Сюань Лин - Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая
Обо всем, что произошло, как и положено, доложили судье Бао. Младший Сунь и жена без пыток сознались в своем преступлении, и их обоих приговорили к смерти. Так они заплатили за жизнь стряпчего. Бао сдержал свое слово и наградил Ван Сина десятью лянами серебра, из которых три ляна тот отдал письмоводителю Пэю. Но об этом распространяться не стоит. Надо сказать, судья Бао, совсем недавно занявший свою первую должность, после решения этого сложного дела сразу прославился во всей Поднебесной. До сего времени люди говорят, что Бао Драконова Печать днем судит людей, а ночью — духов. Есть такие стихи в подтверждение:
В словах и делах таится загадка, но как ее разгадать?А Бао тайну раскрыл и заставил демонов трепетать.
Надо, чтоб весть об этом событии до всех злодеев дошла.Пусть они знают, что мудрое Небо никогда не потерпит зла.
Сюцай в царстве теней
Тревожна-тревожна жизнь и несладка —Жаждешь богатства, но нет и достатка.Как черепаха, голову спрятать умей, будь скромен, живи с оглядкой.Достигнув и малой меры довольства, остановись поскорей.Помни, что жизнь перемен полна — никогда не действуй вслепую,Как те, кто годы младые свои тратит напропалую.Жизнь проживают впустую.Кто же не хочетЗлата иметь сполна?Кто не мечтаетО тысяче мер зерна?Но, по Пяти Стихиям гадая,Поймешь, что дорога богатства обманчива и страшна:Растрату душевных сил и крах твоим планам сулит она.Помни к тому же, что детям и внукам своя судьба суждена.Так зачем искать волшебное зелье, мечтать попасть на Пэнлай?Удовольствуйся малым,Многого не желай!
Говорят, что эти стихи, поучающие людей с радостью внимать воле небес и слушать судьбу, сочинил некий инок Хуэйань{385} — Темная Обитель. И правда, все живущие в этом мире в тысячах и тысячах деяний своих не могут выйти за пределы судьбы. Если она что-то предначертала, значит, так тому и быть. Но если судьбою не предписано, значит, ничего не добьешься, как ни бейся. Пустые потуги! Не забудь, ведь ты не сюцай Сыма Мао, который когда-то взбаламутил все царство владыки ада Яньло.
— Рассказчик! Как же ничтожный сюцай мог потревожить обитель правителя ада? Кто прав оказался тогда, а кто ошибался?
— А вот, послушайте, почтенные, что я вам расскажу. Но прежде — стихи:
В нашем мире много обид, и меньше покуда не стало.А хочешь правду найти — по ступеням вверх устремись на небо.Но пусть тебе не покажется странным, что и там справедливости мало.Помни, что жизни смертных людей единая нить связала.
Рассказывают, что во времена государя Линди династии Восточная Хань{386} в округе И области Шу жил один ученый муж — Сыма Мао. Природа наградила этого человека редким умом, как говорят в таких случаях: взором одним он может схватить десять строк кряду. Когда ему исполнилось восемь лет, власти из области направили одаренного отрока в столицу. А надо вам знать, что мальчик был не слишком сдержан в речах. Он нагрубил экзаменаторам, и его вернули домой. Когда Сыма вырос, он, конечно, раскаивался в своем легкомыслии и стал более осторожен в словах и поступках. Он заперся в доме и занялся науками, нисколько не интересуясь тем, что происходит в мире. Когда умерли его родители, он возле их могил соорудил хижину, в которой прожил целых шесть лет, заслужив похвалу за свою сыновнюю почтительность. Земляки много раз советовали ему сдавать экзамены на ученую степень сяоляня{387} — Почтительного и Бескорыстного Мужа. Некоторые говорили, что надобно поехать ему на экзамены Обширной Учености{388} или сдавать испытания Истины-Дао{389}. Но Сыма, нахмурившись, отвечал, что это не для него. Ученая стезя, мол, захвачена людьми, обладающими властью и силой. И, действительно, в годы Сияющей Гармонии{390}, когда государь Линди учредил Западные Палаты, при дворе стали продаваться чиновные звания и титулы. На каждую должность, будь то высокая или самая мелкая, была установлена цена. Кто больше внес денег, тот получал и высокий пост. Например, чтобы стать одним из трех гунов{391}, надо было заплатить целых десять миллионов. Должность канцлера оценивалась в пять миллионов. Некий Цуй Ле, заручившийся поддержкой государевой кормилицы, выложил пять миллионов и получил должность сыту — министра по делам государственных финансов. Когда он пришел поблагодарить государя, Линди с огорчением заметил придворным:
— Такой видный пост, а так легко отделался! Надо было его поприжать, и он выложил бы все десять миллионов!
Вскоре государь Линди открыл Училище Хундумынь и повелел правителям всех областей и округов, а также и трем гунам отобрать для учения отпрысков богатых семей. Кто больше платил, тот сразу же становился столичным инспектором и даже получал должность начальника ведомства. Правда, мужи из благородных фамилий стыдились считать его себе ровней.
Что до Сыма Мао, то он был беден и не имел поддержки влиятельного лица. Неудивительно, что он прозябал до пятидесяти лет и жил в обидном забвении, несмотря на свои обширные знания и талант. Можно представить себе, сколь тягостна была для него такая несправедливость. Однажды в минуту опьянения он сложил стихи, прочитал их вслух, а потом, придвинув четыре драгоценности кабинета{392}, написал их на бумаге. Вот стихи, которые он назвал «Обида»:
Небо талантом меня наградило, но мой печален удел.Первым героем мнил я себя, а в жизни не преуспел.
Мне пятьдесят, а успеха нет, путь мой зарос травой.Другие разбогатели давно и вполне довольны собой.
Но за душою у них ничего, но и деньги ведь не пустяк:Богатый тучу успел оседлать, в грязи копошится бедняк.
Все смешалось, и не поймешь, где глупый, а где мудрец.Хочу, чтобы стал мой жизненный путь ровен и прям наконец.
Но разве об этом узнает Небо и исполнит мечту мою?Я дописал свой последний стих и печальные слезы лью.
Закончив писать, Сыма прочитал стихи вслух. Ему показалось, что в них чего-то не хватает, и он дописал еще несколько строк:
Известно давно: потери, богатство, успехБывают заранее предрешены для всех.
Спросить бы у тех, кто расчислил жизнь наперед,Почему же судьба по заслугам не воздает?
Достойный в безвестности коротает свои года,Злодей обретает почет и достаток всегда.
Если б Яньваном стать, хоть на миг, сумел,Сколько неправедных исправил бы в жизни я дел!
Тем временем стемнело, и сюцаю пришлось зажечь лампу, при свете которой он прочитал свои стихи еще несколько раз. И вдруг, охваченный необъяснимой яростью, он схватил листы и поднес их к огню.
— О Небо! — воскликнул он. — Всю жизнь я старался быть прямым и честным, мне неведомы были коварство и подлость. Уверен, что, если бы я попал в царство Яньло, я и там бы сохранил твердость духа и никого бы не испугался! Небо! Если ты способно что-то понять, ответь мне!
И тут он почувствовал в теле странную усталость, прислонился к столу и задремал… Вдруг видит, откуда-то снизу выскакивают семь или восемь демонов в одеянии воинов. Морды темные, изо рта торчат клыки, ростом чуть побольше трех чи.
— Сюцай! — заверещали они. — Как ты смеешь хулить Небо и Землю! Как смеешь клеветать на преисподнюю! Какими талантами и знаниями ты обладаешь, что осмелился на подобный грех? Мы пришли за тобой, — сказали с усмешкой, — сейчас отведем тебя к самому владыке Яньло. Пред ним наверняка рот свой раскрыть убоишься!
— Ваш владыка Яньло сам несправедлив! — воскликнул Сыма. — А еще обвиняет других в клевете! Разве это дело?
Услышав такие слова, обитатели преисподней подбежали к сюцаю, схватили его за руки и за ноги, стащили с сиденья, накинули на шею черную веревку и потащили. Сюцай закричал дурным криком и проснулся весь в холодном поту. Смотрит, лампа едва мерцает, вот-вот погаснет. Жуткий сон! Сюцая даже мороз продрал. Охваченный недобрым предчувствием, он позвал жену, урожденную Ван, и велел принести чашку горячего чая. Выпив, он вдруг почувствовал, что сознание его будто помутилось, тело обмякло, голова отяжелела, а в ногах появилась странная слабость. С помощью супруги он едва доплелся до ложа и лег.
