Сюэцинь Цао - Сон в красном тереме. Т. 3. Гл. LXXXI – СХХ.

– Хватит болтать! Услышит барышня Баочай, обидится, – шепнула на ухо юноше Сижэнь. – И бабушка на тебя будет сердиться!

В голове Баоюя снова все перепуталось, события нынешней ночи повергли его в смятение, и он стал громко требовать, чтобы тотчас же привели Линь Дайюй. Никакие уговоры не помогали. Баоюй ничего не соображал, тем более что говорили все тихо, опасаясь, как бы не услышала Баочай.

Поняв, что у Баоюя новый приступ болезни, матушка Цзя приказала воскурить благовония для успокоения его души, а самого его отвести спать.

В доме наступила мертвая тишина.

Через некоторое время Баоюй забылся тяжелым сном, а матушка Цзя, немного успокоившись, решила посмотреть, что будет утром. Она лишь попросила Фэнцзе убедить Баочай лечь отдохнуть.

Баочай, напустив на себя равнодушный вид, как была, в платье, легла на постель.

Цзя Чжэну не положено было входить в покои новобрачных. Он не представлял себе, что там происходит, и только радовался, что церемония уже позади. Следующий день был счастливым для отъезда, и Цзя Чжэну предстояло отправиться в путь. Поэтому он решил лечь спать – ведь с утра надо было попрощаться со всеми и принять пожелания счастливого пути.

Матушка Цзя, увидев, что Баоюй уснул, возвратилась к себе.

Едва встав наутро с постели, Цзя Чжэн первым долгом совершил поклонение в кумирне предков, после чего пришел прощаться с матушкой Цзя.

– Я уезжаю в дальние края, – сказал он, – и прежде всего хотел бы попросить вас, матушка, заботиться о своем здоровье. Обо мне не беспокойтесь – как только прибуду к месту службы, сразу пришлю письмо и поклон. Баоюя вы женили по своему желанию, так не оставляйте мальчика советами и наставлениями!

Чтобы Цзя Чжэн в пути не беспокоился, матушка Цзя скрыла от него новый приступ болезни Баоюя, только сказала:

– Вообще говоря, Баоюю следовало бы тебя проводить. Однако он еще не оправился от болезни, к тому же накануне утомился, да и вообще может схватить простуду. Вот я и спрашиваю тебя: если хочешь, я велю ему тебя проводить, но если он тебе дорог, пусть просто поклонится тебе на прощание.

– Зачем ему меня провожать? – возразил Цзя Чжэн. – Пусть лучше по-настоящему примется за учебу, это и будет для меня радостью.

Слова сына успокоили матушку Цзя, она велела Цзя Чжэну сесть, а сама позвала Юаньян и приказала:

– Позови Баоюя, и пусть с ним придет Сижэнь…

Юаньян ушла, и через некоторое время явился Баоюй. Он был ко всему безучастен и поклонился отцу, лишь когда напомнили. Однако все радовались, что ведет он себя как будто нормально и не огорчает Цзя Чжэна.

Цзя Чжэн дал сыну несколько наставлений, после чего велел служанкам увести его, а сам отправился в покои госпожи Ван и настоятельно ей советовал поучать сына.

– Ни в коем случае не позволяй ему своевольничать, – говорил он. – В будущем году состоятся провинциальные экзамены, он непременно должен принять в них участие.

Госпожа Ван внимательно выслушала мужа, ни в чем ему не переча, когда же Цзя Чжэн умолк, приказала привести Баочай, чтобы та поклонилась свекру и совершила церемонии, положенные молодой жене во время проводов родных.

Родственники по женской линии проводили Цзя Чжэна до ворот и возвратились домой. Цзя Чжэнь и другие младшие родственники по мужской линии проводили Цзя Чжэна до первой станции в десяти ли от города и после прощального пира расстались с ним.

О том, как Цзя Чжэн совершал путь к месту службы, мы рассказывать не будем. Что же до Баоюя, то он с этих пор окончательно лишился рассудка и перестал есть.

Если хотите узнать о дальнейшей судьбе юноши, прочтите следующую главу.

Глава девяносто восьмая

После отъезда отца Баоюй ощутил слабость, голова закружилась, и он впал в забытье. Каких только докторов к нему не приглашали, каких лекарств не прописывали – все тщетно. Он никого не узнавал; если его поднимали с постели, послушно садился. И тогда казалось, что он здоров.

На девятый день после брачной церемонии по обычаю полагалось навестить тетушку Сюэ. Не сделать этого – она оскорбится. Но как быть с Баоюем? Рассказать, что его обманули? Но и так уже из-за этого он заболел. А Баочай? Какие слова ей говорить в утешение? Уж лучше бы тетушка Сюэ сама к ним пришла.

Поразмыслив, матушка Цзя решила посоветоваться с госпожой Ван и Фэнцзе.

– По-моему, – сказала она, – Баоюя и Баочай можно отнести в паланкинах к тетушке Сюэ. Вреда Баоюю от этого никакого не будет. А потом тетушку Сюэ пригласить к нам, пусть утешит Баочай, заодно посоветуемся, как вылечить Баоюя.

Госпожа Ван поддакнула и велела приготовить все необходимое.

Баочай не смела ослушаться старших, а Баоюй делал все, что ему велели, как заводной. Баочай хорошо понимала, от чего заболел Баоюй, досадовала на мать за столь опрометчивый шаг, но молчала – теперь уже ничего не изменишь.

Видя, в каком состоянии Баоюй, тетушка Сюэ раскаивалась, что дала согласие на брак.

Родные с ног сбились, приглашая самых знаменитых врачей, но никто не мог определить причину болезни.

Но вот за городом, в старой полуразрушенной кумирне, нашли бедного лекаря по фамилии Би, по прозвищу Чжиань. Он осмотрел больного и заявил, что причина болезни кроется в быстрой смене настроений – от радости к горю, что усугубляется нерегулярным приемом пищи. Все это и привело к застою крови.

Лекарь приготовил лекарство, под вечер Баоюй принял его, к концу второй стражи понемногу пришел в себя и попросил пить.

Лишь после этого матушка Цзя и госпожа Ван успокоились, и матушка Цзя повела тетушку Сюэ и Баочай к себе отдыхать.

Баоюй был уверен, что долго не проживет, и когда все разошлись, схватил за руку Сижэнь и, еле сдерживая рыдания, проговорил:

– Скажи, каким образом попала сюда сестра Баочай? Я хорошо помню, что батюшка выбрал мне в жены сестрицу Дайюй! Зачем же сестра Баочай ее прогнала? Я сам хотел ее об этом спросить, но побоялся. Слышишь, как плачет сестрица Линь?

– Барышня Линь больна, – заметила Сижэнь, не решаясь сказать Баоюю правду.

– В таком случае я пойду к ней, – заявил юноша, порываясь встать с постели. Но не хватило сил, уже несколько дней он не прикасался к пище. – Я скоро умру! – обливаясь слезами, проговорил Баоюй. – И сестрица Дайюй тоже. Поэтому передай бабушке мое заветное желание: поместить нас в одну комнату, чтобы мы могли умереть вместе. И гробы наши пусть стоят рядом. Если же суждено нам остаться в живых, пусть лечат нас вместе. Ради нашей с тобой многолетней дружбы сделай то, о чем я прошу, не обмани меня!

Эти слова взволновали Сижэнь, причинили ей боль.

В этот момент в комнату вошли Баочай и Инъэр. Баочай слышала последние слова Баоюя и строго сказала:

– Вместо того чтобы печься о своем здоровье, ты занимаешься болтовней! Старая госпожа всю душу в тебя вложила. Сколько страдала, как заботилась о тебе! Ей за восемьдесят. А ты бы хоть раз ее порадовал! Тогда она знала бы, что все это не напрасно. О матушке твоей я уж не говорю! Всю кровь своего сердца она тебе отдала. Воспитывала, растила. Каково будет ей, если ты умрешь в начале жизненного пути, оставив ее на старости лет без всякой опоры?.. Как бы ни была несчастна моя судьба, я сделаю все, чтобы ты выжил! Подумай над моими словами, и ты поймешь, что и Небо этого не допустит. Лежи спокойно, пройдет наваждение, наступит гармония сил света и тьмы, и, я уверена, ты поправишься!

Баоюй молча выслушал Баочай и вдруг засмеялся.

– Мы так давно с тобой не беседовали! Никак не пойму, кому ты это все говоришь?

– Скажу тебе правду, – призналась Баочай. – Сестрица Линь умерла в один из тех дней, когда ты лежал без сознания!

– Умерла?! – вскричал Баоюй, привстав на постели. – Не может быть!

– Да, умерла! – повторила Баочай. – Неужто я стала бы лгать, желая навлечь на нее несчастье?! Старая госпожа и твоя мать, зная, как вы были дружны, не стали тебе об этом рассказывать, опасаясь, как бы ты не лишил себя жизни!

Из груди Баоюя вырвался горестный вопль, и он ничком упал на кровать. В глазах потемнело, мысли путались…

Неожиданно он увидел, что попал в какое-то незнакомое место. Неподалеку брел человек, и Баоюй ему крикнул:

– Позвольте спросить, где я нахожусь?

– На дороге, ведущей в загробное судилище, – последовал ответ. – Зачем ты сюда явился? Годы твоего земного существования еще не истекли!

– Я узнал о смерти моей близкой подруги и пришел ее навестить, – отвечал Баоюй, – но сбился с дороги.

– Кто она, твоя подруга? – спросил человек.

– Линь Дайюй из Гусу.

– Линь Дайюй при жизни не была такой, как все люди, – с холодной усмешкой проговорил человек, – а после смерти не уподобилась остальным духам. У нее нет душ[59], как же ты можешь ее навестить? У всякого человека душа разума и душа тела в полной гармонии. Они сливаются перед его рождением и разлучаются после смерти. Простого смертного и то не отыщешь в загробном мире, что же говорить о Линь Дайюй?! Уходи-ка ты отсюда побыстрее!