Алигьери Данте - Божественная комедия
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Комментарии
1 По окончаньи речи, вскинув рукиИ выпятив два кукиша, злодейВоскликнул так: «На, боже, обе штуки!»
4 С тех самых пор и стал я другом змей:Одна из них ему гортань обвила,Как будто говоря: «Молчи, не смей!»,
7 Другая – руки, и кругом скрутила,Так туго затянув клубок узла,Что всякая из них исчезла сила.
10 Сгори, Пистойя, истребись дотла!Такой, как ты, существовать не надо!Ты свой же корень в скверне превзошла!
13 Мне ни в одном из темных кругов АдаСтроптивей богу дух не представал,Ни тот, кто в Фивах пал с вершины града.
16 Он, не сказав ни слова, побежал;И видел я, как следом осерчалоСкакал кентавр, крича: «Где, где бахвал?»
19 Так много змей в Маремме не бывало,Сколькими круп его был оплетенДотуда, где наш облик брал начало.
22 А над затылком нависал дракон,Ему налегший на плечи, крылатый,Которым каждый встречный опален.
25 "Ты видишь Кака, – мне сказал вожатый. -Немало крови от него лилось,Где Авентин вознес крутые скаты.
28 Он с братьями теперь шагает врозьЗа то, что обобрал не без оглядкиБольшое стадо, что вблизи паслось.
31 Но не дал Геркулес ему повадкиИ палицей отстукал до ста раз,Хоть тот был мертв на первом же десятке".
34 Пока о проскакавшем шел рассказ,Три духа собрались внизу; едва лиЗаметил бы их кто-нибудь из нас,
37 Вождь или я, но снизу закричали:«Вы кто?» Тогда наш разговор затих,И мы пришедших молча озирали.
40 Я их не знал; но тут один из нихСпросил, и я по этому вопросуДогадываться мог об остальных:
43 «А что же Чанфа не пришел к утесу?»И я, чтоб вождь прислушался к нему,От подбородка палец поднял к носу.
46 Не диво, если слову моему,Читатель, ты поверишь неохотно:Мне, видевшему, чудно самому.
49 Едва я оглянул их мимолетно,Взметнулся шестиногий змей, внаскокОблапил одного и стиснул плотно.
52 Зажав ему бока меж средних ног,Передними он в плечи уцепилсяИ вгрызся духу в каждую из щек;
55 А задними за ляжки ухватилсяИ между них ему просунул хвост,Который кверху вдоль спины извился.
58 Плющ, дереву опутав мощный рост,Не так его глушит, как зверь висячийЧужое тело обмотал взахлест.
61 И оба слиплись, точно воск горячий,И смешиваться начал цвет их тел,Окрашенных теперь уже иначе,
64 Как если бы бумажный лист горелИ бурый цвет распространялся в зное,Еще не черен и уже не бел.
67 "Увы, Аньель, да что с тобой такое? -Кричали, глядя, остальные два. -Смотри, уже ты ни один, ни двое".
70 Меж тем единой стала голова,И смесь двух лиц явилась перед нами,Где прежние мерещились едва.
73 Четыре отрасли – двумя руками,А бедра, ноги, и живот, и грудьНевиданными сделались частями.
76 Все бывшее в одну смесилось муть;И жуткий образ медленной походкой,Ничто и двое, продолжал свой путь.
79 Как ящерица под широкой плеткойПалящих дней, меняя тын, мелькнетЧерез дорогу молнией короткой,
82 Так, двум другим кидаясь на живот,Мелькнул змееныш лютый, желто-черный,Как шарик перца; и туда, где плод
85 Еще в утробе влагой жизнетворнойПитается, ужалил одного;Потом скользнул к его ногам, проворный.
88 Пронзенный не промолвил ничегоИ лишь зевнул, как бы от сна совеяИль словно лихорадило его.
91 Змей смотрит на него, а он – на змея;Тот – язвой, этот – ртом пускают дым,И дым смыкает гада и злодея.
94 Лукан да смолкнет там, где назван имЗлосчастливый Сабелл или Насидий,И да внимает замыслам моим.
97 Пусть Кадма с Аретузой пел ОвидийИ этого – змеей, а ту – ручьемИзмыслил обратить, – я не в обиде:
100 Два естества, вот так, к лицу лицом,Друг в друга он не претворял телесно,Заставив их меняться веществом.
103 у этих превращенье шло совместно:Змееныш хвост, как вилку, расколол,А раненый стопы содвинул тесно.
106 Он голени и бедра плотно свел,И, самый след сращенья уничтожа,Они сомкнулись в нераздельный ствол.
109 У змея вилка делалась похожаНа гибнущее там, и здесь мягка,А там корява становилась кожа.
112 Суставы рук вошли до кулакаПод мышки, между тем как удлинялисьКоротенькие лапки у зверька.
115 Две задние конечности смоталисьВ тот член, который человек таит,А у бедняги два образовались.
118 Покамест дымом каждый был повитИ новым цветом начал облекаться,Тут – облысев, там – волосом покрыт, -
121 Один успел упасть, другой – подняться,Но луч бесчестных глаз был так же прям,И в нем их морды начали меняться.
124 Стоявший растянул лицо к вискам,И то, что лишнего туда наплыло,Пошло от щек на вещество ушам.
127 А то, что не сползло назад, застылоКомком, откуда ноздри отрослиИ вздулись губы, сколько надо было.
130 Лежавший рыло вытянул в пыли,А уши, убывая еле зримо,Как рожки у улитки, внутрь ушли.
133 Язык, когда-то росший неделимоИ бойкий, треснул надвое, а тот,Двойной, стянулся, – и не стало дыма.
136 Душа в обличье гадины ползетИ с шипом удаляется в лощину,А тот вдогонку, говоря, плюет.
139 Он, повернув к ней новенькую спину,Сказал другому: "Пусть теперь ничком,Как я, Буозо оползет долину".
142 Так, видел я, менялась естествомСедьмая свалка; и притом так странно,Что я, быть может, прегрешил пером.
145 Хотя уж видеть начали туманноМои глаза и самый дух блуждал,Те не могли укрыться столь нежданно,
148 Чтоб я хромого Пуччо не узнал;Из всех троих он был один нетронутС тех пор, как подошел к подножью скал;
151 Другой был тот, по ком в Гавилле стонут.
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ Комментарии
1 Гордись, Фьоренца, долей величавой!Ты над землей и морем бьешь крылом,И самый Ад твоей наполнен славой!
4 Я пять таких в собранье воровскомНашел сограждан, что могу стыдиться,Да и тебе немного чести в том.
7 Но если нам под утро правда снится,Ты ощутишь в один из близких дней,К чему и Прато, как и все, стремится;
10 Поэтому – тем лучше, чем скорей;Раз быть должно, так пусть бы миновало!С теченьем лет мне будет тяжелей.
13 По выступам, которые сначалаВели нас вниз, поднялся спутник мой,И я, влекомый им, взошел устало;
16 И дальше, одинокою тропойМеж трещин и камней хребта крутого,Нога не шла, не подсобясь рукой.
19 Тогда страдал я и страдаю снова,Когда припомню то, что я видал;И взнуздываю ум сильней былого,
22 Чтоб он без добрых правил не блуждал,И то, что мне дала звезда благаяИль кто-то лучший, сам я не попрал.
25 Как селянин, на холме отдыхая, -Когда сокроет ненадолго взглядТот, кем страна озарена земная,
28 И комары, сменяя мух, кружат, -Долину видит полной светлякамиТам, где он жнет, где режет виноград,
31 Так, видел я, вся искрилась огнямиВосьмая глубь, как только с двух сторонРасщелина открылась перед нами.
34 И как, конями поднят в небосклон,На колеснице Илия вздымался,А тот, кто был медведями отмщен,
37 Ему вослед глазами устремлялсяИ только пламень различал едва,Который вверх, как облачко, взвивался, -
40 Так движутся огни в гортани рва,И в каждом замкнут грешник утаенный,Хоть взор не замечает воровства.
43 С вершины моста я смотрел, склоненный,И, не держись я за одну из плит,Я бы упал, никем не понужденный;
46 И вождь, приметив мой усердный вид,Сказал мне так: "Здесь каждый дух затерянВнутри огня, которым он горит".
49 "Теперь, учитель, я вполне уверен, -Ответил я. – Уж я и сам постиг,И даже так спросить я был намерен:
52 Кто в том огне, что там вдали возник,Двойной вверху, как бы с костра подъятый,Где с братом был положен Полиник?"
55 "В нем мучатся, – ответил мой вожатый, -Улисс и Диомед, и так вдвоем,Как шли на гнев, идут путем расплаты;
58 Казнятся этим стонущим огнемИ ввод коня, разверзший стены града,Откуда римлян вышел славный дом,
61 И то, что Дейдамия в сенях АдаЗовет Ахилла, мертвая, стеня,И за Палладий в нем дана награда".
64 "Когда есть речь у этого огня,Учитель, – я сказал, – тебя молю я,Сто раз тебя молю, утешь меня,
67 Дождись, покуда, меж других кочуя,Рогатый пламень к нам не подойдет:Смотри, как я склонен к нему, тоскуя".
70 "Такая просьба, – мне он в свой черед, -Всегда к свершенью сердце расположит;Но твой язык на время пусть замрет.
73 Спрошу их я; то, что тебя тревожит,И сам я понял; а на твой вопросОни, как греки, промолчат, быть может".
76 Когда огонь пришел под наш утесИ место "и мгновенье подобало,Учитель мой, я слышал, произнес:
79 "О вы, чей пламень раздвояет жало!Когда почтил вас я в мой краткий час,Когда почтил вас много или мало,
82 Слагая в мире мой высокий сказ,Постойте; вы поведать мне повинны,Где, заблудясь, погиб один из вас".
85 С протяжным ропотом огонь старинныйКачнул свой больший рог; так иногдаТомится на ветру костер пустынный,
88 Туда клоня вершину и сюда,Как если б это был язык вещавший,Он издал голос и сказал: "Когда
91 Расстался я с Цирцеей, год скрывавшейМеня вблизи Гаэты, где потомПристал Эней, так этот край назвавший, -
94 Ни нежность к сыну, ни перед отцомСвященный страх, ни долг любви спокойныйБлиз Пенелопы с радостным челом
97 Не возмогли смирить мой голод знойныйИзведать мира дальний кругозорИ все, чем дурны люди и достойны.
100 И я в морской отважился простор,На малом судне выйдя одинокоС моей дружиной, верной с давних пор.
103 Я видел оба берега, Моррокко,Испанию, край сардов, рубежиВсех островов, раскиданных широко.
106 Уже мы были древние мужи,Войдя в пролив, в том дальнем месте света,Где Геркулес воздвиг свои межи,
109 Чтобы пловец не преступал запрета;Севилья справа отошла назад,Осталась слева, перед этим, Сетта.
112 "О братья, – так сказал я, – на закатПришедшие дорогой многотрудной!Тот малый срок, пока еще не спят
115 Земные чувства, их остаток скудныйОтдайте постиженью новизны,Чтоб, солнцу вслед, увидеть мир безлюдный!
118 Подумайте о том, чьи вы сыны:Вы созданы не для животной доли,Но к доблести и к знанью рождены".
121 Товарищей так живо укололиМои слова и ринули вперед,Что я и сам бы не сдержал их воли.
124 Кормой к рассвету, свой шальной полетНа крыльях весел судно устремило,Все время влево уклоняя ход.
127 Уже в ночи я видел все светилаДругого остья, и морская грудьСклонившееся наше заслонила.
130 Пять раз успел внизу луны блеснутьИ столько ж раз погаснуть свет заемный,С тех пор как мы пустились в дерзкий путь,
133 Когда гора, далекой грудой темной,Открылась нам; от века своегоЯ не видал еще такой огромной.
136 Сменилось плачем наше торжество:От новых стран поднялся вихрь, с налетаУдарил в судно, повернул его
139 Три раза в быстрине водоворота;Корма взметнулась на четвертый раз,Нос канул книзу, как назначил Кто-то,
142 И море, хлынув, поглотило нас".
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ Комментарии
