Алигьери Данте - Божественная комедия

ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ Комментарии

1 Язык, который так меня ужалил,Что даже изменился цвет лица,Мне сам же и лекарством язву залил;

4 Копье Ахилла и его отцаБывало так же, слышал я, причинойНачальных мук и доброго конца.

7 Спиной к больному рву, мы шли равниной,Которую он поясом облег,И слова не промолвил ни единый.

10 Ни ночь была, ни день, и я не могПроникнуть взором в дали окоема,Но вскоре я услышал зычный рог,

13 Который громче был любого грома,И я глаза навел на этот рев,Как будто зренье было им влекомо.

16 В плачевной сече, где святых бойцовВеликий Карл утратил в оны лета,Не так ужасен был Орландов зов.

19 И вот возник из сумрачного светаКаких-то башен вознесенный строй;И я «Учитель, что за город это?»

22 "Ты мечешь взгляд, – сказал вожатый мой, -Сквозь этот сумрак слишком издалека,А это может обмануть порой.

25 Ты убедишься, приближая око,Как, издали судя, ты был неправ;Так подбодрись же и шагай широко".

28 И, ласково меня за руку взяв:"Чтобы тебе их облик не был страшен,Узнай сейчас, еще не увидав,

31 Что это – строй гигантов, а не башен;Они стоят в колодце, вкруг жерла,И низ их, от пупа, оградой скрашен".

34 Как, если тает облачная мгла,Взгляд начинает различать немногоВсе то, что муть туманная крала,

37 Так, с каждым шагом, ведшим нас пологоСквозь этот плотный воздух под уклон,Обман мой таял, и росла тревога:

40 Как башнями по кругу обнесенМонтереджоне на своей вершине,Так здесь, венчая круговой заслон,

43 Маячили, подобные твердыне,Ужасные гиганты, те, когоДий, в небе грохоча, страшит поныне.

46 Уже я различал у одногоЛицо и грудь, живот до бедер тучныхИ руки книзу вдоль боков его.

49 Спасла Природа многих злополучных,Подобные пресекши племена,Чтоб Марс не мог иметь таких подручных;

52 И если нераскаянна онаВ слонах или китах, тут есть раскрытыйДля взора смысл, и мера здесь видна;

55 Затем что там, где властен разум, слитыйСо злобной волей и громадой сил,Там для людей нет никакой защиты.

38 Лицом он так широк и длинен был,Как шишка в Риме близ Петрова храма;И весь костяк размером подходил;

61 От кромки – ноги прикрывала яма -До лба не дотянулись бы вовекТри фриза, стоя друг на друге прямо;

64 От места, где обычно человекСкрепляет плащ, до бедер – тридцать клалосьБольших пядей. "Rafel mai amech

67 Izabi almi", – яростно раздалосьИз диких уст, которым искониНежнее петь псалмы не полагалось.

70 И вождь ему: "Ты лучше в рог звени,Безумный дух! В него – избыток злобыИ всякой страсти из себя гони!

73 О смутный дух, ощупай шею, чтобыНайти ремень; тогда бы ты постиг,Что рог подвешен у твоей утробы".

76 И мне: "Он сам явил свой истый лик;То царь Немврод, чей замысел ужасныйВиной, что в мире не один язык.

79 Довольно с нас; беседы с ним напрасны:Как он ничьих не понял бы речей,Так никому слова его не ясны".

82 Мы продолжали путь, свернув левей,И, отойдя на выстрел самострела,Нашли другого, больше и дичей.

85 Чья сила великана одолела,Не знаю; сзади – правая рука,А левая вдоль переда висела

88 Прикрученной, и, оплетя бока,Цепь завивалась, по открытой части,От шеи вниз, до пятого витка.

91 "Гордец, насильем домогаясь власти,С верховным Дием в бой вступил, и вот, -Сказал мой вождь, – возмездье буйной страсти.

94 То Эфиальт; он был их верховод,Когда богов гиганты устрашали;Теперь он рук вовек не шевельнет".

97 И я сказал учителю: "Нельзя ли,Чтобы, каков безмерный Бриарей,Мои глаза на опыте узнали?"

100 И он ответил: "Здесь вблизи Антей;Он говорит, он в пропасти порокаОпустит нас, свободный от цепей.

103 А тот, тобою названный, – далеко;Как этот – скован, и такой, как он;Лицо лишь разве более жестоко".

106 Так мощно башня искони временНе содрогалась от землетрясенья,Как Эфиальт сотрясся, разъярен.

109 Я ждал, в испуге, смертного мгновенья,И впрямь меня убил бы страх один,Когда бы я не видел эти звенья.

112 Мы вновь пошли, и новый исполин,Антей, возник из темной котловины,От чресл до шеи ростом в пять аршин.

115 "О ты, что в дебрях роковой долины, -Где Сципион был вознесен судьбой,Рассеяв Ганнибаловы дружины, -

118 Не счел бы львов, растерзанных тобой,Ты, о котором говорят: таков он,Что, если б он вел братьев в горний бой,

121 Сынам Земли венец был уготован,Спусти нас – и не хмурь надменный взгляд -В глубины, где Коцит морозом скован.

124 Тифей и Титий далеко стоят;Мой спутник дар тебе вручит бесценный;Не корчи рот, нагнись; он будет рад

127 Тебя опять прославить во вселенной;Он жив и долгий век себе сулит,Когда не будет призван в свет блаженный".

130 Так молвил вождь; и вот гигант спешитПринять его в простертые ладони,Которых крепость испытал Алкид.

133 Вергилий, ощутив себя в их лоне,Сказал: «Стань тут», – и, чтоб мой страх исчез,Обвил меня рукой, надежней брони.

136 Как Гаризенда, если стать под свес,Вершину словно клонит понемногуНавстречу туче в высоте небес,

139 Так надо мной, взиравшим сквозь тревогу,Навис Антей, и в этот миг я знал,Что сам не эту выбрал бы дорогу.

142 Но он легко нас опустил в провал,Где поглощен Иуда тьмой предельнойИ Люцифер. И, разогнувшись, встал,

145 Взнесясь подобно мачте корабельной.

ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ Комментарии

1 Когда б мой стих был хриплый и скрипучий,Как требует зловещее жерло,Куда спадают все другие кручи,

4 Мне б это крепче выжать помоглоСок замысла; но здесь мой слог некстати,И речь вести мне будет тяжело;

7 Ведь вовсе не из легких предприятий -Представить образ мирового дна;Тут не отделаешься «мамой-тятей».

10 Но помощь Муз да будет мне дана,Как Амфиону, строившему Фивы,Чтоб в слове сущность выразить сполна.

13 Жалчайший род, чей жребий несчастливыйИ молвить трудно, лучше б на землеТы был овечьим стадом, нечестивый!

16 Мы оказались в преисподней мгле,У ног гиганта, на равнине гладкой,И я дивился шедшей вверх скале,

19 Как вдруг услышал крик: "Шагай с оглядкой!Ведь ты почти что на головы нам,Злосчастным братьям, наступаешь пяткой!"

22 Я увидал, взглянув по сторонам,Что подо мною озеро, от стужиПодобное стеклу, а не волнам.

25 В разгар зимы не облечен снаружиТаким покровом в Австрии Дунай,И дальний Танаис твердеет хуже;

28 Когда бы Тамбернику невзначайИль Пьетрапане дать сюда свалиться,У озера не хрустнул бы и край.

31 И как лягушка выставить ловчится,Чтобы поквакать, рыльце из пруда,Когда ж ее страда и ночью снится,

34 Так, вмерзши до таилища стыдаИ аисту под звук стуча зубами,Синели души грешных изо льда.

37 Свое лицо они склоняли сами,Свидетельствуя в облике такомО стуже – ртом, о горести – глазами.

40 Взглянув окрест, я вновь поник челомИ увидал двоих, так сжатых рядом,Что волосы их сбились в цельный ком.

43 "Вы, грудь о грудь окованные хладом, -Сказал я, – кто вы?" Каждый шею взнесИ на меня оборотился взглядом.

46 И их глаза, набухшие от слез,Излились влагой, и она застыла,И веки им обледенил мороз.

49 Бревно с бревном скоба бы не скрепилаСтоль прочно; и они, как два козла,Боднулись лбами, – так их злость душила.

52 И кто-то молвил, не подняв чела,От холода безухий: "Что такое?Зачем ты в нас глядишь, как в зеркала?

55 Когда ты хочешь знать, кто эти двое:Им завещал Альберто, их отец,Бизенцский дол, наследье родовое.

58 Родные братья; из конца в конецОбшарь хотя бы всю Каúну, – гажеНе вязнет в студне ни один мертвец:

61 Ни тот, которому, на зоркой страже,Артур пронзил копьем и грудь и тень,Ни сам Фокачча, ни вот этот даже,

64 Что головой мне застит скудный деньИ прозывался Сассоль Маскерони;В Тоскане слышали про эту тень.

67 А я, – чтоб все явить, как на ладони, -Был Камичон де'Пацци, и я ждуКарлино для затменья беззаконий".

70 Потом я видел сотни лиц во льду,Подобных песьим мордам; и донынеСтрах у меня к замерзшему пруду.

73 И вот, пока мы шли к той середине,Где сходится всех тяжестей поток,И я дрожал в темнеющей пустыне, -

76 Была то воля, случай или рок,Не знаю, – только, меж голов ступая,Я одному ногой ушиб висок.

79 "Ты что дерешься? – вскрикнул дух, стеная. -Ведь не пришел же ты меня толкнуть,За Монтаперти лишний раз отмщая?"

82 И я: "Учитель, подожди чуть-чуть;Пусть он меня избавит от сомнений;Потом ускорим, сколько хочешь, путь".

85 Вожатый стал; и я промолвил тени,Которая ругалась всем дурным:«Кто ты, к другим столь злобный средь мучений?»

88 "А сам ты кто, ступающий другимНа лица в Антеноре, – он ответил, -Больней, чем если бы ты был живым?"

91 "Я жив, и ты бы утешенье встретил, -Был мой ответ, – когда б из рода в родВ моих созвучьях я тебя отметил".

94 И он сказал: "Хочу наоборот,Отстань, уйди; хитрец ты плоховатый:Нашел, чем льстить средь ледяных болот!"

97 Вцепясь ему в затылок волосатый,Я так сказал: "Себя ты назовешьИль без волос останешься, проклятый!"

100 И он в ответ: "Раз ты мне космы рвешь,Я не скажу, не обнаружу, кто я,Хотя б меня ты изувечил сплошь".

103 Уже, рукой в его загривке роя,Я не одну ему повыдрал прядь,А он глядел все книзу, громко воя.

106 Вдруг кто-то крикнул: "Бокка, брось орать!И без того уж челюстью грохочешь.Разлаялся! Кой черт с тобой опять?"

109 "Теперь молчи, – сказал я, – если хочешь,Предатель гнусный! В мире свой позорЧерез меня навеки ты упрочишь".

112 "Ступай, – сказал он, – врать тебе простор.Но твой рассказ пусть в точности означитИ этого, что на язык так скор.

115 Он по французским денежкам здесь плачет."Дуэра, – ты расскажешь, – водворенТам, где в прохладце грешный люд маячит"

118 А если спросят, кто еще, то вон -Здесь Беккерия, ближе братьи прочей,Которому нашейник рассечен;

121 Там Джанни Сольданьер потупил очи,И Ганеллон, и Тебальделло с ним,Тот, что Фаэнцу отомкнул средь ночи".

124 Мы отошли, и тут глазам моимПредстали двое, в яме леденея;Один, как шапкой, был накрыт другим.

127 Как хлеб грызет голодный, стервенея,Так верхний зубы нижнему вонзалТуда, где мозг смыкаются и шея.

130 И сам Тидей не яростней глодалЛоб Меналиппа, в час перед кончиной,Чем этот призрак череп пожирал.

33 "Ты, одержимый злобою зверинойК тому, кого ты истерзал, жуя,Скажи, – промолвил я, – что ей причиной.

136 И если праведна вражда твоя, -Узнав, кто вы и чем ты так обижен,Тебе на свете послужу и я,

139 Пока не станет мой язык недвижен".

ПЕСНЬ ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ Комментарии