Древнекитайская философия. Эпоха Хань - Коллектив авторов
Главное — это встретить удачу. Только тогда можно сделать карьеру. Получают продвижение не обязательно достойные, а отстраняются не обязательно глупцы. Если посчастливится, то преуспеешь, если же не посчастливится, то потерпишь неудачу.
Существует общепринятое мнение: «Мудрецы вполне могут преуспеть. Если же они не преуспевают, то в этом их собственная вина. В жизни нельзя уповать лишь на счастливое стечение обстоятельств. [Нужно взять за правило]: как в зеркале видеть (выражать) [взгляды господина], обуздывать свой нрав, трезво оценивать собственные способности, обдумывать каждое слово, выбирать выражения, не упускать удобного случая предложить свои услуги, чтобы оказать помощь господину. Разве может в таком случае постигнуть неудача? Но сейчас все по-иному: творят бесполезные дела, дают непрактичные советы. Летом предлагают жаровню, зимой преподносят веер, поступают вопреки желанию [господина], произносят речи, которые [господину] не по сердцу. Избежать несчастья в этом случае — уже удача. Как же можно рассчитывать на успех?».
Всем ведомо, что предлагаемые услуги должны быть полезны, а советы — практичны. Но бывает, что пользуются покровительством бесполезные и непригодные, а те, кто приносит пользу и помощь, навлекают на себя немилость. Ведь можно предложить летом жаровню, чтобы просушить сырость, а зимой — веер, чтобы раздувать огонь. Можно приспособиться к обстоятельствам, но невозможно быть уверенным в господине. Слова можно изменить, но способностей не переменишь. В том случае, если правитель любит образованность, а вы как раз и окажетесь грамотеем, то вам повезет; если же правитель возлюбит военное дело, то вам [при всей вашей учености] не будет везения. Если правитель увлекается диспутами, то при нем повезет красноречивому, но ему не преуспеть при правителе, который не любит рассуждений и споров.
Просвещенный правитель не любит войн, воинственный правитель не любит учености; правитель, склонный к отвлеченным рассуждениям, не любит практической деятельности, деятельный же правитель не склонен разглагольствовать.
Искусству слова и письма еще можно обучиться быстро, но умением вести практические дела и мастерством невозможно овладеть скоро. Без прочных знаний нельзя определить наименований [вещей], а без выявления сути наименований не найти путей к сердцу государя. Если действовать второпях и давать наименования необдуманно, не утруждать себя повседневными стараниями, не добиваться известности, как тогда можно добиться внимания правителя и высказать свои соображения, преуспеть в собственной карьере и проявить свои способности?
В старину, в эпоху Чжоу, одному мужу никак не удавалась служебная карьера. И, будучи уже седовласым старцем, он беззвучно плакал у дороги. Некий человек спросил его: «Из-за чего слезы?» [Старец] ответил: «Мне не выпало счастья в служебной карьере. Я печалюсь, что состарился и потерял надежду [на успех], поэтому и плачу». Вопрошавший продолжал: «Будучи способны к службе, почему же не могли ни разу преуспеть?» Ответ гласил: «В молодые годы я стал постигать книжную премудрость. Когда в совершенстве овладел книжной ученостью, мог надеяться на продвижение по службе, но правитель предпочитал использовать людей зрелого возраста. Когда же правитель, благоволящий к старикам, скончался, то следующий за ним правитель признавал полезными только военных. Тогда я обратился к [изучению] военного дела. Только я преуспел во всех областях военного искусства, как скончался воинственный правитель. На трон взошел молодой государь. Он хотел использовать на службе молодежь, а я стал уже стариком. Поэтому-то мне ни разу и не довелось вкусить удачи!»
Служебная карьера зависит от [счастливого] стечения обстоятельств, а не от домогательств. Если не может в ней преуспеть даже тот, кто старается приспособиться к духу времени и подладиться к правителю, то тем менее это может удасться тому, чьи принципы возвышенны, стремления благородны и кем не движут интересы наживы, [а также] сильным натурам, обладающим твердым характером, — тем, кто не станет считаться с правителем!
К тому же удачу нельзя предугадать и нельзя предложить совет накануне [события]. Если вдруг посчастливится понравиться правителю и внезапно удастся повлиять на его желания, то это и называется «удачей». В том же случае, когда добиваются высокого положения путем намеренного подлаживания к правителю, размеривая [каждое слово], это можно назвать «расчетом», но нельзя назвать «удачей».
Весной производят посев, и семена всходят, осенью жнут и собирают урожай. Получать то, чего добиваешься, завершать то дело, которым занимаешься, не называется «удачей». А вот получать то, чего не домогаешься, достигать успеха, не прилагая к тому стараний, — это и называется «удачей». Это все равно что найти вещь, утерянную на дороге, или подобрать предмет, забытый на пустыре. Это подобно даянию небес и дарам земли, сравнимо с содействием земных духов (гуй) и помощью небесных духов (шэнь). Случаи, подобные тем, когда душа Цинь Си[814] — циньского сановника, покончившего с собой, тайно повлияла [на циньского Му-гуна] или когда дух Бао Шу[815] таинственно покровительствовал [Гуань Чжуну], — это именно и есть удача.
Ныне простые люди совершенно не в состоянии судить о [действительной сути] удачи и неуспеха. Они превозносят тех, кому сопутствует удача, и поносят тех, кого постигает неуспех. Они судят по видимым результатам и исходят из практических успехов, однако не могут по достоинству оценить [высокоморальное] поведение и распознать [истинные] способности и таланты.
Книга вторая. Глава вторая. Что значит судьба
Монеты[816] считают, что смерть человека не предопределена судьбой, конфуцианцы же полагают, что смерть предопределяется судьбой.
Те, кто верит в судьбу, основываются на изречении Цзы-ся[817]: «Жизнь и смерть зависят от судьбы, а богатство и знатность — от Неба»[818].
Те, кто отрицает существование [личной] судьбы, ссылаются на город Лиян[819], который в течение одной ночи был затоплен и превратился в озеро, а также на циньского военачальника Бо Ци, который закопал живыми в землю воинов чжаоской армии, сдавшейся ему около Чанпина, где [таким образом] одновременно погибло четыреста тысяч человек[820]. [Они] отмечают, что [в эпоху «Чунь цю»] иногда не было видно травы на поле брани из-за тысяч трупов воинов потерпевшей поражение армии; что в лихие годины неурожая дороги бывали забиты голодающими; что тысячи семей гибли от лихорадки и эпидемий. Если бы судьба действительно существовала, то почему это [бедствие] одинаково поразило [всех людей] в царствах Цинь
