Удивительные приключения барона Мюнхгаузена - Готфрид Август Бюргер
Другое популярное «приключение» Мюнхгаузена взято из «Фацетий» Бебеля. «Кузнец лжи» поит после боя лошадь, и при этом выясняется, что она перерезана пополам. К этому эпизоду, который имеется и в английском тексте, Бюргер сделал добавление, рассказав о похождениях задней половины лошади. Она нашла себе занятие, лучше которого не придумал бы для безголовых существ ни один устроитель празднеств при княжеском дворе, — познакомилась с гуляющими на лугу кобылами, в результате чего на свет появились жеребята-уродцы.
Распутное поведение «безголовых» жеребцов-дворян неоднократно служило предметом насмешек поэта.
По своему характеру один из эпизодов, вставленных Бюргером в текст Распе, отличается от всех остальных. Речь идет о встрече Мюнхгаузена с пятью «молодцами» из народа, ставшими его слугами. Рассказ об умелых слугах, которому посвящены два «приключения», имеет принципиально важное значение для идейно-художественного замысла книги.
Подлинным героем этого эпизода является не барон Мюнхгаузен, а его слуги, совершающие чудеса ловкости и силы. Но чудеса эти не вызывают иронии, они — естественный результат удивительных природных качеств действующих лиц.
Слуги Мюнхгаузена принадлежат к числу самых замечательных героев немецких народных сказок. В сказке с примечательным названием: «Шестеро весь свет обойдут» («Sechse kommen dutch die ganze Welt»)[9] молодцы помогают бедному солдату добыть счастье. Все вместе они составляют несокрушимую силу, которую не в состоянии сломить даже король.
В этих сказочных героях, людях труда, которых природа одарила удивительными, богатырскими способностями, народ воплотил веру в свою непобедимость, силу, надежды на лучшее будущее.
В «Приключениях барона Мюнхгаузена» герои сказки противопоставлены как «полезные» люди «бесполезной» челяди. Именно благодаря людям труда Мюнхгаузену удается оставить в дураках турецкого султана, овладеть несметными сокровищами. Только пять сказочных молодцов обладают силой, способной творить настоящие, невыдуманные чудеса. Положительные герои из народа — наиболее полное и яркое выражение того демократического духа, который внес Бюргер в книгу о бароне Мюнхгаузене.
Со времени появления в свет «Приключений барона Мюнхгаузена» прошло более полутораста лет, но и сегодня эта книга сохранила свое значение. В нашей стране она пользуется, наряду с другими великими памятниками мировой литературы, широкой и заслуженной известностью.
Сохранила свою актуальность сатира «Мюнхгаузена». Она продолжает разоблачать многих реакционных «парламентских крикунов», о которых в своем предисловии говорит Бюргер, продолжает выводить на чистую воду всяческих сочинителей «мюнхгаузиад», как военных, так и гражданских. «Мюнхгаузены» — таково по праву имя тех буржуазных журналистов, которые рассказывают фантастические басни о капиталистическом образе жизни.
Советские люди, созидатели реальных чудес, высоко ценят и творческую выдумку, остроумие, фантазию автора «Приключений барона Мюнхгаузена».
Вот почему новое издание этой маленькой книги, которая, однако, как говорит Бюргер, стоит больше многих «толстых и почтенных томов, не способных вызвать ни смеха, ни слез», будет с благодарностью встречено нашим советским читателем.
А. Амстердам
УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПУТЕШЕСТВИЯ,
ПОХОДЫ И ВЕСЕЛЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
БАРОНА ФОН МЮНХГАУЗЕНА
на воде и на суше,
о которых он обычно рассказывал
за бутылкой вина в кругу своих друзей
Верьте, почтенные господа,
Мудрый, не прочь пошутить иногда.[10]
Предисловие английского издателя[11]
Барон Мюнхгаузен, которому большинство этих рассказов обязано своим существованием, принадлежит к одному из первых дворянских родов в Германии, подарившему нескольким провинциям этого государства достойнейших и прославленнейших мужей. Это человек редкого благородства и самого оригинального склада мыслей. Заметив, по-видимому, как трудно подчас бывает втемяшить здравые понятия в бестолковые головы и как легко, с другой стороны, какому-нибудь дерзкому спорщику своим криком оглушить целое общество и заставить его потерять всякое представление о действительности, барон Мюнхгаузен и не пытается в таких случаях возражать. Он умело переводит разговор на безразличные темы, а затем принимается рассказывать о своих путешествиях, походах и забавных приключениях — и все это особенным, ему одному свойственным тоном. Но этот топ как раз и оказывается наиболее подходящим, чтобы обличить искусство лжи, или, выражаясь пристойнее, — искусство втирания очков, извлечь его из укромного уголка и выставить напоказ перед всеми.
Не так давно некоторые из его рассказов были собраны и предложены вниманию публики, с тем чтобы каждому, кто неожиданно попал в компанию завзятых хвастунов, дать в руки средство, которым он мог бы воспользоваться при любом подходящем случае. А такой случай всегда может представиться, как только кто-нибудь, под маской правды, с самым серьезным видом начнет преподносить небылицы и, рискуя своей честью, попытается провести за нос тех, кто имеет несчастье оказаться в числе его слушателей.
Быстрота, с которой разошлись первые издания этой книжечки, — ее, может быть, следовало бы назвать «Каратель лжи», — достаточно убедительно доказала, что читатели по достоинству оценили ее моральное значение.
Настоящее издание содержит значительные добавления, которые мы включили, надеясь, что их не сочтут недостойными корня, к которому они привиты.
Предисловие к немецкому переводу[12]
Что ни говорите, а все-таки странно видеть приведенные ниже рассказы, рожденные на германской почве и в разнообразной форме облетевшие все уголки своего отечества, наконец собранными и напечатанными за границей. Быть может, Германия и на этот раз оказалась несправедливой к собственным заслугам? Быть может, англичане лучше понимают, что такое юмор, как он ценен и как много чести делает тому, кто им владеет? Короче говоря, мы, невзирая на возможные подвохи со стороны наших настороженных писателей, оказались вынужденными ввезти собственную продукцию из-за рубежа.
Этот небольшой томик, впрочем, имел успех в обеих странах. Английский оригинал вышел в пяти изданиях; пришлось также и в Германии выпустить эту книжку вторично, причем были использованы и добавления, сделанные в последнем английском издании. Мы не считали столь уж важным педантично придерживаться буквальной точности или отвергать приходящие на ум вставки лишь на том основании, что их не было в оригинале. Одним словом, мы сочли возможным рассматривать эту книжечку при ее втором немецком издании, так же как и при первом, не как доверенное нам имущество, а скорее как свою собственность, которой можно с полным правом распоряжаться по своему усмотрению.
Такая книжечка, как эта, правда не systema[13], не tractatus[14], не commentarius[15], не synopsis[16] и не compendium
