Сборник - Памятники Византийской литературы IX-XV веков
Замечание Пселла о том, что Симеон оставлял в основном нетронутой композицию обрабатываемого им жития, наглядно подтверждает «Житие Киприана и Юстины». Одна и та же тема повествования — превращение Киприана из мага–язычника, прибегающего к помощи злых духов, в пастыря христиан, — повторяется, в сущности, дважды: от лица автора и от лица Киприана, (его речь перед комитом). Симеон решил не избегать явного повторения и тем самым сохранил наивную прелесть первозданного образца, возникшего предположительно в III в. н. э. Мало того, Симеон не устраняет даже путаницы в отношении двух Киприанов, слившихся в житии в один образ: Киприан–маг, судя по указаниям в житии, жил в правление Деция и Клавдия II, т. е. в III в. н. э. Киприан же, епископ карфагенский, жил в IV в. и не имел ничего общего с Киприаном–магом. Тем не менее народное сказание объединило этих двух Киприанов в одно лицо, и в .X в. Симеон точно следует этой версии. Зато живость изложения, наглядность в изображении многих сцен (обольщение Юстины Аглаидом, злыми духами, пытки и казнь мучеников) делают житие замечательным памятником агиографической литературы.
О том, как разнообразны были по размерам, стилю и композиции обрабатываемые Метафрастом жития, свидетельствует приведенное ниже «Житие Евгения и дочери его Марии». Этот рассказ по своей лаконичности, динамике сюжета и простоте изложения совершенно не похож на пространное и несколько витиеватое повествование о мучениках Галактионе и Эпистимии или на сложное в сюжетном отношении житие Киприана и Юстины.
ЖИТИЕ, ОБРАЩЕНИЕ В ХРИСТИАНСТВО ГАЛАКТИОНА И ЭПИСТИМИИ, И МУЧЕНИЧЕСТВО ИХ [130]
1. Много городов в Финикии, лежащей в предгорьях Ливана; одни из них расположены на юге, другие — на севере страны, но лучше всех — город Эмеса, стоящий в северной части Финикии. Там родился и вырос муж по имени Клитофонт. Происходил он из знатного рода, считался первым среди богатых сограждан, а по проницательности ума не было ему равных. Взял он себе жену по имени Левкиппа. Девушка доброго нрава, она была достойна такого мужа; и красотою лица ему не уступала. В одном только оказалась несчастливой Левкиппа — она была бесплодна. За это муж нередко досаждал ей своими упреками, и она огорчалась; порою, в отчаянии, изнывала сердцем, отыскивая разные способы помочь столь тяжкому горю.
2. Итак, и муж, и жена думали про себя, как позорно сейчас жить без детей и в будущем не иметь наследника своего богатства, того, благодаря кому продлится их род. А в те дни усилилось идолослужение. Власть в городе была доверена некоему Секунду. Этот муж, язычник по убеждениям, а по образу действий — настоящий варвар, казалось, ни о чем другом более не заботился, только бы изгнать всех христиан и, если возможно, вырвать самые корни благочестия. И вот, поскольку жизни благочестивых людей угрожала опасность, каждый стал спасаться бегством. А один человек, по имени Онуфрий, — он вел образ жизни монаха, был благонравен и возлюбил бога — решил, что не подобает боголюбивому мужу, вступившему когда–то в сообщество монахов, уходить в столь неспокойное время и оставлять в опасности души людей более слабых. И все же открыто свидетельствовать свое благочестие и подвергать себя опасности считал он достойным порицания, даже нарушением законов истинной веры, и потому придерживался середины. Скрываясь под белой одеждой, которую он надел поверх монашеской, Онуфрий по своим убеждениям оставался истинным монахом и жил, как подобает монаху: так он перехитрил безбожников. И вот, притворившись бедным, чтобы скрыть свое благочестие, Онуфрий по своей доброй воле стал нищенствовать. Вынужденный просить подаяния, он ходил по домам, но больше сам раздавал хлеб, который мог подкрепить души людей: ко всем, кого бы он ни встретил, он обращался со словами благочестия, убеждая их бежать, сколько есть сил, от ушедших далеко от праведной жизни и покинувших творца.
3. Однажды Онуфрий подошел к дому Клитофонта и стал просить подаяние, протягивая руки; звук его голоса не мог не вызвать душевного сострадания. Но случилось так, что в это время Левкиппа была сильно встревожена и опечалена, ибо муж бранил ее за неплодство. Ей было не до странника, и она приказала запереть перед ним двери. Но Онуфрий не отошел ни на шаг, помня о своем долге и о том, что сам он может оказаться скорее дающим, нежели берущим. И потому он настойчиво просил до тех пор, пока Левкиппа не отворила дверь столь неотступному просителю и не приняла его с благосклонною милостью. Тронутая речами Онуфрия и сочувствием, столь непривычным для нее, Левкиппа рассказала о себе, о том, что у нее болезнь чрева и что до сего дня ни одно божество не могло освободить ее от этих уз: так призналась она Онуфрию в своем желании сбросить с себя позор бесчадия.
«Мне ведомо, — отвечал Онуфрий, — почему ты не избавилась от своего горя, уповая на таких помощников, прося их вылечить тебя от неплодства. Как же они могут снять бесславие с других, ежели сами вершат дела бесславные? Но коли ты послушаешь меня и захочешь поверить в бога истинного, который может и из камней сотворить чада, и тебя освободить от уз неплодства, ты увидишь, что не только к тебе одной снизойдет благодать, но станешь ты благодетельницей всему роду, ибо в наследство своим потомкам ты оставишь благочестие». Со вниманием слушала Левкиппа его слова, и запали они ей в душу, будто семена в благодатную почву.
4. Прежде всего этот божий человек посвятил Левкиппу в божественное учение о пресвятой Троице; затем призвал ее стремиться к добродетельной жизни, а потом поведал о спасении через святое крещение, благодаря которому она очистится от прежних мерзостей. Рассказал он и о монашеской жизни, в коей сам подвизался, но, избегая злых охотников, утаил свою хитрость, и то, что посредством этой хитрости он может обрести спасение, делая вид, будто обращается с просьбой о милосердии. А Левкиппа на это ответила: «Боюсь, как бы на пути моем не встретились две преграды: ведь, во–первых, людям твоей веры, называемым христианами, владыка мира сего ниспосылает страшные угрозы, а за ними последуют еще более ужасные наказания; а во–вторых, ежели я обращусь к истинной вере и откажусь от учений моих предков, а супруг мой не согласится переменить веру, но будет и впредь придерживаться теперешнего богопочитания, как же мы сможем понимать друг друга? Мы, которые должны составлять единое целое, будем не согласны в самом главном? Разреши мне это недоумение, и ты избавишь меня от других сомнений!»
5. Онуфрий многое объяснил Левкиппе и добавил, что муж ее в скором времени обратится к той же вере. Это показалось ей настолько убедительным, что даже служанкам она приказала делать все, что ни скажет Онуфрий.
И вот, одну из бочек, которые стояли где–то в саду, по приказу Онуфрия наполнили водой. Сначала Левкиппа затвердила основные заповеди христианского учения, и после того, как Онуфрий выполнил положенные у христиан обряды, она удостоилась святого крещения. Прошло немного времени, и Онуфрий покинул этот дом, сделав Левкиппе много наставлений, чтобы она хранила веру и соблюдала заповеди Христа. Левкиппа же, притворно сказавшись больною, отдалилась от мужа, избегая сожительства с ним; ведь после очищения святым духом и омовения святою водою она не хотела осквернять себя нечистыми объятиями супруга.
Прошло немного дней, и Левкиппа почувствовала, что зачала. Вскоре это стало ясно и Клитофонту. Не ведая правды, он сказал: «Кажется, жена, ты угодила бессмертным богам, и за это сейчас они удостоили тебя своего попечения». Она же, немного овладев собою, сказала: «О, муж мой! Не произноси имени богов, я не хочу этого! Призывай лишь одного бога, всеобщего творца и владыку, который печется о тебе и о нас и который в силах разрешить узы не только неплодства, но легко сделает все, что захочет».
Тогда Клитофонт спросил: «Кто же он, сильнейший из всех и столь благосклонно взирающий на нас?» И Левкиппа промолвила: «О, мой дорогой супруг! Он явился мне во сне, в образе человека, с руками, распростертыми на кресте; он быстро развязал узы, которые сковывали мою утробу, и чудесным образом способствовал зачатию. Так неужели мы не станем уповать на него в будущем и не станем думать, что все наше благополучие зависит от его милости?»
6. (Левкиппа рассказала Клитофонту о том, что она крестилась, и убедила его стать христианином.)
7. Настало уже время родить Левкиппе, и родила она мальчика. Вновь призвали Онуфрия — посланного богом доброго человека, к помощи которого они привыкли. И благодаря ему новорожденный вновь возродился через благодатное крещение, и имя получил от Онуфрия — назван был Галактионом. И оказалось имя его верным предвестием будущих событий [131]. Ибо родился он чистым от чистых, поистине благородный отпрыск благородных родителей.
