Хагакурэ, или Сокрытое в листве - Ямамото Цунэтомо
История о Китидзаэмоне Фукути и журавлином мясе
Как-то его светлость Кацусигэ принимал гостей, и им подавали блюда из журавлиного мяса. Один из гостей спросил: «Я слышал, вы можете по вкусу отличить белого журавля от черного. Это правда?» — «Да, это так», — последовал ответ. «А каких мы едим сейчас?» — «Белых, конечно». — «Я все-таки сомневаюсь. Не могли бы вы позвать повара. Хочу у него спросить», — не унимался гость. Его светлость вызвал Китидзаэмона Фукути. Получилось так, что тот случайно слышал этот разговор. Он побежал на кухню и, несмотря на повторяющиеся призывы хозяина, стал одну за другой опрокидывать в себя большие чашки сакэ. Когда наконец он предстал перед гостями, язык у него едва ворочался. «Черно-белый… нет… белый… черный…» — бессмысленно бормотал он. Его светлость отругал Китидзаэмона: «Да ты, похоже, напился! Иди отсюда!»
Его светлость Кацусигэ говаривал: «Есть четыре типа людей: „очень расторопные“, „шустро-вялые“, „вяло-шустрые“ и „совсем ленивые“. Очень расторопных не бывает. К этому типу близок Китидзаэмон Фукути. Вяло-шустрые — тоже редкость. К этой категории относится Кадзума Накано. Шустро-вялых много, но основная масса — совсем ленивые».
Наставление Орибэ Икуно[269]
В молодости мастер Дзётё сидел как-то вечером в замке за чашечкой сакэ, и Сёгэн Накано спросил у него: «Скажи, как ты понимаешь служение?» Дзётё ответил: «Мы близкие люди, поэтому скажу так. Я, конечно, ничего не понимаю, но знаю: когда у человека все ладится, он выполняет свои обязанности хорошо, с пользой для господина. Но когда ему поручают какое-нибудь пустяковое дело, настроение у него сразу портится. Это плохо, совершенно никуда не годится. Служение в первую очередь означает следующее: если самураю, зачисленному на хорошую службу, поручат начерпать воды или сварить рис, это не вызовет у него ни малейшего неприятия и он исполнит задание с еще большим старанием. Ты пока молод и слишком горяч, поэтому обрати на это серьезное внимание».
Размышления о жизни Китиносукэ Сиды[270]
Как говорил Китиносукэ, бежать на пределе возможностей, когда не хватает дыхания, очень тяжко. Но как приятно остановиться после такого бега и просто постоять. Еще лучше посидеть, а еще того лучше — полежать. А уж спать, когда у тебя под головой подушка, — вообще предел мечтаний.
То же самое в жизни. В идеале человек должен переносить испытания в молодости, постепенно успокаиваться с возрастом и отходить ко сну в старости и перед уходом на тот свет. Если же начало жизни провести в безделье, потом все равно придется отдуваться по полной. Что хорошего — заканчивать жизнь в трудах и стараниях.
Эти рассуждения Китиносукэ пересказал Дзётё Рокудзаэмон Симомура. У Китиносукэ есть еще похожее высказывание: «Чем больше трудностей выпадет на долю человека, тем лучше для него».
Как Сиродзаэмон Харада убил огромную змею
Сиродзаэмону, члену семьи Такэо, было пятнадцать лет, когда он шел по полю с соколом на руке. Огромная змея, видимо привлеченная соколом, бросилась на Сиродзаэмона и три раза обвилась вокруг его груди. Не выпуская сокола, Сиродзаэмон выхватил короткий меч и, дождавшись подходящего момента, срубил змее голову. Змеиные кольца обмякли и свалились на землю. В ней оказалось около трех кэнов[271]. После этого случая у Сиродзаэмона еще долго болели ребра. Он говорил, что их до сих пор начинает ломить, как только наступают холода. Об этом рассказывал Дзётё он сам.
Еще один человек из семьи Такэо отправился на охоту и повстречался с какой-то тварью, бросившейся на него с открытой пастью. Он выхватил охотничий нож длиной один сяку и два-три суна[272] и прикончил ее, вонзив нож в пасть по самый локоть. В змее было около полутора кэнов[273]. Ее голова походила на морду полульва-полусобаки[274], а тело длиной около четырех сяку[275] напоминало кошачье и было покрыто крупной, как монеты, чешуей и белыми волосами, которые росли от челюстей до живота. У змеи было восемь ног, похожих на крысиные лапы. К хвосту тело сужалось. Человек засолил чудище и привез в Саге. Как рассказывают, горы, где произошел этот случай, потом какое-то время сильно трясло и пройти тамошними тропами было невозможно.
Если вас атакует змея, надо быстро отскочить в сторону, чтобы ее бросок пришелся мимо цели. Она бросается на человека стоя на хвосте. В этот момент и надо наносить удар, чтобы перебить ей позвоночник. Если рубанете выше к голове, у змеи еще может хватить сил, чтобы уползти. Надо бить ближе к хвосту, тогда она проползет еще два-три кэна и замрет. Змея норовит нанести удар человеку головой, целясь в любую часть тела. Если вы зарубили змею, но оставили ей голову, она еще сможет вам отомстить.
Из книги восьмой
Дзинъэмон Ямамото[276] говорил своим людям: «Хотите играть в азартные игры — идите и играйте. Можете хвалиться, наврать с три короба. Что это за мужчина, если он за сто шагов семь раз не соврет». В старые времена все помыслы воинов были устремлены только к сражениям, и люди правдивые не добивались великих свершений. Дзинъэмон предпочитал делать вид, что он не замечает дурных проступков и пороков своих людей и прощает им многое, говоря: «А вот это правильно». Кюма Сагара тоже закрывал глаза на вассалов, которые позволяли себе воровство, прелюбодеяние и другие грехи, и в результате вырастил из них ценных слуг. «На человека, не страдавшего в свое время никакими пороками, нельзя положиться», — говорил он.
* * *
Орибэ Икуно как-то заметил: «Если слуга считает, что задачу можно решить за один день, он справится с любым делом. Если заниматься им с максимальным напряжением сил, одного дня вполне хватит. А на следующий день ждет новая задача».
Как Городзаэмон Ямамото возражал настоятелю Тёону в Эдо
До того как встать на место своего отца в качестве предводителя клана Набэсима, его светлость Цунасигэ был обращен в веру настоятелем Тёоном[277], который и открыл ему путь к Будде. Тёон должен был официально подтвердить, что его ученик достиг просветления. Предстоящее событие вызвало много разговоров в резиденции повелителя. Узнав об этих пересудах, Городзаэмон, который был приближенным его светлости и занимал должность мэцукэ, посчитал готовившуюся церемонию несвоевременной и отправился к Тёону в Эдо, чтобы убедить его отложить посвящение Цунасигэ. Он был готов лишить настоятеля жизни, если бы тот его не послушал.
Тёон оказал Городзаэмону достойный прием, встретив его как человека, явившегося поклониться святыням храма, где он тогда служил. «Мне надо поговорить с
