Данте Алигьери - Божественная комедия

127 Он всюду царь, но там его держава;

         Там град его, и там его престол;

         Блажен, кому открыта эта слава!"

130 "О мой поэт, — ему я речь повёл, —

         Молю Творцом, чьей правды ты не ведал:

         Чтоб я от зла и гибели ушёл,

133 Яви мне путь, о коем ты поведал,

        Дай врат Петровых[18] мне увидеть свет

        И тех, кто душу вечной муке предал".

136 Он двинулся, и я ему вослед.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

1 День уходил, и неба воздух тёмный

      Земные твари уводил ко сну

      От их трудов; лишь я один, бездомный,

4 Приготовлялся выдержать войну

      И с тягостным путём, и с состраданьем,

      Которую неложно вспомяну.

7 О Музы, к вам я обращусь с воззваньем!

      О благородный разум, гений свой

      Запечатлей моим повествованьем!

10 Я начал так: "Поэт, вожатый мой,

       Достаточно ли мощный я свершитель,

       Чтобы меня на подвиг звать такой?

13 Ты говоришь, что Сильвиев родитель[19],

       Ещё плотских не отрешась оков,

       Сходил живым в бессмертную обитель.

16 Но если поборатель всех грехов

       К нему был благ, то, рассудив о славе

       Его судеб, и кто он, и каков,

19 Его поче′сть достойным всякий вправе:

       Он, избран в небе света и добра,

       Стал предком Риму и его державе,

22 А тот и та, когда пришла пора,

       Святой престол воздвигли в мире этом

       Преемнику верховного Петра.

25 Он на своём пути, тобой воспетом[20],

       Был вдохновлён свершить победный труд,

       И папский посох ныне правит светом.

28 Там, вслед за ним, Избранный был Сосуд[21],

       Дабы другие укрепились в вере,

       Которою к спасению идут.

31 А я? На чьём я оснуюсь примере?

       Я не апостол Павел, не Эней,

       Я не достоин ни в малейшей мере.

34 И если я сойду в страну теней,

       Боюсь, безумен буду я, не боле.

       Ты мудр; ты видишь это всё ясней".

37 И словно тот, кто, чужд недавней воле

       И, передумав в тайной глубине,

       Бросает то, что замышлял дотоле,

40 Таков был я на тёмной крутизне,

       И мысль, меня прельстившую сначала,

       Я, поразмыслив, истребил во мне.

43 "Когда правдиво речь твоя звучала,

       Ты дал смутиться духу своему, —

       Возвышенная тень мне отвечала. —

46 Нельзя, чтоб страх повелевал уму;

       Иначе мы отходим от свершений,

       Как зверь, когда мерещится ему.

49 Чтоб разрешить тебя от опасений,

       Скажу тебе, как я узнал о том,

       Что ты моих достоин сожалений.

52 Из сонма тех, кто меж добром и злом,[22]

       Я женщиной был призван столь прекрасной,

       Что обязался ей служить во всём.

55 Был взор её звезде подобен ясной;

       Её рассказ струился не спеша,

       Как ангельские речи, сладкогласный:

58 "О, мантуанца чистая душа,

       Чья слава целый мир объемлет кругом

       И не исчезнет, вечно в нём дыша,

61 Мой друг, который счастью не был другом,

       В пустыне горной верный путь обресть

       Отчаялся и оттеснён испугом.

64 Такую в небе слышала я весть;

       Боюсь, не поздно ль я помочь готова,

       И бедствия он мог не перенесть.

67 Иди к нему и, красотою слова

       И всем, чем только можно, пособя,

       Спаси его, и я утешусь снова.

70 Я Беатриче[23], та, кто шлёт тебя;

       Меня сюда из милого мне края[24]

       Свела любовь; я говорю любя.

73 Тебя не раз, хваля и величая,

       Пред господом мой голос назовёт".

       Я начал так, умолкшей отвечая:

76 "Единственная ты, кем смертный род

       Возвышенней, чем всякое творенье,

       Вмещаемое в малый небосвод[25],

79 Тебе служить — такое утешенье,

       Что я, свершив, заслуги не приму;

       Мне нужно лишь узнать твоё веленье.

82 Но как без страха сходишь ты во тьму

       Земного недра, алча вновь подняться

       К высокому простору твоему?"

85 "Когда ты хочешь в точности дознаться,

       Тебе скажу я, — был её ответ, —

       Зачем сюда не страшно мне спускаться.

88 Бояться должно лишь того, в чём вред

       Для ближнего таится сокровенный;

       Иного, что страшило бы, и нет.

91 Меня такою создал царь вселенной,

       Что вашей мукой я не смущена

       И в это пламя нисхожу нетленной.

94 Есть в небе благодатная жена[26];

       Скорбя о том, кто страждет так сурово,

       Судью[27] склонила к милости она.

97 Потом к Лючии[28] обратила слово

       И молвила: — Твой верный — в путах зла,

       Пошли ему пособника благого. —

100 Лючия, враг жестоких, подошла

        Ко мне, сидевшей с древнею Рахилью,

        Сказать: — Господня чистая хвала,

103 О Беатриче, помоги усилью

        Того, который из любви к тебе

        Возвысился над повседневной былью.

106 Или не внемлешь ты его мольбе?

         Не видишь, как поток, грознее моря,

         Уносит изнемогшего в борьбе? —

109 Никто поспешней не бежал от горя

         И не стремился к радости быстрей,

         Чем я, такому слову сердцем вторя,

112 Сошла сюда с блаженных ступеней,

        Твоей вверяясь речи достохвальной,

        Дарящей честь тебе и внявшим ей".

115 Так молвила, и взор её печальный,

        Вверх обратясь, сквозь слёзы мне светил

        И торопил меня к дороге дальней.

118 Покорный ей, к тебе я поспешил;

        От зверя спас тебя, когда к вершине

        Короткий путь тебе он преградил.

121 Так что ж? Зачем, зачем ты медлишь ныне?

        Зачем постыдной робостью смущён?

        Зачем не светел смелою гордыней, —

124 Когда у трёх благословенных жён

         Ты в небесах обрёл слова защиты

         И дивный путь тебе предвозвещён?"

127 Как дольный цвет, сомкнутый и побитый

        Ночным морозом, — чуть блеснёт заря,

        Возносится на стебле, весь раскрытый,

130 Так я воспрянул, мужеством горя;

        Решимостью был в сердце страх раздавлен.

        И я ответил, смело говоря:

133 "О, милостива та, кем я избавлен!

         И ты сколь благ, не пожелавший ждать,

         Её правдивой повестью наставлен!

136 Я так был рад словам твоим внимать

         И так стремлюсь продолжить путь начатый,

         Что прежней воли полон я опять.

139 Иди, одним желаньем мы объяты:

        Ты мой учитель, вождь и господин!"

        Так молвил я; и двинулся вожатый,

142 И я за ним среди глухих стремнин.

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

1 Я УВОЖУ К ОТВЕРЖЕННЫМ СЕЛЕНЬЯМ,

      Я УВОЖУ СКВОЗЬ ВЕКОВЕЧНЫЙ СТОН,

      Я УВОЖУ К ПОГИБШИМ ПОКОЛЕНЬЯМ.

4 БЫЛ ПРАВДОЮ МОЙ ЗОДЧИЙ ВДОХНОВЛЁН:

      Я ВЫСШЕЙ СИЛОЙ, ПОЛНОТОЙ ВСЕЗНАНЬЯ

      И ПЕРВОЮ ЛЮБОВЬЮ СОТВОРЁН.

7 ДРЕВНЕЙ МЕНЯ ЛИШЬ ВЕЧНЫЕ СОЗДАНЬЯ,

      И С ВЕЧНОСТЬЮ ПРЕБУДУ НАРАВНЕ.

      ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ[29].

10 Я, прочитав над входом, в вышине,

       Такие знаки сумрачного цвета,

       Сказал: «Учитель, смысл их страшен мне».

13 Он, прозорливый, отвечал на это:

       "Здесь нужно, чтоб душа была тверда;

       Здесь страх не должен подавать совета.

16 Я обещал, что мы придём туда,

       Где ты увидишь, как томятся тени,