Томас Мэлори - Смерть Артура

– Возможно, что и так, – отвечал сэр Ланселот, – но знай и ты, господин мой сэр Гавейн, что если мне вздумается выйти за городские стены, то, чтобы захватить меня и королеву, вам придется выиграть нелегкий бой, какого жесточе еще не случалось вам выигрывать.

– Тьфу на твои хвастливые речи! – сказал сэр Гавейн. – Что до госпожи моей королевы, то знай: я никогда не скажу про нее худого слова. Но ты, коварный и трусливый рыцарь, – сказал сэр Гавейн, – за что было тебе убивать моего доброго брата сэра Гарета, который любил тебя сильнее, нежели меня и весь род наш? И ведь ты, увы, своей рукою посвятил его в рыцари! Почему же убил ты его, который так тебя любил?

– Извинения мне в этом нет, – отвечал сэр Ланселот, – но, клянусь Иисусом и моей верностью высокому Ордену Рыцарства, для меня это было все равно что убить моего собственного племянника сэра Борса Ганского. Увы мне, почему случилось со мною такое злосчастье, – сказал сэр Ланселот, – что я не заметил сэра Гарета и сэра Гахериса!

– Ты лжешь, трусливый рыцарь! – воскликнул сэр Гавейн. – Ты убил их из ненависти ко мне. И потому знай, о сэр

Ланселот, я буду вести войну против тебя, и покуда я жив, я – твой враг!

– Мне прискорбно это, – отвечал сэр Ланселот, – ибо я понимаю, что напрасно буду искать примирения, пока вы, сэр Гавейн, настроены так злобно. А когда бы не вы, я не сомневаюсь, что возвратил бы себе милость господина моего короля Артура.

– Охотно верю этому, коварный, трусливый рыцарь, ибо ты долгое время высокомерно помыкал нами и погубил немало наших добрых рыцарей.

– Сэр, говорите, как вам будет угодно, – отвечал сэр Ланселот, – и все же никто не может обвинить меня и доказать перед всеми, что я когда-либо убил рыцаря коварными ухищрениями, как это сделали некогда вы, господин мой сэр Гавейн. Я же убивал, только защищаясь, понужденный к этому ради спасения моей собственной жизни.

– А, лживый рыцарь! – сказал сэр Гавейн. – Ты намекаешь на сэра Ламорака. Но знай же, я убил его моею рукою!

– Сэр, вы убили его не один на один, – отвечал сэр Ланселот, – это было бы вам не под силу, ибо он почитался среди сверстников своих одним из лучших рыцарей в христианском мире. И это великой жалости достойно, что он погиб.

– Что ж, ладно, сэр Ланселот, – сказал сэр Гавейн, – раз уж ты упрекаешь меня за сэра Ламорака, то знай, я буду преследовать тебя до тех пор, покуда и ты не попадешь мне так, что уже не уйдешь из моих рук.

– В это я легко поверю, – отвечал сэр Ланселот, – и если уж вы до меня доберетесь, то мне не дождаться пощады.

Но Французская Книга говорит, что король Артур склонялся принять свою королеву обратно и примириться с сэром Ланселотом, да только сэр Гавейн ни за что не желал на это согласиться. Сэр Гавейн собрал людей, велел им всем разом трубить в рога и вызывать сэра Ланселота, и они в один голос кричали ему, что он – «коварный и трусливый рыцарь».

Но когда эти возгласы услышали сэр Борс Ганский, сэр Эктор Окраинный и сэр Лионель, то они призвали к себе сэра Паломида и сэра Лавейна и сэра Уррия и еще многих добрых рыцарей из своего рода, и все вместе они явились к сэру Ланселоту и сказали так:

– Мой господин, знайте, что мы глубоко презираем все эти оскорбительные речи, что сэр Гавейн говорил против вас. И мы просим вас и требуем, если дорожите вы нашей службой, не удерживайте нас более в этих стенах, ибо мы объявляем вам, что желаем выехать на поле и сразиться с ними. Ибо вы поступаете, как человек, который боится, а ведь все ваши прекрасные речи вам не помогут, ведь сэр Гавейн все равно никогда не допустит вашего примирения с королем. И потому сражайтесь за вашу жизнь и ваше право, если только вы не боитесь!

– Увы! – отвечал сэр Ланселот, – выезжать из замка и завязывать бой я бы никак не хотел!

И крикнул сэр Ланселот громким голосом королю Артуру и сэру Гавейну:

– Мой господин, прошу вас и заклинаю, раз уж я вынужден выехать на поле боя, вы, господин мой король Артур, и вы, сэр Гавейн, воздержитесь и не появляйтесь там.

– А что же нам делать? – спросил сэр Гавейн. – Разве не королю надлежит биться с тобою за те оскорбления, что ты ему нанес? И разве не мне биться с тобою за смерть брата моего сэра Гарета?

– Ну что ж, ничего не поделаешь, – сказал сэр Ланселот. – Приходится мне выходить на бой. Но знайте, господин мой Артур, и вы, сэр Гавейн, вы еще пожалеете, что настояли на сражении со мной.

И с тем они разошлись; и обе стороны стали готовиться к завтрашнему бою, и большие приготовления были сделаны и с той и с другой стороны. А сэр Гавейн собрал много рыцарей и поручил им преследовать сэра Ланселота, обступить его плотно, когда представится случай, и убить. И вот на рассвете король Артур с тремя большими полками уже стоял готовый к бою у стен замка.

Тут и Ланселотово войско выехало на поле через трое ворот в полном боевом порядке; с первым полком выехал сэр Лионель, со средним полком – сэр Ланселот, а в третьи ворота выехал сэр Борс. Они двигались ровным строем, как подобает благородным рыцарям. Но сэр Ланселот наставлял своих рыцарей щадить жизнь королю и сэру Гавейну.

И выехал вперед королевского войска сэр Гавейн и вызвал любого, кто пожелает с ним сразиться. Сэр Лионель был горячий рыцарь, в тот же миг он ринулся ему навстречу, съехались они, сэр Гавейн пробил ему грудь, так что сэр Лионель рухнул

замертво с коня на землю. И тогда сэр Эктор вместе с другими рыцарями унес его в замок.

Тут завязалось великое сражение, и много полегло в нем народу; но все время сэр Ланселот старался щадить людей короля Артура. Ибо сэр Борс и сэр Паломид и сэр Сафир сокрушали многих рыцарей, ведь они были грозные бойцы; и вместе с сэром Бламуром Ганским, сэром Блеоберисом и сэром Белингером Жестоким они вшестером нанесли врагам немалый урон.

А король Артур все прорывался к сэру Ланселоту, желая его убить, но сэр Ланселот терпел его удары и не разил его в ответ. И схватился с королем Артуром сэр Борс и выбил его из седла; а затем он и сам спешился, обнажил меч и крикнул сэру Ланселоту:

– Сэр, не положить ли мне конец этой войне? (Ибо он подразумевал, что убьет его.)

– Не смейте! – воскликнул сэр Ланселот. – Под страхом смерти, не дерзайте более к нему прикоснуться! Ибо я никогда не допущу, чтобы благороднейший из королей, посвятивший меня в рыцари, был убит или посрамлен!

И с тем сэр Ланселот сошел со своего коня, поднял с земли короля, подсадил в седло и сказал так:

– Господин мой король, ради Иисуса, прекратите эту войну, ибо вам не будет от нее чести, если я стану биться до последнего. Ведь я все время щажу вас, вы же сами и все ваши наседаете на меня без пощады. И потому, господин мой, прошу вас, припомните все мои многочисленные заслуги, за которые я сейчас получаю дурную награду.

А король Артур, вновь очутившись в седле, посмотрел на сэра Ланселота, и слезы брызнули из глаз его при мысли о великом благородстве сэра Ланселота, которому равного не было среди мужей. И с тем ускакал король прочь, не в силах более его видеть, и горестно молвил про себя; «Увы, увы, зачем начинали мы эту войну!»

Между тем отошли полки обеих сторон на отдых, стали хоронить убитых, осматривать раненых и прикладывать к их ранам утоляющие снадобья. И так провели они ту ночь, пока не настало утро. А к рассвету все вновь изготовились к бою, и передовой отряд возглавил сэр Борс.

И когда наступило утро, выехал вперед сэр Гавейн, свирепый, как вепрь, и в руке он держал тяжелое копье. Увидел его сэр Борс и задумал отомстить за брата своего сэра Лионеля, который потерпел от него поражение накануне. И вот – признав издалека один другого, навесили они свои копья, ринулись друг на друга со всей своей мощью и мощью коней своих и сшиблись столь яростно, что пронзили друг друга копьями и оба рухнули на голую землю.

И встретились тут полки, вновь завязался бой, и много народу пало убитыми с обеих сторон. Сэр Ланселот успел подобрать сэра Борса и отослал его в замок, и ни сэр Гавейн, ни сэр Борс не умерли от тех ран, ибо им была оказана добрая помощь.

И стали сэр Лавейн и сэр Уррий просить сэра Ланселота, чтобы и он сражался в полную силу, как и они:

– Ибо мы видим, что вы щадите и уклоняетесь разить врагов, мы же от этого терпим урон. И потому мы просим вас, не пекитесь о ваших врагах, как они не пекутся о нас.

– Увы, – сказал сэр Ланселот, – не велит мне сердце сражаться против господина моего Артура, ибо кажется мне, будто я поступаю не так, как предписывает мой долг.

– Господин мой, – сказал сэр Паломид, – как бы вы их ни щадили, они вам будут за это только благодарны, если же им удастся захватить вас, то почитайте себя убитым.

И понял сэр Ланселот, что они говорят правду. И стал он сражаться с большей силою, чем прежде, к тому же и раны племянника его сэра Борса распаляли в нем ярость.

И в скором времени, еще до начала вечерни, сторона сэра Ланселота стала одерживать верх, и кони их шагали выше копыта в крови – так много людей было убито в тот день.