Сюань Лин - Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая
На всех свадьбах в любом из десяти княжеских домов — женили ли сына или выдавали замуж дочь — посажеными бывали неизменно госпожи Ханьго и Гого. Всякий раз им платили тысячу связок монет. Только после этого император давал свое согласие на брак.
На четырнадцатом году правления, в первый день шестого месяца, император удостоил своим посещением Дворец блеска и великолепия. Это был день рождения Ян гуйфэй. Император приказал оркестру Грушевого сада собраться в Зале долголетия. (Это был один из оркестров и состоял из тридцати человек. Все музыканты были моложе пятнадцати лет.)
Новая мелодия, которую музыкантам предстояло торжественно исполнить, еще не имела названия; как раз в это время из Наньхая доставили личжи, и император предложил назвать ее «Аромат личжи». Предложение государя было встречено такими криками восторга, что казалось, они способны пошатнуть горы и потрясти долины.
На одиннадцатом месяце того же года Ань Лушань поднял в Юлине мятеж, объявив, что хочет свергнуть гочжуна. (Первоначально Ань Лушаня звали Ялошань: он происходил из племени ху и был полукровкой. Мать его была шаманка. В пожилые годы Ань Лушань неимоверно растолстел, живот свешивался ему на колени. Однажды он взвесился, и оказалось, что вес его равен тремстам пятидесяти цзиням. И тем не менее, исполняя перед государем танцы своего народа ху, он носился быстро, как ветер. Однажды император приказал поставить в восточном покое башни Циньчжэн ширму, расшитую большими золотыми фазанами, и широкое ложе под пологом и посадил Ань Лушаня рядом с собой. Перед башней разыгрывались всевозможные представления, которые император смотрел вместе с Ань Лушанем. Суцзун заметил с укором:
— За всю историю, с древнейших времен до наших дней, не найти случая, чтобы подданный смотрел представления, сидя возле императора.
— Лик его поистине необычен, — тихо промолвил император. — Я посадил его рядом с собою, чтобы предотвратить несчастье.
В другой раз, на ночном пиру, Ань Лушань заснул, охмелев, и превратился в свинью с головой дракона. Придворные тут же доложили об этом императору.
— Этот свино-дракон, пожалуй, ничего дурного сделать не способен, — решил император.
И так как его вовремя не умертвили, он потряс мятежами все Срединное государство.)
Виновниками бунта Ань Лушаня молва единодушно называла троих — гочжуна, госпожу Гого и Ян гуйфэй, однако довести это до сведения императора никто не решался.
Император хотел возвести на престол наследника, чтобы самому выступить в поход. Своим планом он поделился с гочжуном. Тот страшно перепугался и, вернувшись домой, сказал сестрам:
— Скоро нам всем конец! Если на престол взойдет наследник, мы погибли.
Сестры с плачем рассказали об этом Ян гуйфэй. Выслушав их, Ян гуйфэй умоляла императора пощадить ее, и государь отказался от своего намерения.
На пятнадцатом году, в шестом месяце, пала Тунгуань{197}. Император выехал в Башу. Ян гуйфэй сопровождала его. Когда они прибыли на почтовую станцию Мавэй, командующий Правой императорской армией, Чэнь Сюаньли, страшась солдатского мятежа, обратился к войскам с такою речью:
— Поднебесная на краю гибели, императорский трон колеблется. Если бы не Ян гочжун, который грабил и притеснял народ, разве дошли бы мы до такого позора? Если мы не уничтожим его теперь же, не будет нам прощения в глазах Поднебесной.
— Мы и сами давно так думаем! — отвечали солдаты.
В это самое время туфаньские послы{198}, явившиеся для переговоров о дружбе и мире, беседовали с гочжуном в помещении станции.
Узнав об этом, солдаты закричали:
— Ян гочжун с туфанями замышляют измену! — и, окружив помещение станции, убили гочжуна, а заодно его сына, Сюаня, и еще иных.
(Прежнее имя гочжуна было Чжао. Он был сыном Чжан Ичжи{199}. В годы «Тяньшоу»{200} никто не мог сравниться с Чжан Ичжи в высочайшем благоволении императрицы. Всякий раз, возвращаясь домой, он поднимался на башню, и лестницу убирали, а вокруг дома разбрасывали груды терновника, чтобы ни одна служанка не могла к нему проникнуть, — так повелела императрица. Его мать опасалась, что род Чжана останется без наследника, и спрятала служанку по имени Биньчжу в двойной стене башни. Вскоре та забеременела и родила гочжуна. После смерти Чжан Ичжи мать гочжуна была выдана замуж в род Янов.)
Император вышел из почтовой станции, чтобы успокоить войско. Но солдаты и не думали расходиться. Император взглянул на приближенных, словно спрашивая о причине. Тогда Гао Лиши сказал:
— Во всем виноват гочжун. Правда, он уже понес наказание, но Ян гуйфэй — его сестра, и к тому же она принадлежит к числу приближенных Вашего величества. Это тревожит солдат. Умоляю совершенномудрого подумать и принять решение. (В другом варианте говорится: «Как солдаты могут разойтись? Ведь корень зла еще цел». Конечно, Гао Лиши разумел Ян гуйфэй.)
Император вернулся на двор станции. Между стеной, которой был обнесен двор, и зданием был тупичок. Не в силах войти в свои покои, император остановился здесь, склонив голову и опираясь на посох. Чувства совершенномудрого словно помутились.
Долго стоял он так, пока чиновник столичного округа Вэй Э (сын Цзянь Су) не приблизился к нему и не сказал:
— Ради успокоения страны умоляю Ваше величество забыть о личных привязанностях!
Наконец император вошел в свои временные покои и вскоре показался в дверях, поддерживая Ян гуйфэй. Он проводил ее до северного выезда на почтовую дорогу и здесь простился с нею, предоставив остальное Гао Лиши. Рыдания гуйфэй свидетельствовали, что она не владела своими чувствами. Кое-как собравшись с силами, она проговорила:
— Желаю всем счастья. Ваша раба долго пользовалась благосклонностью государя и умирает, не тая обиды. Прошу вас только совершить перед Буддой положенные обряды.
— Желаю тебе возродиться в счастливых краях, — сказал император.
После этого Гао Лиши удавил ее под грушей перед буддийским храмом. Едва она испустила дух, с юга прибыли личжи. Император взглянул на них и несколько раз тяжело вздохнул. Потом он сказал Гао Лиши:
— Исполни за меня обряд.
Обряд жертвоприношения был совершен, а солдаты все держали в осаде императорскую ставку. Тогда тело Ян гуйфэй завернули в расшитое покрывало, положили на ложе и выставили на дворе почтовой станции. Чэнь Сюаньли вместе с другими получил повеление войти во двор и осмотреть тело. Чэнь Сюаньли приподнял голову Ян гуйфэй и убедился, что она мертва.
— Кончено, — сказал он.
После этого осада была снята. Останки Ян гуйфэй похоронили за пределами западного предместья, в одном с лишним ли к северу от главной дороги. Она прожила тридцать восемь лет.
Сидя на коне и держа в руках фрукты личжи, император сказал Чжан Еху:
— Теперь мы отправляемся в Цзюньмэнь. Птицы поют, цветы опадают, — все зеленеет — и воды, и горы. И это лишь усугубляет мою скорбь о Ян гуйфэй.
Как-то император выехал верхом из Дворца блеска и великолепия, намереваясь удостоить своим посещением дом госпожи Гого.
Однако Чэнь Сюаньли сказал ему:
— Ваше величество не свободны выезжать куда вздумается.
Император выслушал его и повернул коня обратно.
На другой год, когда во дворце готовились к Празднику фонарей, император хотел совершить вечернюю прогулку. И опять тот же Чэнь Сюаньли сказал:
— За дворцом большой пустырь. Чтобы Вашему величеству там гулять, надо загодя приготовиться. Если Вы непременно хотите совершить вечернюю прогулку, я снимаю с себя всякую ответственность.
Император и на сей раз внял его совету.
Все это, так же как обращение Чэнь Сюаньли к императору в Мавэе, в присутствии войск, говорит о храбрости этого человека.
Еще до событий в Мавэе прорицатель Ли Сячжоу написал такие стихи:
Люд покинул город Янь.На границе войска нет;Там, где бесы под горой, —Шелком стянут был браслет.
Первая строчка означает, что в город Янь из Цзимэня пришли войска Ань Лушаня. Вторая строчка намекает на поражение Гэ Шуханя у заставы Тунгуань. Третья скрывает знак «вэй» — часть наименования Мавэй, — состоящий из двух иероглифов: вверху «гора», под ней «бесы», то есть подразумевает Мавэй. И, наконец, последняя строчка говорит о смерти Ян гуйфэй: ведь детское ее имя — Нефритовый браслет, и Гао Лиши удавил ее шелковым шарфом.
А вот другое предвещание: Ян гуйфэй любила украшать прическу накладными волосами и отдавала предпочтение желтым юбкам, и в конце годов «Тяньбао» столичные ребятишки распевали песенку:
В волнах не видно парика,И юбку унесла река.
Прежде, бывая на приемах у императора Ань Лушань в разговоре с ним допускал всякие шутки. На этих приемах почти всегда бывала и Ян гуйфэй. Сердце не выдержало, и он полюбил ее. Когда он узнал, что Ян гуйфэй погибла в Мавэе, он несколько дней скорбел и печалился. Хотя его вырастил Ли Линьфу, гочжун стал ему заклятым врагом. С этого все и началось.
