Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.
Цзя Юйцунь между тем возвратился домой, спокойно проспал всю ночь, а наутро рассказал жене о своей встрече с Чжэнь Шиинем.
– Почему же ты не вернулся и не разыскал его? – стала упрекать Цзя Юйцуня жена. – А если он сгорел? разве не бессовестно покинуть друга в беде?!
Из глаз женщины покатились слезы.
– Он не от мира сего, – оправдывался Цзя Юйцунь, – сам ведь не захотел с нами жить.
– Господин! – донеслось в это время из-за дверей. – Вернулся слуга, которого вы посылали к сгоревшему храму.
Цзя Юйцунь вышел из комнаты.
Слуга почтительно справился о его здоровье и доложил:
– Господин, получив ваше повеление, я возвратился к храму и, не дожидаясь, пока утихнет огонь, бросился искать монаха, но хижина его сгорела дотла. Я обошел пепелище, но нашел только молитвенный коврик да чашку. Даже останков монаха обнаружить не удалось. Боясь, что вы не поверите мне, я хотел в доказательство привезти коврик и чашку, но они рассыпались в прах, едва я к ним прикоснулся.
Выслушав слугу, Цзя Юйцунь подумал, что Чжэнь Шиинь отошел к бессмертным, и сделал знак слуге удалиться.
Жене Цзя Юйцунь ни словом не обмолвился о том, что Чжэнь Шиинь сгорел, лишь сказал:
– Никаких следов обнаружить не удалось. Видимо, Чжэнь Шиинь успел уйти.
После этого Цзя Юйцунь прошел в кабинет, желая наедине с самим собой поразмыслить над словами Чжэнь Шииня, как вдруг слуга доложил:
– За вами прислали из императорского дворца. Цзя Юйцунь сел в паланкин и отправился ко двору.
В приемной он услышал разговоры:
– Начальник по сбору хлебного налога провинции Цзянси господин Цзя Чжэн провинился по службе и прибыл на аудиенцию поблагодарить государя за оказанное ему снисхождение.
Цзя Юйцунь повидался с несколькими высшими сановниками, прочел указ о злоупотреблениях чиновников из приморских провинций и поспешил разыскать Цзя Чжэна. Выразив ему свое сочувствие, Цзя Юйцунь поздравил Цзя Чжэна с государевой милостью и осведомился, благополучно ли тот доехал. Цзя Чжэн в свою очередь подробно рассказал, за что был снят с должности.
– Вашу благодарность государю уже передали? – спросил Цзя Юйцунь.
– Передали, – отвечал Цзя Чжэн. – Надеюсь, после обеда государь меня примет.
Пока они разговаривали, из внутреннего дворцового зала передали повеление Цзя Чжэну войти. Цзя Чжэн торопливо направился в зал. Преданные ему сановники остались ждать у дверей.
Через некоторое время Цзя Чжэн появился весь в поту. Сановники бросились к нему, забросали вопросами.
– Напугался до смерти, ох и напугался! – твердил Цзя Чжэн. – К счастью, благодаря вашей дружбе ничего плохого со мной не случилось!
– О чем вас спрашивал государь?
– Государь спрашивал о тайном провозе оружия через границу провинции Юньнань, – отвечал Цзя Чжэн. – Оказывается, в этом деле замешан один из близких людей тайши Цзя Хуа, и государь сразу вспомнил одного из наших предков. Я сказал государю, что нашего предка звали не Цзя Хуа, а Цзя Дайхуа. Тогда государь улыбнулся и говорит: «А разве чиновника, который прежде занимал должность начальника военного ведомства, а затем был понижен в чине до правителя области, не зовут Цзя Хуа?»
Цзя Юйцунь испуганно вздрогнул. Он догадался, что речь шла о нем, так как имя его было Хуа, и спросил:
– Что же вы ответили государю?
– Я объяснил ему: «Тайши Цзя Хуа действительно родом из провинции Юньнань, а нынешний правитель области, который тоже принадлежит к роду Цзя, уроженец провинции Чжэцзян». Государь спросил: «Цзя Фань, о котором нам доносил правитель округа Сучжоу, одного с тобой рода?» Я поклонился и ответил: «Да». Государь внезапно побледнел от гнева. «На что же это похоже, если он позволяет своим рабам силой отбирать жен и дочерей у честных людей?» Я растерялся и не знал, что ответить. Тогда государь снова спросил меня: «Кем тебе приходится Цзя Фань?» Я ответил: «Родственником из дальней ветви нашего рода». Государь усмехнулся и отпустил меня. Ну разве это не удивительно?
– Странно! – воскликнули все. – Как могли произойти сразу два дела, в которых замешаны Цзя?
– Ничего удивительного в этом нет, – заметил Цзя Чжэн, – нехорошо только, что в обоих случаях упоминается фамилия Цзя. Наш род древний и многочисленный и расселился по всему государству. Если даже удастся избежать неприятностей, ничего хорошего мне ждать не приходится, ведь государь запомнил фамилию «Цзя»!
– Вам-то чего бояться? Государь знает, где истина, а где ложь.
– Охотно ушел бы со службы, – признался Цзя Чжэн, – только повода нет отставку просить. Да и что тогда будет с нашими наследственными титулами?
– Вам снова предстоит служить в ведомстве работ, – заметил Цзя Юйцунь, – а насколько мне известно, у столичных чиновников провинностей по службе не бывает.
– Пусть так, – возразил Цзя Чжэн, – но я дважды служил в провинции, и оба раза неудачно, сейчас пострадало мое доброе имя.
– Перед вашими способностями можно лишь преклоняться, – воскликнули сановники. – Ваш старший сын тоже человек достойный. А вот с племянником советуем вам быть построже.
– Я не слежу за племянником, поскольку редко бываю дома, – отвечал Цзя Чжэн, – но, признаться, очень за него беспокоюсь. Спасибо, что по-дружески мне об этом напомнили! А не слышали, мой племянник из дворца Нинго тоже занимается неблаговидными делами?
– Ничего особенного о нем мы не слышали, просто кое-кто из чиновников да придворных его недолюбливает, – последовал ответ. – Прикажите племяннику быть постарательнее в делах!
Поговорив еще немного, все обменялись поклонами и разошлись.
Вернувшись домой, Цзя Чжэн первым делом спросил, как чувствует себя матушка Цзя, а дети и племянники в свою очередь справились о его здоровье. Потом Цзя Чжэн направился в зал Процветания и счастья, где его встретила госпожа Ван.
Цзя Чжэн поклонился матушке Цзя и рассказал, что ему пришлось пережить после того, как они расстались. Матушка Цзя принялась расспрашивать о Таньчунь, о том, как прошла ее свадьба.
– Я так торопился, отправляясь в путь, – промолвил Цзя Чжэн, – что не успел повидаться с Таньчунь. Однако люди из семьи ее мужа говорили, что живется ей хорошо. Свекор и свекровь шлют вам поклон. Нынешней зимой или будущей весной они собираются переехать в столицу. Это было бы очень неплохо. Боюсь только, что из-за всяких неприятностей в приморских провинциях отъезд их задержится.
Узнав, что у Цзя Чжэна все кончилось благополучно, а Таньчунь в семье мужа живет хорошо, матушка Цзя перестала печалиться и заулыбалась.
От старой госпожи Цзя Чжэн пошел к старшему брату, повидался с младшими родственниками и назначил на следующий день церемонию в храме предков по случаю благополучного возвращения.
Едва Цзя Чжэн вернулся в свои покои и повидался с госпожой Ван, как на поклон к нему пришли Баоюй и Цзя Лань.
Все время тревожившийся о сыне Цзя Чжэн, заметив, что вид у Баоюя здоровый, успокоился. Он не знал, что сын лишился разума, и, увидев его, забыл обо всех своих злоключениях и преисполнился благодарностью к матушке Цзя за то, что сумела сделать Баоюя счастливым. Баочай расцвела, Цзя Лань сделал большие успехи в учебе. Только Цзя Хуань ничуть не изменился, и это немного омрачило радость Цзя Чжэна.
Вдруг он промолвил:
– В доме будто кого-то не хватает!
Госпожа Ван сразу догадалась, что он имеет в виду Дайюй.
Она не писала мужу о смерти девушки и теперь не хотела расстраивать этим печальным событием, поэтому сказала, что Дайюй больна.
Зато Баоюю, когда он это услышал, показалось, будто ему в сердце вонзили нож. Но он тоже не хотел огорчать отца и, превозмогая скорбь, принялся помогать матери в подготовке к празднеству по случаю возвращения отца, поднес ему вина.
Наравне с Баочай и другими поднесла вино Цзя Чжэну и Фэнцзе, хотя была всего лишь женой его племянника: она ведала всем хозяйством дворца и пользовалась всеобщим уважением.
Приняв от родных поздравления с благополучным возвращением, Цзя Чжэн сказал:
– Теперь можно и отдохнуть!
Всем чадам и домочадцам он объявил, что их услуги ему не потребуются, и приказал подготовиться утром к церемонии жертвоприношения предкам в родовой кумирне.
Госпожа Ван сообщила мужу только домашние новости. Однако Цзя Чжэн ей напомнил о Ван Цзытэне. У госпожи Ван сразу стало тяжело на душе, но она виду не подала. Когда же Цзя Чжэн завел речь о Сюэ Пане, госпожа Ван сказала, что он сам во всем виноват и должен понести наказание. Улучив момент, госпожа Ван рассказала наконец мужу о смерти Дайюй. Это известие потрясло Цзя Чжэна; он стал вздыхать, на глаза навернулись слезы. Госпожа Ван не выдержала и тоже заплакала. Цайюнь незаметно дернула ее за платье, госпожа Ван спохватилась, вытерла слезы и стала рассказывать мужу о всяких радостных событиях. Вскоре они попрощались и госпожа Ван ушла спать.
