Хинес Перес де Ита - Повесть о Сегри и Абенсеррахах
Вот все эти знаки, эмблемы и девизы четыре квадрильи названных рыцарей унаследовали от своих предков и очень ими гордились. И после того, когда они, как мы уже рассказывали, торжественно покинули площадь, оставив весь двор в восхищении от своей ловкости и красоты, со стороны корит Эльвиры поспешно пришел алькайд; не остановившись, покуда не достиг короля, преклонился перед ним по обычаю и сказал:
– Узнайте, ваше высочество, что к воротам Эльвиры прибыл христианский рыцарь и просит позволения вступить в город и состязаться в трех копьях с закладчиком. Позволит ли ваше величество его впустить?
– Пусть входит, – отвечал король, – в такой день, как сегодняшний, в день королевских празднеств, никому нельзя отказывать во входе.
С этим ответом вестник поспешил обратно, и немного спустя на площадь въехал на могучем сером коне нарядный и прекрасный рыцарь, одетый в парчовую одежду белого, как снег, цвета и расшитую множеством золотые полос; перья у него на шлеме тоже были белые с золотой отделкой. Попона и тестера коня были тех же цветов. Одно загляденье был этот чужой рыцарь, и на площади не осталось ни рыцаря, ни дамы, кто бы не залюбовался им. С левой стороны его плаща был нашит алый крест. Осматриваясь по сторонам, он сделал круг по всей площади и, подъехав к балконам короля и королевы, с глубоким почтением приветствовал их, склонившись головой до седельной луки. Король милостиво отвечал на приветствие, угадав в нем рыцаря великой доблести. Все дамы, а вместе с ними и королева, поднялись со своих мест и чрезвычайно благосклонно ответили на его привет. Тут же большинство присутствующих узнало в христианском рыцаре магистра Калатравы, чьей славой был полон мир, и король немало обрадовался, что его двор посетил такой славный рыцарь. Объехав площадь, являя собой подобие бога Марса, магистр приблизился к закладчику и сказал ему:
– Благородный рыцарь, не угодно ли вам будет состязаться со мною в трех копьях по правилам добрых рыцарей, но не ставя в заклад портреты дам?
Абенамар, внимательно вглядевшись в обращавшегося к нему рыцаря, повернулся затем к своему дружке Мусе и сказал ему:
– Если я не ошибаюсь, это – магистр Калатравы: о том свидетельствуют его наружность и крест на его груди. Вглядись же в него получше – это он несомненно, тот самый, с кем ты после поединка заключил дружбу.
Муса посмотрел на магистра, сейчас же узнал его и немедля, даже не слезая с коня, подъехал к нему и обнял его со словами: «Славный магистр, цвет христианства! Добро пожаловать! Я хорошо знаю, что, несмотря на то, что вы христианин, прибытие ваше – великая радость для короля и его двора, ибо всем здесь находящимся известно величие вашей души».
Магистр обнял Мусу и поблагодарил за все сказанное ему в похвалу. А добрый Абенамар, тоже подъехавший к ним, весело сказал магистру, что охотно будет состязаться с ним в трех копьях и даже, если ему суждено их все три проиграть, почтет за счастье и победу уже одно то, что он состязался со столь отличным рыцарем.
С этими словами он взял копье и с большим искусством сыграл в кольцо. Но, несмотря на все его искусство, магистр сделал это лучше. Так они сыграли три копья, и в конце концов выиграл магистр.
Весь народ громко кричал: «Никогда еще в мире не было видано такого рыцаря!»
Так на этот раз проиграл закладчик свою славу, и судьи отдали победителю в награду цепь, стоившую две тысячи эскудо, поскольку он не -выставлял в заклад портрета, а если бы его выставил, то получил бы портрет дамы закладчика. Добрый магистр принял цепь и под торжественную музыку, сопровождаемый знаменитыми рыцарями, рядом с Мусой сделал круг по площади. Поравнявшись с балконом королевы, находившимся не особенно высоко над землей, он устремил на нее свои взоры, поднялся в стременах и протянул ей драгоценную цепь со словами:
– Нет никого, кто заслуживал бы эту цепь в такой степени, как ваше высочество. Простите мне, ваше высочество, мою дерзость и примите дар мой с благосклонностью, и хотя и разные у нас веры, но в случае, как сегодняшний, смело можно приносить в дар драгоценности и самые высокие принцессы могут принимать их.
Королева зарделась румянцем, отчего сделалась еще красивее, смутилась, не зная, как ей поступить, взглянула на короля, который подал ей знак принять подарок. И тогда королева, а вместе с ней и все дамы поднялись и приветствовали рыцаря, и королева взяла цепь, поднесла ее к губам и затем, надевши на шею, снова опустилась на трон. Магистр склонился перед королем и королевой, затем дернул поводья коня и шагом поехал с Мусой и другими высокородными мавританскими рыцарями, очень его чтившими за его доблесть.
В это время смелый Альбаяльд, таивший у себя в сердце большое желание сразиться с магистром, так как последний некогда убил в бою одного очень близкого его родственника, незаметно отделился от свиты короля и, спустившись вниз, выехал на площадь на красивой вороной кобыле. В сопровождении нескольких друзей-рыцарей и слуг он подъехал к доброму магистру, поздоровался с ним и внимательно осмотрел его с головы до ног, оценивая его боевые достоинства. И, хорошенько его рассмотрев, так заговорил он:
– Клянусь Магометом, я очень рад видеть тебя, христианский рыцарь, мирным и в праздничком одеянии, ибо воинственным и в боевых доспехах я уже видел тебя несколько раз в Долине; но я был бы еще более рад и сегодня увидеть тебя одетым для боя. Молва о твоей храбрости идет по всей земле и устрашает мавров сего королевства. И мне очень хотелось бы встретиться с тобой в Долине для битвы. К тому побуждает меня, во-первых, твоя доблесть, а, во-вторых, то, что ты убил Магому-бея – моего двоюродного брата. И хотя он пал, сраженный твоей рукой в честном бою, мнится мне, что его кровь, тобою пролитая, взывает ко мне об отмщении. А потому, добрый рыцарь, считай себя с этой минуты вызванным на битву. Завтра утром явись на коне и вооруженным в Долину, куда явлюсь и я, чтобы с тобой сразиться, и со мной будет лишь Малик Алабес, больше никого.
Добрый магистр весьма внимательно, но без всякого страха выслушал речь Альбаяльда и так ответил ему, сохраняя на лице веселое выражение:
– Я испытываю удовольствие не меньше твоего, доблестный Альбаяльд, тебя видеть, ибо имя твое гремит среди христиан с той же славой, с какой некогда гремело имя знаменитого Гектора среди греков. Ты говоришь, моя доблесть побуждает тебя вступить со мной в битву; но есть другие христианские рыцари, доблестнее меня, с кем бы ты мог помериться своей доблестью, что было бы лучше. Если же, кроме того, тебя побуждает к бою пролитая кровь Магомы-бея, твоего двоюродного брата, то я могу сказать тебе, что он умер, сражаясь как отважный рыцарь, выказав великое мужество, и потому незачем мстить за его смерть. Но если тем не менее ты хочешь со мной сразиться один на один, явившись лишь с выбранным тобой себе дружкой, – я рад доставить тебе это удовольствие. Итак, завтра я буду тебя дожидаться на расстоянии одной лиги от города у Источника сосны. Я возьму с собой лишь одного дружку: им будет дон Мануэль Понсе де Леон, рыцарь, на которого во всем можно положиться. И чтобы ты был уверен, что я выполню обещание, возьми вот этот мой залог в знак битвы.
С этими словами он отдал мавру свою перчатку с правой руки, а тот в ствет снял с пальца очень дорогой перстень, которым он ставил обыкновенно печать, и отдал его магистру. Так был сделан и принят между ними вызов на бой. Благородный Муса и другие рыцари всячески пытались помешать этому поединку, но не смогли отклонить ни того ни другого от принятого решения. Итак, бой двух храбрых рыцарей был назначен на следующее утро.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Про поединок мавра Альбаяльда с магистром Калатравы, и как магистр убил его
Вызов на бой между двумя храбрыми рыцарями совершился в пору, когда солнце уже близилось к закату. Магистр покинул площадь и по улице Эльвиры выехал из города. Оставим его совершать свой путь и возвратимся к нашей игре в кольцо. Солнце село, не являлись новые рьщари-оспариватели, и потому судьи велели Абенамару оставить ристалище, что он вполне мог сделать, так как больше не было желающих с ним состязаться. Доблестный Абенамар, стяжавший себе в этот день ловкостью и отвагой великую славу, весело приказал убрать многоценную подставу с призами, которых еще много оставалось. Судьи спустились с помоста и в сопровождении самых знатных рыцарей двора с большим почетом, под звуки труб, гобоев и других музыкальных инструментов, провели доблестного Абенамара и его дружку Мусу через всю площадь. Выигранные за день портреты несли вслед за ними и с торжеством показывали. Дойдя до балкона, на котором пребывали королева и ее дамы, Абенамар преподнес портреты прекрасной Фатиме, принеся ей этим великую славу, а Галиане и Харифе – великое огорчение. Прекрасная Галиана оказалась самой смятенной и раскаивающейся женщиной в мире: она хорошо понимала, что Абенамар устроил все это из-за того, что она отвергла его любовь. Теперь она перебирала в своей неблагодарной памяти тысячи химер и тысячи тщетных надежд. К тому же смелый Саррасин более не появлялся на площади, после того как поставил в заклад и проиграл ее портрет. Этот и еще другие горькие помыслы занимали ее.
