Гуляка и волшебник. Танские новеллы (VII-IX вв.) - Антология

Дом Юань был очень богатый: золото, деньги, дорогие ткани — всего и не счесть. Сунь Цюэ жил прежде в бедности, а тут вдруг у него появились роскошные экипажи, превосходные скакуны, прекрасные одежды и редкая утварь. Это очень удивило его родных и друзей. Они стали приходить к нему с расспросами, но он никому не рассказал о том, что с ним случилось.

Сунь Цюэ был человеком гордым; он решил больше не сдавать экзаменов, не искать славы и почестей, а жить в свое удовольствие. Он пил, веселился — и прожил так три или четыре года, не выезжая из Лояна.

Как-то раз повстречал он своего двоюродного брата Чжан Сянь-юня — чиновника в отставке. Сунь Цюэ сказал ему:

— Мы так давно не виделись, и мне хочется поговорить с тобой. Приходи ко мне, проведем с тобой время до утра в дружеской беседе.

Чжан Сянь-юнь согласился и пришел в условленное время. Ночью, когда они уже собирались ложиться спать, Чжан Сянь-юнь взял Сунь Цюэ за руку и шепотом сказал:

— Я был учеником знаменитого даосского наставника и кое-чему от него научился. Судя по твоим словам, поведению, даже по лицу твоему, тебя обольстил бес-оборотень. Прошу, расскажи мне все, что с тобой произошло, ничего не скрывая, даже самого малого; иначе ждет тебя большая беда!

— Ничего со мной не случилось, — успокаивал его Сунь Цюэ.

— Видишь ли, — продолжал Чжан Сянь-юнь, — в людях преобладает сила света «Ян», а в бесах — темное начало — «Инь». Если «духовное начало» человека одерживает верх над его «животной душой», то человек этот живет вечно; если же побеждает «животная душа», то человек умирает. У бесов нет тела — они целиком состоят из темного начала, а у бессмертных нет тени — они целиком состоят из светлого начала. Свет или тьма победили, «духовное» или «животное» начало выиграло сражение, — написано на лице человека. Глядя на тебя, я вижу, что силы тьмы победили силу света, бесовские чары овладели твоим сердцем. Жизненный дух уже на исходе, разум и чувства твои угасают, в лице нет ни кровинки, животворные соки истощены, корень бытия подточен. Кости твои скоро иссохнут. Ясно, что ты стал жертвой бесовского наваждения. Почему ты таишься от меня и не хочешь рассказать всей правды?

Сунь Цюэ был сильно испуган. Он рассказал Чжан Сянь-юню о своей жене Юань, и брат вскочил в волнении:

— В ней-то все дело! Иначе и быть не может!

— Но что в ней такого необычного, не понимаю! — задумался Сунь Цюэ.

— А разве тебя не изумляет, что из всего рода Юань осталась в живых только она одна? — сказал Чжан Сянь-юнь. — И удивительный ум ее, и необыкновенные таланты — разве все это присуще обычной женщине?

— Весь свой век я бедствовал, — вздохнул Сунь Цюэ, — жил в нищете и нужде. Только после женитьбы встал на ноги. Можно ли забыть все то, что она для меня сделала! Как же мне быть?

Чжан Сянь-юнь рассердился:

— Тут с людьми не знаешь, как себя вести, а ты беспокоишься о всякой нечисти! В «Цзочжуани»[238] сказано: «Люди сами приманивают к себе или прогоняют от себя нечистую силу». Если в человеке нет червоточины, то нечисти ни за что с ним не совладать. И потом, суди сам, что важнее — чувство благодарности или твое здоровье? Ныне ты в опасности, так чего же думать о долге совести, и по отношению к кому? К нечистой силе? Даже малый ребенок это поймет, а ты ведь как-никак взрослый человек. Вот что, слушай! У меня есть волшебный меч, которым можно сразить нечистого духа. При одном взгляде на него всякая нечисть обращается в бегство, и я не раз прибегал к его помощи. Завтра утром я дам тебе этот меч. Ты пойдешь с ним в покои твоей жены. Вот увидишь, насмерть перепугается. Так же было когда-то со служанкой Ин-у, когда она взглянула в волшебное зеркало Ван Ду.[239] Иначе тебе не победить бесовского наваждения.

На другой день Чжан Сянь-юнь вручил драгоценный меч Сунь Цюэ и, прощаясь, крепко сжал его руку.

— Выжди подходящий момент! — сказал он.

Сунь Цюэ взял меч и спрятался в спальне жены, но на сердце у него было очень неспокойно.

Внезапно Юань проснулась. В гневе обрушилась она на Сунь Цюэ с упреками:

— Я спасла тебя от нищеты, жизнь твоя течет в спокойствии и довольстве. А ты забыл о благодарности и задумал недоброе! Даже псы погнушаются такою падалью, как ты. Да разве тебе место среди людей?

Сунь Цюэ был пристыжен и напуган. Понурив голову, он сказал:

— Меня подучил мой двоюродный брат. Разве сам я посмел бы? Плакать мне кровавыми слезами, если я когда-либо задумаю что-то против тебя. — И он, рыдая, бросился перед женой на колени.

Выхватив меч, Юань изломала его на куски с такой легкостью, словно это был стебель лотоса.

Сунь Цюэ перепугался и хотел было бежать, но Юань засмеялась.

— Вместо того чтобы научить тебя тому, как должен вести себя благородный человек, этот подлец Чжан Сянь-юнь решил сделать из тебя негодяя. Когда он придет сюда, надо будет хорошенько проучить его. Я знаю твое сердце, ты ведь не такой, как он, ты не мог меня убить. Мы с тобой прожили несколько счастливых лет, как же ты во мне усомнился?

Сунь Цюэ понемногу успокоился.

Через несколько дней он вновь повстречал Чжан Сянь-юня.

— Заставил же ты меня дергать тигра за усы, я чуть на тот свет не отправился! — сказал он двоюродному брату.

Тот спросил о волшебном мече, и Сунь Цюэ рассказал ему, как Юань в куски изломала меч. Чжан Сянь-юнь задрожал от страха и воскликнул:

— Разве