Продолжение «Тысячи и одной ночи» - Жак Казот
«Госпожа, — сказал он, — ты создана для счастья. Я готов дать тебе его, следуй за мной, и вместе с моим сердцем и рукою ты обретешь завидное положение».
«У меня есть муж, — отвечала женщина, — и, каким бы несчастным он ни был, я связана с ним до конца дней моих».
«У меня нет времени доказывать, — настаивал всадник, — что в твоем положении отказ — это безумие. Я люблю тебя, садись на коня и не возражай, иначе мой меч положит конец и несчастьям твоим, и жизни».
Жена Абосабера была вынуждена покориться, но она успела написать на песке такие слова: «Абосабер, твое хваленое терпение стоило тебе потери всего состояния, детей и жены, которую у тебя похитили. Дай бог, чтобы оно не довело тебя до погибели!»
Пока она чертила буквы, всадник подтянул подпругу, поправил уздечку и, когда всё было готово, захватил свою добычу и ускакал прочь.
Абосабер возвратился, бросился на поиски жены, то и дело выкрикивая ее имя. Тщетно. На призывы о помощи Небо ответило молчанием. Несчастный опустил глаза долу, и тут его взгляд выхватил горькие слова на песке. В первые минуты Абосабер не смог воспротивиться охватившему его горю, стал рвать на себе волосы, царапать грудь и бить себя кулаками, но вскоре отчаяние его улеглось.
«Терпение, Абосабер! — сказал он сам себе. — Ты любишь свою жену, она любит тебя. Несомненно сам Аллах позволил ей оказаться там, где она сейчас находится, чтобы уберечь ее от еще большего зла. Подобает ли тебе проникать в тайны Провидения? Смирись, не утомляй и не оскорбляй Небеса криками и ропотом».
Эти мысли окончательно успокоили Абосабера. Он решил не возвращаться в деревушку, из которой только что пришел, а направился по дороге в город, чьи минареты заметил вдалеке.
Приблизившись к окраине, он увидел множество рабочих, которые строили царский дворец. Надсмотрщик схватил Абосабера за руку и, пригрозив тюрьмою, заставил его работать вместе с другими невольниками. Пришлось Абосаберу запастись терпением, ибо у него ничего больше не было, кроме куска хлеба и глотка воды, которые он получал за свои труды.
Больше месяца он находился в этом тяжелом и беспросветном положении, когда один из рабочих, упав с лестницы, сломал себе ногу. Несчастный страшно кричал, то жалуясь, то изрытая проклятия. Абосабер подошел к нему и начал успокаивать:
«Друг мой, этим ты себе не поможешь. Наберись терпения, смирись, это единственный путь к спасению. Терпение позволяет снести любую беду, и могущество его таково, что оно может вознести человека на трон, даже если он упал на дно колодца».
В это мгновение царь той страны выглянул на крики пострадавшего из окна и, услышав речь Абосабера, пришел в ярость.
«Схватить этого человека, — приказал он, — и привести ко мне».
Прислужники повиновались, и Абосабер предстал перед тираном, чье самолюбие этот смиренный человек, сам того не желая, задел.
«Дерзкое ничтожество! — вскричал этот царь-варвар. — Так, значит, терпение может вознести человека со дна колодца на трон? Ты сам на себе проверишь это утверждение!»
И царь приказал немедленно бросить Абосабера на дно глубокого сухого колодца, который находился в одном из дворов царского дворца. Он изо дня в день навещал узника, собственноручно принося ему два куска хлеба.
«Ну что, Абосабер? — спрашивал он. — Похоже, ты по-прежнему на дне, и когда же терпение вознесет тебя на трон?»
Чем больше царь издевался над своим узником, тем крепче тот верил в свою правоту.
«Наберись терпения, — говорил Абосабер сам себе. — Не отвечай упреками на презрение, нет у тебя способа отомстить, так пусть зло переполнит чашу, Небо всё видит, Бог нас рассудит. Терпение и еще раз терпение!»
У этого царя был брат, которого он прятал ото всех в дальних комнатах дворца. Однако тревога и сомнения не давали деспоту покоя: он боялся, что брата найдут и посадят на трон вместо него, и потому тайком от всех бросил его в тот же колодец, где сидел Абосабер. Несчастная жертва не выдержала выпавших на ее долю испытаний, и вскоре царский брат скончался. Но никто о том не знал, хотя правда о его последнем местопребывании уже просочилась наружу.
И знать, и простые люди возмущались изощренной жестокостью своего властелина, которая всех ставила под угрозу. Они взбунтовались против тирана и убили его. О судьбе Абосабера давно уже позабыли, когда один из дворцовых стражников сообщил, что царь каждый день носил хлеб человеку в колодце и разговаривал с ним. Все подумали, что это не кто иной, как брат убитого царя. Люди подбежали к колодцу, спустились вниз и нашли там терпеливого Абосабера, которого приняли за законного наследника престола. Не дав ему времени опомниться и заговорить, освобожденного узника отвели в баню, нарядили в царские одежды и посадили на трон.
Новый правитель, верный своим убеждениям, положился на волю Неба и смирился. Его внешность, выдержка и хладнокровие внушили всем добрые надежды, и вскоре мудрость и поведение его оправдали счастливые чаяния. Абосабер не только терпеливо взвешивал свои решения, но и по возможности лично присутствовал на важных судебных разбирательствах.
«Визири, кади, стражи порядка, — говорил он, — прежде чем вынести решение, наберитесь терпения, рассмотрите дело в подробностях».
Всех восхищала предусмотрительность государя, и каждый старался следовать его примеру. Таково было отношение к нему, пока некоторые события не изменили всё в одночасье.
Царь соседней страны был побежден могущественным неприятелем и изгнан за пределы своего государства. Вместе с немногочисленными сторонниками своими он попросил убежища у Абосабера и на коленях молил о гостеприимстве, помощи и милости того, кто славился этими добродетелями так же, как и своим терпением.
Абосабер распустил диван, дабы остаться наедине с изгнанником.
«Посмотри на меня, — сказал Абосабер, как только они остались вдвоем. — Я Абосабер, твой бывший подданный, которого ты жестоко лишил всего состояния и прогнал прочь из страны. Видишь, как рассудило нас Небо? Доведенный тобою до нищеты, я ушел из родной деревни, но смирился со своею судьбой, набрался терпения, и Провидение возвело меня на престол, а тебя низвергло в пропасть за жестокость твою, необузданность и самодурство. По моему разумению, раз ты оказался в моих руках, я обязан
