Филострато. Охота Дианы - Джованни Боккаччо
Досель не ощущал такую жгучесть,
И хоть игрою сердце остужу,
Представив ту, из-за которой мучусь,
Всё ж, созерцая в мыслях госпожу,
Огонь сильнейший я приемлю в участь
И жадно рвусь в ее объятья вновь,
Чтоб целовать ее, мою любовь».
63
Не мог насытить юноша желанье
С Пандаром говорить о счастье том,
Что испытал при сладостном свиданье,
Как в горе он утешился своем,
Об искренней любви и обожанье
Той, ради коей жил на свете сем,
А все иные он забвенью предал
Желанья, что когда-либо изведал.
Троил возвращается к Крисеиде прежним путем, и они беседуют, услаждаясь любовно.
64
Спустя немного времени опять
К амурам привела судьба благая.
Когда стемнело и легли все спать,
Он – из дворца, а ночь была глухая,
Ни звездочки во мраке не видать.
Испытанным путем, себя скрывая,
Вошел неслышно под заветный кров,
К любовным развлечениям готов.
65
Его там Крисеида дожидалась,
Заранее пришла на этот раз
И всё того же способа держалась.
Чета влюбленных нежно обнялась
С приветствием, как это полагалось.
Ликуя, взявшись за руки, тотчас
Поднялись в спальню, медлить им негоже —
И оба сразу возлегли на ложе.
66
В объятиях Троила, весела,
Она шептала своему герою:
«Какая дама на земле могла,
Как я, пылать усладою такою?
Какая бы и жизнь не отдала
С любимым рядом, если под рукою
Была бы смерть, за малую лишь часть
Тех наслаждений, что дает нам страсть?»
67
А он ей говорил: «Моя услада,
Не может выразить язык любой,
Каков огонь и какова отрада,
Мне в грудь сейчас вселённая тобой,
Где лик бы твой запечатлеть мне надо;
Не докучал бы Зевсу я мольбой,
Позволь он, чтобы там держался вечно
Твой образ, как сей ночью скоротечной.
68
Не верю я, что сам верховный бог
Умерит этот пламень, как сначала
Я полагал, теперь огонь жесток,
Коль нас с тобой услада повенчала:
Так раскаленный в кузнице клинок
Водой кропят для крепкого закала.
Я не любил так сильно до сих пор,
И день и ночь язвит меня Амор».
69
И продолжал царевич те же речи,
Переплетаясь с милою своей,
Как свойственно любовникам при встрече,
С игривою забавностью речей;
Целуясь в очи, в грудь, в уста и плечи,
В пылу своих бесчисленных затей
Они один другого привечали,
Как до того в посланиях едва ли.
70
Но день враждебный был неотвратим,
Он близился согласно всем приметам,
И приходилось клясть его двоим,
Ведь им казалось, что своим рассветом
День раньше срока подступает к ним,
И каждый сильно сожалел об этом.
Но, видя, что уж время подошло,
Поднялись нехотя и тяжело.
71
Вздыхая, как при первой их разлуке,
Они прощались так же в этот раз
И сговорились к сладостной науке
Вернуться снова, но в урочный час,
Чтоб жаркий пламень обоюдной муки
При их ночном свидании угас.
Пора забавам юности предаться,
Пока юны – на том смогли расстаться.
Автор пишет о том, как Троил пел от любви, и какой была его жизнь, и отчего он радовался.
72
И зажил припеваючи Троил,
Не ведал ни печали, ни заботы
И, кроме Крисеиды, не ценил
Он никакие женские красоты.
Других с собою сравнивая, мнил,
Что не такие от судьбы щедроты
Им выпадают, как ему в удел.
Так в сердце наслаждался он и пел.
73
Нередко также, об руку с Пандаром,
Он выходил гулять в дворцовый сад;
Беседы вел о Крисеиде с жаром,
Сколь куртуазна, сколь чарует взгляд,
И песни пел веселым ладом старым,
Где горестные ноты не звучат.
А как он пел приятно и любовно,
Я приведу сейчас почти дословно.
74
«Нетленная звезда, твой ясный свет
Нисходит с третьей сферы, проливая
Любовь и радость, коими согрет.
Подруга солнца, Зевса дщерь благая,
Для сердца каждого твой свят завет;
Источник силы, к вздохам принуждая,
Меня к благополучью ты вела.
Будь нескончаема тебе хвала!
75
Земля и небо, море, глуби ада —
Всё мощь твою святую познаёт,
И коль я прав, о ясная лампада,
Деревья, травы, каждый дольний всход,
Любого зверя, рыбу, птицу, гада,
И смертных, и богов бессмертных род
Обуреваешь ты порой цветущей;
Тебя не минуть всякой твари сущей.
76
Богиня, Зевса ты благим огнем
Зажгла, и потому есть жизнь на свете,
Ты состраданье пробудила в нем
К нам, смертным, в суеты попавшим сети;
Когда к тебе мы страстно воззовем,
Ты счастьем воздаешь за пени эти,
Ты в сотнях форм его на землю шлешь[24],
Когда владыке рану нанесешь.
77
Ты по желанью Марса укрощаешь,
И он добреет, сразу гнев забыв,
Ты гонишь низость, преданным вселяешь
Презренье к тем, кто неблагочестив,
Ты покровительством вознаграждаешь
Любовной страсти искренний порыв,
Ты делаешь любого куртуазным,
Коль он горит огнем твоим прекрасным.
78
Ты единишь дома и города,
Провинции и царства; мир наш бренный
В руках, богиня, держишь; ты всегда
Причина нашей дружбы драгоценной;
Ты знаешь всё от корня до плода,
Установив порядок совершенный,
Которому дивятся все, чей ум
В познаниях
