Филострато. Охота Дианы - Джованни Боккаччо
Он имя дамы на устах носил,
Прекрасный лик и глас ее приятный
И в сердце, и в душе своей хранил;
И письма Крисеиды, вероятно,
По сто раз на день раскрывал, читал
И вновь, и вновь в том сладость обретал.
46
Они еще трех дней там не пробыли,
Как стал Пандару друг его пенять:
«Что делать здесь нам остается? Или
Должны в гостях мы жить и умирать?
Мы ждем, чтоб нас отсюда проводили?
Хочу уйти, и должен я сказать,
Что злоупотреблять нам нерезонно
Гостеприимством славным Сарпедона».
47
Пандар ему: «Мы здесь, дабы в груди
Унять огонь любви, иль день десятый
Настал уже? Немного обожди,
Нас не поймет хозяин тороватый.
Иль счастье ожидает впереди?
Где будешь ты? Направишься куда ты?
Останемся на пару дней, а там,
Захочешь, разойдемся по домам».
48
Троил остался, словно приневолен,
Но прежних дум своих не поборол,
Ему казалось, тот совет крамолен.
На пятый день, хотя и хлебосол
Был их уходом скорым недоволен,
Раскланялся царевич и ушел,
Сказав Пандару: «Если бы, о боги,
Любовь свою я встретил по дороге!»
49
Меж тем Пандар повел иную речь,
Ведь знал он, что задумано Калхасом:
«Твой огнь жесток, но и ему не жечь,
Коль всё, что слышать доводилось часом
Еще во время ваших страстных встреч,
Правдивым было, а не ложным гласом,
Десятый день и месяц, даже год,
Пока ее не встретишь ты, пройдет».
Троил, возвратившись в Трою, смотрит на дом Крисеиды; всякое место, что он видит здесь, где та была, вызывает в нем тоску по ней.
50
Домой добравшись не поодиночке,
К Троилу вместе в комнату вошли
И, севши там в укромном уголочке,
О Крисеиде речи повели.
Ни отдыха Троилу, ни отсрочки
От жарких вздохов, он сказал: «Внемли,
Мой друг, на дом ее сейчас взглянуть бы,
Иного нам не позволяют судьбы».
51
Сказав, Пандара за руку он взял
И, на лице своем изображая
Подобие улыбки, быстро стал
По лестнице спускаться, всем давая
Понять, что это только он устал
И ни при чем любовь тут никакая.
Но лишь взглянул на Крисеиды дом,
Заколотилось бурно сердце в нем.
52
Казалось, через миг оно – на части:
Закрыты ставни, на запоре дверь.
Он силой той новорожденной страсти
Так был захвачен, что уж, верь не верь,
Не знал, идет, стоит ли; от несчастий
На лике, изменившемся теперь,
Прочесть могли бы даже беглым взглядом,
Каким тогда он мучился разладом.
53
Подавленный сей новою тоской,
Он сделал всё, чтоб говорить с Пандаром,
И молвил: «Горе, красоты какой
Лишилось это место, ибо чарам
Той, в чьих очах сокрылся мой покой,
Здесь не сиять, и всё пропало даром!
И пуст и мрачен дом сей без нее.
Вернется ли она в гнездо свое?»
54
Засим один верхом объехал Трою,
О ней напоминало всё вокруг.
Он тихо рассуждал с самим собою:
«Там улыбалась в обществе подруг,
Там нежный взгляд дарила мне порою,
Там ласковый привет послала вдруг,
Там веселилась, там в мечтах забылась,
А там к моим страданиям склонилась.
55
Вот здесь была, когда меня взяла
В полон своими жгучими очами;
Вот здесь была, когда меня зажгла,
И вздохи распалили это пламя;
Вот здесь к моей отраде снизошла
С высот достоинств, что приличны даме;
Здесь горделива, здесь была скромна,
Во всей красе являлась мне она».
56
Вдобавок думал: «Ах, Амор, давно ли
Ты сделал из меня предмет молвы?
Нет, я не стану обольщаться боле,
Мне память правду говорит, увы.
Куда б ни шел, где б ни стоял я, коли
Не ошибаюсь, всюду таковы
Твоей победы признаки, а я ведь
Влюбленных смел посмешищем представить.
57
Могущественный ты и грозный бог,
Воздал лихвою за свою обиду,
Душа моя, как убедиться мог,
Всецело встала под твою эгиду;
Не будь же ей отчаянье итог,
Верни мне в утешенье Крисеиду,
Держи ее, как держишь ты меня,
Окончи эти муки, не казня».
58
Порою подходил к воротам града,
Через которые она ушла:
«Вот здесь меня покинула отрада,
Которой жизнь моя была светла;
Я провожал ее, здесь было надо
Расстаться нам, к сему нужда влекла.
Ах, здесь пожал я дорогую руку».
Так говорил он сам себе сквозь муку.
59
«Ушла, о сердце тела моего,
Когда же снова мы друг друга встретим,
О страсть моя, земное божество?
Конечно, десять дней тысячелетьем
Покажутся! Дождусь ли я того,
Что ты вернешься и воздашь мне этим —
Как обещала, сладостью прикрас?
Когда? Когда? О, если бы сейчас!»
Троил сам себя испытывает, чего он стоит, поет о том, какова его жизнь.
60
Он изможденным выглядел скитальцем,
Поблек его лица привычный цвет,
Порой ему казалось, тычут пальцем
И с сожаленьем говорят вослед:
«А что ж Троил вдруг cделался страдальцем,
Из-за каких он изменился бед?»
В него никто не тыкал пальцем «ты́ вот»,
Но знавший правду в мыслях делал вывод.
61
И оттого в стихах он пожелал
Поведать всё как было, и, вздыхая,
Когда уже вконец от мук устал,
Как будто
