Люй Бувэй - Вёсны и осени господина Люя (Люйши чуньцю)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Радуясь успеху / Лэ Чэн

У высшей мысли нет видимого образа, большой сосуд долго делать, великий голос трудно услышать.

Пока Юй прокладывал русла рек, народ сходился к нему, чтобы набрать черепицы и кирпича. Когда дело было сделано и подвиг совершен, он послужил к пользе десяти тысяч поколений. Юй видел далеко, но народ об этом не догадывался. Поэтому с народом нечего толковать о преобразованиях и обсуждать начинания — с ним можно только радоваться тому, что уже совершено и сделано.

Когда Конфуций начал службу в Лу, некий насмешник по имени И сочинил про него такой стишок-яо:

В оленьей дохе и передник из кожи;

Без него без слез прожить сможем.

Передник из кожи, оленья доха;

Без таких не знали печали пока.

Однако через три года мужчины ходили только по правой стороне улицы, а женщины — только по левой. Если терялись дорогие вещи, народ не смел их поднимать. Так что свершения великих людей трудно чему-либо уподобить. Когда Цзычань начал управлять царством Чжэн, то поля там впервые были размежеваны, а в городах и поселениях была впервые введена для всех форменная одежда. Народ, видя это, сочинил такую частушку:

У нас были поля свои,

Но Цзычань даровал нам другие.

Были платье и шапки свои,

Но Цзычань нарядил нас в иные.

Кто Цзычаня убивать

Будет — буду помогать!

Но уже через три года народ запел другое:

У нас были поля свои,

Но Цзычань добавил к ним.

У нас были дети и братишки —

Цзычань наставил их на путь.

Не дай бог, умрет Цзычань —

Кто другой сможет так?

Положим, чжэнский Цзянь или луский Аи из-за таких насмешек со стороны народа взяли да и уволили бы мудрецов со службы — в стране, конечно, не было бы таких успехов. Но и у Конфуция, и у Цзычаня были случаи, когда они ничего не могли поделать! Конечно же, не из-за их неспособности, здесь уж целиком можно отнести вину на счет народа, который сам не понимал, в чем его счастье. Если в наше время все признают Цзянь-гуна и Ай-гуна мудрыми властителями, а Конфуция и Цзычаня способными мужами, то это оттого, что два эти правителя умели взять на службу достойных людей.

Когда были изобретены лодка и повозка, потребовалось три поколения, чтобы их перестали страшиться. Что-либо хорошее провести в жизнь очень нелегко! Поэтому, если слушать всякого, никакое дело невозможно будет сделать — дело делается только когда правитель руководствуется собственной мудростью.

Царство Вэй напало на Чжуншань под водительством генерала Юэ Яна. По возвращении он представил Вэнь-хоу доклад, в котором ясно проступало любование своими подвигами. Вэнь-хоу сразу же понял это и приказал секретарю: "Принеси сюда все, что сообщали подданные и советники-бинькэ". Секретарь принес два ящика бумаг, и Вэй-хоу дал их почитать генералу. Все доклады были на тему о том, как трудно нанести поражение Чжуншань. Тогда генерал сделал шаг назад, повернулся в знак уважения лицом на север и дважды поклонился: "Предприятие с царством Чжуншань удалось не благодаря моей силе — это целиком Ваша заслуга! Если бы все те, кто был против кампании, явились в этот зал! Для того, чтобы царство Чжуншань осталось не завоеванным, не потребовалось бы двух коробов документов, хватило бы и одного цуня — моя воля была бы сломлена".

Вэнь-хоу был мудрым правителем, а между тем вот так обстояли при нем дела. Что же творится в делах правителя средних способностей? Самым большим пороком властителей средних способностей следует признать то, что они не в состоянии предаться недеянию и не могут избежать манипулирования — они вечно сами что-то делают, но и с ними вечно что-то делают. Если же во всяком трудном предприятии воля, взгляд на вещи и действия правителя лишены колебаний, то уж тем более и среди подданных никто не осмелится предаваться сомнениям и рассуждениям. Если же все, и правитель, и подданные, будут объединены в стремлении сделать что-либо, их не может постичь неудача и в самом трудном деле. Именно благодаря этому удалось Тану и У одержать великие победы над Ся и Шан, а Гоу-цзяню удалось отомстить своему врагу. Если даже малые и слабые объединятся в каком-либо деянии и будут держаться вместе, они превзойдут в своих деяниях сильных и больших. Вэйский Сян-ван как-то сидел за вином со своими. Когда он несколько захмелел, он поднял тост за присутствующих: "Желаю, чтобы свершились желания души всех моих верных подданных!" Тогда Ши Ци встал и сказал: "Среди подданных есть умные и глупые. Если исполнятся желания умных, очень хорошо. Но не дай бог, чтобы исполнились желания неразумных". Царь сказал: "Да, если бы все были такими же прекрасными слугами, как Симэнь Бао[121]!" Ши Ци ответил: "Когда род Вэй наделяет кого-либо землей, то на сто му в любом другом месте приходится двести му в местности Е, поскольку поля там хуже. Но, между прочим, там рядом протекает река Чжан. Так что если Симэнь Бао не знал об этом, то он просто глуп, а если знал, то он не предан государю. Глупый и неверный — что же брать с него пример?" Вэйский царь ничего на это не ответил. На другой день он вызвал Ши Ци и обратился к нему с вопросом: "Можно ли водами реки Чжан оросить поля области Е?" Ши Ци сказал: "Можно". Царь спросил: "А почему же тогда вам не сделать этого для меня?" Ши Ци сказал: "Боюсь, что вам, государь, не справиться с этим делом". Царь сказал: "Если вы всерьез приметесь для меня за это, я, в свою очередь, во всем вас послушаю". Ши Ци почтительно согласился и, обсуждая с царем эту проблему, сказал следующее: "Если я, ваш слуга, возьмусь за это дело, народ ополчится против меня. В крайнем случае меня убьют, если же этого не случится, тогда я буду осужден властью. Если я погибну или буду осужден, прошу, чтобы царь послал другого человека завершить начатое дело". Царь обещал. Послал его указом в область Е. Ши Ци во исполнение отправился туда. Народ области Е вознегодовал и был готов предать Ши Ци суду. Ши Ци не смел появляться на людях и скрылся. Тогда царь послал другого человека, чтобы он завершил начатое дело. Когда вода пошла на поля, народ увидел, какова выгода от этого, и сложил об этом песню, где были такие слова:

Область Е получила мудрое повеление:

Сюда прибыл господин Ши;

Он покорил воды Чжан,

Оросил всю область Е.

Там, где вечный был солончак,

Рис с пшеницей теперь растут.

Если бы народ сам знал, что можно сделать, а что нельзя, тогда нечем было бы заняться мудрым. Если мудрый правитель и честный подданный не в состоянии направить глупых и наставить простых, слава их не увенчает потомков; они не оставят будущим поколениям в наследие ничего великого.

Ши Ци, конечно, понимал, что произойдет с ним, но поступал так из верности правителю. Вэйский Сян-ван, можно сказать, был последовательным в проведении добрых начинаний. Поскольку он искренне стремился быть последовательным в осуществлении добрых дел, он не менял своего образа действий, невзирая на ропот и протесты народа. Свершать большое дело непросто — оно всегда вызывает ропот толпы. Бывает, что этот ропот приводит даже к гибели царства. Поэтому на ропот толпы невозможно не реагировать. Правитель средних достоинств может из-за такого ропота прекратить доброе дело. Однако мудрый правитель свершает свои великие дела, невзирая на ропот толпы.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Изучение тончайшего / Ча Вэй

Когда порядок и смута, существование и гибель царства отличаются, как гора от лощины, как белый мел от черного лака, — тогда ни к чему мудрость, достаточно и глупости. Но вообще порядок и смута, существование и гибель не таковы — они то очевидны, то неочевидны. Поэтому даже мудрые мужи и добродетельные правители должны напрягать ум и глубоко задумываться, прежде чем достичь этого состояния ясности понимания, как это можно видеть из деятельности Гуань Шу и Цао Шу и планов по умиротворению непокорных восьми государств на востоке.

Ибо начало различий между смутой и порядком, между гибелью и существованием подобно осенней паутинке. Кто в состоянии увидеть кончик осенней паутинки, тому не грозит заблуждение и при изучении крупных вещей.

Законы царства Лу гласили, что если житель царства Лу попадает в рабство, жительница — в наложницы к кому-нибудь из чжухоу, то сумма, за которую их можно выкупить, предоставляется в золоте двором. Но когда лусцы выкупали Цзыгуна у чжухоу, он отверг положенное ему золото из казны. Конфуций сказал: "Это твоя ошибка! Отныне лусцы перестанут выкупать своих соотечественников. Если бы ты взял это золото, то добродетели твоей урону не было бы, а вот то, что не взял, приведет к тому, что людей больше не будут выкупать по твоей милости". Наоборот, Цзылу как-то спас утопающего, и тот, чтобы отблагодарить его, подарил вола. Цзылу подарок принял, и Конфуций сказал: "Теперь лусцы непременно станут спасать утопающих". Конфуций видел всю тонкость ситуаций и предвидел отдаленные последствия. Достаточно было ему увидеть начало, и он мог представить себе конец.