«Планы сражающихся царств» (исследование и переводы) - Ким Васильевич Васильев
В ходе ожесточенной междоусобной борьбы новоявленных владетелей, пытавшихся использовать результаты антициньской народной войны 209-208 гг. до н. э. для создания самостоятельных государственных образований по типу Сражающихся царств, сложилась ситуация, при которой текст с подобными целевыми установками мог бы быть пущен в ход как актуальный политический документ. Мы имеем в виду следующее: в июле 208 г. до н. э. в битве с войсками циньского военачальника Чжан Ханя погиб Тянь Дань, объявивший себя ваном земель, входивших до 221 г. до н. э. в состав царства Ци; вскоре здесь к власти пришел Тянь Цзя, представитель старшей ветви рода Тянь, брат умерщвленного в Цинь циского вана Цзяня; однако уже в сентябре того же года Тянь Жун, родич Тянь Даня, лишил Тянь Цзя престола, и последний вынужден был бежать в Чу[421]; его первый советник Тянь Цзюе бежал в Чжао[422]. С этого времени и вплоть до момента гибели Тянь Жуна в 205 г. до н. э. последний постоянно выступал то как скрытый, то как прямой противник гегемонии Сян Юя. В этой обстановке Тянь Цзя превратился в орудие большой политической игры между ними. Действительно, когда вскоре после бегства Тянь Цзя из Ци Сян Лян и Сян Юй предложили Тянь Жуну выступить против одного из циньских военачальников, он поставил перед ними следующее условие: «Я выступлю со своим войском, если Чу убьет Тянь Цзя, а Чжао-Тянь Цзюе»[423]. Сян Лян отказался выполнить его, сославшись на то, что Тянь Цзя-ван союзного государства. Как известна, когда Сян Юй в 206 г. до н. э. учредил 18 владений, поделив Поднебесную между полководцами, возвысившимися в ходе антициньской войны, и представителями старой наследственной аристократии, территория бывшего царства Ци оказалась поделенной между тремя правителями: Тянь Ши, Тянь Днем, внукам Цзиня, и Гянь Ду[424]. Тянь Жун и Тянь Цзя были обойдены. Однако через несколько месяцев после опубликования декрета Сян Юя все трое были низложены Тянь Жуном. Б 205 г. до н. э. наступила развязка. Чуский военачальник Сян Цзи прогнал Тянь Жуна, который был вскоре убит, и посадил Тянь Цзя ваном царства Ци. Но не прошло и месяца как Тянь Цзя вынужден был покинуть пределы Ци. Его казнили в Чу, куда он бежал в поисках убежища[425].
Итак, одним из весьма существенных моментов борьбы между многочисленными военно-политическими группировками, властвовавшими над разными районами Китая как на втором этапе антициньской войны, так и в ходе войны Чу и Хань была непрерывная распря между родственниками Тянь Даня и наследниками вана Цзяня. Представляется вполне вероятным, что в этих условиях приведенный выше текст мог быть сфабрикован для распространения в качестве агитационного средства, направленного против восстановления в Ци власти «легитимной» ветви рода Тянь. Тем более что в этом тексте, как было нами показано, весьма отчетливо обнаруживается стремление скомпрометировать последнего циского вана, а следовательно, и его наследников перед власть имущими в центральнокитайских царствах и в царстве Чу.
Умелым историко-публицистическим изложением отличается рассказ о том, как последний чжаоский ван в критический для судьбы царства Чжао момент, когда Цинь готовилось окончательно поглотить его земли, отказался от услуг мудрого советника Сыкун Ма и погубил полководца Ли Му. Этот текст содержит несколько живых драматических диалогов: вана и Сыкун Ма, Хань Цана, циньского лазутчика при чжаоском дворе, и Ли Му, воссоздающих отдельные моменты событий, приведших к гибели царства Чжао. Текст заканчивается суждениями некоего «начальника Пинъюаня», в которых заключена «мораль»: «Уань-цзюнь умер, а через пять месяцев погибло Чжао. Начальник Пинъюаня всем, кого встречал, непременно говорил: "Как жаль Сыкун Ма!" Еще утверждал он, что Сыкун Ма был изгнан из Цинь не из-за неразумия, покинул Чжао не из-за непочтительности; что Чжао отвергло Сыкун Ма и государство погибло; что [причина] гибели царства не в отсутствии достойных людей, а в неумении их использовать»[426].
В этих суждениях отразилась реакция общества на гибель крупнейшего из центральнокитайских Сражающихся царств. То обстоятельство, что Чжао, которое могло бы стать собирателем антициньских сил и оплотом антициньского движения, капитулировало почти без борьбы, требовало объяснения. И такое объяснение, имевшее, кстати, весьма определенный назидательный подтекст, было найдено: причина гибели Чжао — в неумении его последнего вана использовать верных и способных советников.
По свежим следам событий, когда на землях бывших Сражающихся царств не была еще забыта горечь поражения, создан и рассказ о посольстве, отправленном владетелем Аньлина (Аньлин-цзюнем) к Цинь Ши-хуанди. Речь в нем идет о том, как в ходе аннексии земель царства Вэй, осуществленной циньскими войсками в 225 г. до н. э., небольшая область вокруг города Аньлина[427], подвластная одному из вэйских сановников, осталась незанятой. Циньский ван (будущий Цинь Ши-хуанди) предложил владетелю Аньлина доброй волею отказаться от нее в обмен на земельное пожалование в другом месте. Далее в качестве героя рассказа выступает некий Тан Суй, посол владетеля Аньлина, которому удается убедить циньского вана оставить Аньлин в покое. С историко-публицистической точки зрения наибольший интерес представляет следующий фрагмент диалога между Тан Суем и циньским ваном: «Изменившийся в лице от гнева циньский ван обратился к Таи Сую: "Слыхал ли ты когда-нибудь, каков гнев Сына неба?" Тан Суй ответил: "Никогда не слыхал". Циньский ван сказал: "Гнев Сына неба таков, что тела [казненных] лежат без числа, а кровь течет на тысячу ли". Тогда спросил Тан Суй: "А ты, великий ван, слыхал ли, каков гнев носящего холщовое платье?". Циньский ван ответил: "Снимать шапку, [подходить] босиком, биться лбом о землю — вот каков гнев носящего холщовое платье!" Тан Суй сказал: "То гнев батрака, а не благородного мужа. А вот когда Чжуань-чжу заколол вана Ляо[428], комета столкнулась с луной; когда Не-чжэн заколол Хань Гуя[429], белое сияние затмило солнце; когда Яо Ли заколол Цин Цзи[430], столкнулись сизые коршуны над теремом. Эти трое были благородными мужами, одетыми в холщовое платье, они таили гнев, не выказывали его, но знамения были ниспосланы небом. Со мною вкупе таких станет четверо. Если благородный
