Мариво - Удачливый крестьянин

Перевод Катенина, кроме несомненно присущих ему легкости' и изящества, отличается большой точностью. Переводчик лишь переименовал нескольких действующих лиц (что обычно делалось в то время), дав им имена более привычные для русского уха, ввел одну-две черточки эпохи (например, пришедшие арендаторы приносят Эльмире «деньги за оброк»,[262] и сделал более живой и образной речь Дюпре; ограничимся здесь одним примером:

Дюбуа. Я ему: «Сударь! Сударь!» Как глухой, словно не ему говорят. В конце концов все-таки пришел в себя, но взгляд у него так и остался блуждающим. Усадил я его кое-как в экипаж, и мы вернулись домой. Я все надеялся, что это пройдет, – я ведь к нему очень привязан, потому другого такого хозяина поискать. Какое там! Пропащий он человек. Куда девался его светлый ум, веселость, беспечный нрав – все вы у него похитили, сударыня! С того самого дня он только и делал, что мечтал о вас, вздыхал о вас, а я с утра до вечера только и делал, что выслеживал вас.[263]

Дюпре. Я подошел, кричу ему: г. Сенклер! Не тут-то было, ни ответу, ни привету. Наконец однако опомнился он как угорелый; я его запер в карету, домой. Думал я: авось пройдет; надо вам сказать, что я его любил, он барин отменно добрый; нет, сударыня, ничто не берет: и здравый рассудок, и веселая речь, и шутливый ум, все пиши пропало; с того дня пошла у нас другая забота: ему думать об вас да вздыхать, а мне следить с утра до вечера где вы.[264]

Вторая комедия Мариво, переведенная Катениным, также была поставлена в 1826 г., но, очевидно, успех спектакля не мог сравниться с триумфом «Обмана в пользу любви». Комедия «Говорить правду, потерять дружбу» не долго держалась в репертуаре;[265] возобновление в сезоне 1840–1841 г. было, повидимому, случайным.[266]

В 1829 году перевод-переделка Катенина была напечатана в изданном Е. В. Аладьиным театральном альманахе «Букет. Карманная книжка для любителей и любительниц театра на 1829 год». Это произведение Катенина было встречено критикой недоброжелательно; Ксенофонт Полевой писал, например, в «Московском телеграфе»: «Литератора займет не на долго это собрание, ибо оно составлено из легоньких комедий и отрывков. Скажем о них свое мнение. Говорить правду, потерять дружбу, комедия в I действии, соч. Мариво, переделанная с французского (прозою) П. А. Катениным. Это одна из самых безвестных комедий Мариво».[267] Затем Кс. Полевой приводил отрицательную оценку творчества Мариво, принадлежащую Ж.-Л. Жоффруа, выражал недоумение, зачем Катенин взялся за перевод заведомо слабой пьесы и в заключение писал: «О слоге перевода говорить не будем. Кажется, что Г. Переводчик не пересмотревши отдал свой труд в печать. Многие выражения его напоминают любезничество слога г-на Погодина».[268]

Совершенно очевидно, что эта отрицательная оценка продиктована журнальной полемикой, ибо комедия «Говорить правду, потерять дружбу» относится к числу литературных удач Катенина. В отличие от предыдущей комедии Мариво, здесь перед нами уже не точный перевод, а переработка пьесы. Сюжет ее перенесен в русскую действительность. Впрочем, сделать это было не трудно: в комедии Мариво немного чисто французских реалий. Переводчик дал действующим лицам русские имена и фамилии, причем в точном соответствии с именами и отчествами первых исполнителей. Итак, Маркиза стала у Катенина Александрой Михайловной Сельминой (А. М. Колосова), Араминта – Марией Ивановной Хопровой (М. И. Вальберхова), Эргаст – Яковом Григорьевичем Клязминым (Я. Г. Брянский), Дорант – Петром Андреевичем Вельским (П. А. Каратыгин). Субретка Лизетта превратилась в горничную Ленушку, а разбитной Фронтен – в слугу Василия. Введены в пьесу черточки русского усадебного быта, упоминаются Москва и Петербург, поездки на дачу и т. п. Вместе с тем, общее развитие сюжета, композиция комедии Мариво, даже деление на явления остались без изменения.

Как и у Мариво, основными двигателями сюжета в пьесе являются слуги – Василий и Ленушка. Их роли Катенин значительно развил по сравнению с оригиналом. Это было необходимо, ибо в крепостнической России поведение простых лакея и горничной выглядело бы странным, не подчеркни драматург особое место, которое занимает Ленушка в доме Сельминой (в этом смысле Ленушка в чем-то сродни Лизе из «Горя от ума» или служанкам из театра Тургенева).

Последней ролью Мариво, которую сыграла Колосова, став тем самым, по выражению В. М. Строева, его «представительницею на русской сцене»,[269] была Сильвия из «Игры любви и случая». Перевод этой комедии сделал приятель Катенина и Пушкина Дмитрий Николаевич Барков, известный театрал, «гражданин кулис» и переводчик-любитель; «Любовь и случай» (так он озаглавил комедию Мариво) держались в репертуаре лишь три сезона[270] и после этого не возобновлялись. Издан перевод, по-видимому, не был.

Интересно отметить отношение к Мариво А. С. Пушкина. Автор «Ложных признаний» не был его любимым писателем, но по крайней мере драматургию Мариво Пушкин не мог не знать, часто бывая в театре и дружа с актерами. Колосова вспоминала, что ее примирение с поэтом (после его эпиграммы «Все пленяет нас в Эсфири») состоялось во время спектакля «Обман в пользу любви».[271] Между прочим, издание катенинского перевода сохранилось в пушкинской библиотеке.[272] Как утверждал Б. В. Томашевский, Пушкин «был хорошо знаком с романами Мариво»;[273] однако на этот счет поэт не оставил нам никаких данных, поэтому Томашевский, возможно, и ошибался.

Отметим интересный факт соприкосновения Пушкина с творчеством Мариво, на который в своих воспоминаниях о великом поэте указал именно Катенин, в чьей литературной судьбе так много было связано с французским драматургом. По мнению Катенина, в «Барышне-крестьянке» Пушкин воспользовался сюжетной схемой комедии «Игра любви и случая».[274] Хотя это утверждение не встретило поддержки среди большинства пушкинистов (пожалуй, за исключением Ю. Г. Оксмана[275]), оно кажется нам интересным и заслуживает самого пристального изучения.

Этот обзор не случайно заканчивается Пушкиным. В его эпоху творчество Мариво воспринималось в России еще как живое наследие, о нем можно было спорить, склонять на российские нравы, зачитываться его книгами почти как книгами современника.

В следующие десятилетия интерес к прозе и драматургии Мариво заметно снижается. И лишь на пороге XX в. наступает пора глубокого осмысления творческого пути писателя, продолженного в работах А. В. Луначарского, Ф. П. Шиллера, С. С. Мокульского, Г. Н. Бояджиева и др., приходит время интересных сценических интерпретаций его комедий, вошедших в классический репертуар советского театра, наконец, время точного перевода на русский язык его прозы.

Примечания

Первое издание романа Мариво «Удачливый крестьянин» вышло в Париже в 1734 (чч. I–IV) и 1735 (ч. V) годах. Книгу напечатали известные парижские издатели отец и сын Про. При жизни автора «Удачливый крестьянин» переиздавался многократно, как в Париже, так и в Гааге, Амстердаме и Франкфурте-на-Майне. Сам Мариво не имел никакого отношения к этим перепечаткам, поэтому единственно достоверным текстом романа следует считать текст первого парижского издания. Между тем, почти два столетия постоянно переиздавался не подлинный авторский текст, а его переработка, порой, весьма значительно отличающаяся от оригинала. Фальсификация текста романа зашла особенно далеко в издании собрания сочинений Мариво, предпринятом в 1825–1830 гг. Мишелем Дювике и Полем Дюпором. Они заменяли «неудачные» по их мнению слова, вычеркивали фразы, разбивали свойственные писателю длинные предложения на короткие, придав роману характер рубленной прозы. Новации Дювике-Дюпора кочевали из издания в издание в течение всего XIX и первой половины XX в. – вплоть до критического издания, осуществленного известным писателем и литературоведом Марселем Арланом (Маrivaux. Romans suivis de récits, contes et nouvelles. Texte présenté et préfacé par Marcel Arland. Paris, Gallimard, «Bibliothèque de la Pléiade», 1949). Лишь в 1959 г. благодаря тщательным библиографическим и текстологическим изысканиям профессора Сорбонны Фредерика Делоффра, одного из лучших знатоков жизни и творчества писателя, появилось критическое издание «Удачливого крестьянина», возвратившее роману Мариво его первоначальный, подлинный вил (Маrivaux. Le Paysan parvenu. Texte établi, avec introduction, bibliographie, chronologie, notes et glossaire par Frйdйric Deloffre. Paris, Gamier Frиres, 1959). Наш перевод сделан по этому изданию.

Публикуя роман в 1748 г. (издание в 2-х томах, напечатанное Про-отцом), Мариво присоединил к пяти частям книги «Общий предметный указатель», на подобие тех, которые помещались в изданиях его морально-нравоописательных журналов. Тем самым писатель хотел подчеркнуть морализаторский характер книги и облегчить ее чтение. Поэтому в указателе фактически расписано все содержание романа, что не представляет особого интереса, но ряд характеристик и оценок Мариво весьма показателен и будет отмечен в примечаниях.