Цянь Цай - Сказание о Юэ Фэе. Том 2
А теперь вернемся к Цинь Гую. Покушение Ши Цюаня на его жизнь так потрясло первого министра, что он заболел.
Встревоженная жена говорила ему:
— Господин мой, вы помните стихи, которые сочинил сумасшедший монах, когда мы были в кумирне Успокоения духов? Нет сомнения, этот негодяй был в сговоре с Ши Цюанем.
— Ты права, жена! А я об этом и не подумал! — воскликнул Цинь Гуй и велел Хэ Ли доставить во дворец сумасшедшего монаха.
Верный слуга с десятком стражников явился в кумирню и объявил монаху волю первого министра.
— И что вы так торопитесь? — улыбнулся тот. — Взгляните: я — карлик, у меня не хватит сил даже на то, чтобы справиться с курицей. Неужели вы думаете, что я от вас убегу? Я сам знаю, что рассердил министра дерзкими речами, и поэтому заслуживаю смерти. Но прежде чем явиться к нему во дворец, позвольте мне хоть умыться!
— Хорошо, иди! — согласился Хэ Ли. — Только поживее собирайся!
Монах скрылся в келье. Прошло довольно много времени, а он не выходил. Хэ Ли забеспокоился: «Что такое? Может быть, он покончил с собой?»
Хэ Ли приоткрыл дверь и заглянул в келью — там было пусто! На столике стояла шкатулка с надписью на крышке: «Все, что есть внутри, принадлежит Цинь Гую».
Хэ Ли не оставалось ничего иного, как забрать шкатулку и вернуться во дворец первого министра. Цинь Гуй открыл шкатулку — в ней лежал лист бумаги со стихами:
Я в облике безумного монахаПришел в тот мир, где люди зло творят,
И, обличив предателя Цинь Гуя,Вновь возвратился в свой старинный сад!
А если ты и впрямь узнать захочешь,Где я живу, где жил я до сих пор, —
Иди прямым путем к юго-востоку,Меня найдешь на первой же из гор.
Прочитав стихи, Цинь Гуй в гневе напустился на Хэ Ли:
— Ах ты пес! Недавно я посылал тебя схватить колдуна Дао-юэ, а ты за взятку его освободил! Сумасшедшего тоже отпустил, а теперь какой-то шкатулкой морочишь мне голову! — Тут первый министр повернулся к своим приближенным и приказал: — Всю его семью бросьте в тюрьму! Завтра же он пойдет на эту самую Первую юго-восточную гору и приведет мне сумасшедшего монаха! Не приведет — казню его вместе со всей родней!
Перепуганный Хэ Ли только кивал головой да поддакивал.
На следующий день он стал искать на карте Поднебесной Первую юго-восточную гору. Такая гора была, но на ее вершине находилась обитель бессмертных. Разве подняться туда простому смертному?
Однако другого выхода не было — пришлось выполнять приказание. Хэ Ли явился в тюрьму, попрощался с матерью, женой, детьми и отправился в путь.
После казни Ши Цюаня первый министр Цинь Гуй постоянно ощущал тупую боль в пояснице. Через несколько дней на спине у него появилась опухоль. Гао-цзун прислал придворных лекарей.
К сожалению, вести рассказ можно только об одном событии. Поэтому оставим пока Цинь Гуя и вернемся к Юэ Тину.
Поклонившись могиле отца, Юэ Тин и его названые братья направились через горы в Юньнань. Долго они шли. Наконец добрались до владений Чай-вана, явились во дворец и приветствовали хозяина и его мать. Юэ Тин представил госпоже Юэ своих названых братьев и рассказал о дорожных приключениях.
Молодые люди от души благодарили госпожу Чай за ее заботу о госпоже Юэ, и старуха расчувствовалась.
— Смотрю я, как вы почтительны, и очень хочу, чтобы вы побратались с моим сыном! — воскликнула она.
— Не смеем даже надеяться на такую высокую честь!
— Не отказывайтесь, я так хочу!
— Конечно, матушка! Об этом не стоит и говорить! — подхватил Чай-ван.
Он тут же велел принести столик и курильницу, и молодые люди поклялись отныне быть братьями.
Подошел праздник Середины осени. Во дворце Чай-вана был устроен большой пир.
— Давайте поедем завтра на охоту в горы, — сказал за столом Чай-ван. — Кто убьет тигра или барса — за тем первый подвиг, за сайгу или оленя — второй, а за всякую мелочь — штраф три чашки вина.
Эта затея всем понравилась, и на следующий день юноши отправились со слугами в охотничий стан.
Об этой охоте сложены такие стихи:
Минуя утром фениксовы стены,Мы от столицы двинулись к востоку,
Где отмели песчаные пестрелиСреди болот, окутанных осокой.
Наш алый флаг затмит луны сиянье,Солнцеподобный — он источник света!
Все дальше кони белые несутсяВослед порывам западного ветра…
В руках у нас — надежное оружье,И стрелами наполнены колчаны,
Крутой дугою согнутые лукиВисят за богатырскими плечами.
Вот всадники коней остановилиИ в поднебесье устремили взоры,
Но плавно пролетающего гусяУже сокрыли дальние просторы…
Четвертый сын юаньшуая Юэ Фэя, Юэ Линь, то и дело подхлестывал коня — юноша страстно мечтал убить зверя покрупнее. Когда он миновал две горы, из чащи вдруг выскочил золотистый барс. Юэ Линь выстрелил — барс покатился по земле. Быстроногий конь вмиг подскакал к раненому зверю, и Юэ Линь прикончил его копьем.
Воины, сопровождавшие Юэ Линя, хотели забрать добычу, как вдруг перед ними как из-под земли вырос военачальник из племени мяо с десятком телохранителей.
— Стойте! — крикнул он. — Это мой барс! Я его преследовал!
— Зверь мой, я его убил! — запротестовал Юэ Линь. — В нем еще торчит моя стрела!
— Стрела твоя, а добыча моя! — крикнул в ответ военачальник. — И попробуй не отдать!
— Если хочешь взять барса, сперва победи меня! — заявил Юэ Линь. — Останешься без головы, пеняй на себя!
— Желторотый юнец! — рассвирепел военачальник. — За такую наглость ты отведаешь моего меча!
Юэ Линь отразил удар и сам сделал выпад, целясь противнику в сердце.
Сходились раз десять. Юэ Линь неожиданно повернул коня и обратился в бегство. Противник бросился за ним вслед. Юноша на скаку обернулся, одним ударом копья сбил его с коня, а другим ударом прикончил. Телохранители убитого в страхе бросились наутек.
Юэ Линь забрал барса и двинулся к лагерю. Но не успел он проехать и десятка шагов, как услышал грозный окрик:
— Стой, желторотый! Я пришел за твоей жизнью!
Юэ Линь обернулся и обмер от страха — перед ним был военачальник племени мяо!
Синий купол — лицо.Смотрят, гневом горя,Два зрачка —Словно два фонаря.
Устрашают клыки:Что ни клык — то стрела,Пасть круглаКак сосуд-пиала!Каждый волосТорчит в голове, как игла!
* * *Он высок, он могуч,Но в бою осторожен,Грудь броня защищаетИ кольчуга из кожи.С плеч его ниспадаетТемно-красный халат,А глазаПо-шакальи горят!
* * *Красный конь —Как огонь, —Конь и резв и могуч:Он как ветра порыв!Он как молнии луч!
* * *Бубенцами украшенаТонкая сбруя,Конь, узде повинуясь,Шагает, танцуя…
* * *Вот каков богатырь!Вот каков его конь!Смотришь издали, —Кажется, лютый дракон,А посмотришь вблизи —Настоящий Цзюй-лин, —Царства молнийИ громов святой властелин!
Голос богатыря напоминал громовые раскаты. С поднятым оружием он мчался прямо на Юэ Линя.
— Чем я вас обидел? — спросил юноша, стараясь не выдать своего волнения. — За что вы на меня гневаетесь?
— Ты убил военачальника моего передового отряда Чи Ли, и я тебе этого не прощу!
После первой же схватки юноша понял, что враг ловок и силен, и затрепетал от страха. Неожиданно противник сделал быстрый выпад, отбил в сторону копье Юэ Линя, схватил юношу за шнур, скрепляющий латы, и вырвал из седла.
Воины подобрали труп Чи Ли и двинулись в путь. Так Юэ Линь оказался в плену у племени мяо.
Перед лягушкою морская черепахаХвалилась, взор в колодец устремив,
Что, мол, она — не черепаха вовсе,А крыльями скрутивший небо гриф!
Того, кто большей силой обладает,Не лучше ли смиренно уважать?
И чем отвагой ложною кичиться —Не лучше ли язык попридержать?
Если вы не знаете, какова дальнейшая судьба Юэ Линя, то прочтите следующую главу.
Глава семидесятая
Ван племени мяо выдает дочь замуж за Юэ Линя. Хэ Ли на юго-восточной, горе встречается с буддой Ди-цаном
