Сборник - Притчи мидрашей. Сборник сказаний, притч, изречений
– Зачем свертываешь? Читай все, без пропусков.
– Государь! – сказал чтец. – Некоторых слов я розобрать не могу.
В эту минуту сами собою прозвучали слова:… «Как донес Мардохей» и пр. И когда имя Мардохея было произнесено, почувствовал царь, что благодатный сон вернулся к нему.
На рассвете царь увидел во сне: стоит над ним Аман с мечом в руке и убить его готовится. В ту же минуту послышался стук во входные двери. Очнувшись, царь спросил:
– Кто стучится там?
– Аман, – ответили ему.
– Значит, – подумал царь, – сон мой – сон вещий.
И он сказал:
– Пусть войдет.
Когда Аман вошел, царь предложил ему вопрос:
– Что бы воздать тому человеку, которого царь хочет отличить почестью?
«Кто же знатнее меня? – подумал тут Аман. – Кто более меня отличен почестью? Стало быть, все, что я предложу в ответ на вопрос царя, мне же и воздастся».
И отвечал Аман:
– Тому человеку, которого царь хочет отличить почестью, пусть будут предоставлены одеяние царское и конь, на котором ехал царь, когда возлагали царский венец на главу его.
При слове «венец» царь изменился в лице: «Вот оно, – подумал он, – недаром я видел во сне, что он убить меня готовится».
И сказал ему Ахашверош:
– Тотчас же возьми одеяние и коня, как ты сказал, и отдай это Мардохею.
– Государь, – сказал Аман, – Мардохеев на свете много.
– Мардохею-иудеянину, – пояснил царь.
– Иудеев с именем Мардохей тоже немало есть.
– Сидящему у ворот царских!
– Этому-то? Но не достаточно ли будет деревушку либо речку в пользование ему предоставить?
Голосом, подобным рыканию львиному, закричал царь на Амана:
– Чтобы не упущено было ничего из того, что говорил ты!
И послал царь Гафаха и Харбону, приказав им следить, чтобы все было исполнено Аманом в точности.
Согнувшись весь, уничтоженный, не зная, куда лицо спрятать от стыда, вошел Аман в царскую гардеробную. Глаза его померкли, рот перекривило, колени дрожали; казалось даже, точно уши обрубили у него. Взял он одеяние царское и прочие принадлежности; торопливо выйдя оттуда, пошел в стойла и, выбрав лучшего коня, в золотом ошейнике, положил на него облачение царское и, взяв коня под уздцы, отправился к Мардохею.
Увидев Амана с конем, Мардохей подумал: «Это он с конем пришел, чтобы под копытами его растоптать меня».
– Бегите отсюда, – крикнул он ученикам своим, – чтобы и вам не пострадать от нечестивца этого!
– Нет, – отвечали ученики, – на жизнь и на смерть мы останемся с тобою.
Облачился Мардохей в талис и встал на молитву. В это время вошел Аман и, подсев к ученикам, спросил:
– Каким предметом занимаетесь вы?
– Законом об «оморе».
– А из чего «омор» этот сделан, – из серебра или из золота?
– Омор, – ответили они, – это сноп ячменный.
– А сколько мог стоить такой сноп?
– Много-много – десять зуз.
– Ваши десять зуз победили мои десять тысяч талантов серебра, – проговорил Аман.
Когда Мардохей окончил молитву, Аман обратился к нему и сказал:
– Встань, праведный Мардохей, сын Авраама, Исаака и Иакова! Вретище твое и пепел твой предупредили десять тысяч серебряных талантов моих. Освободись от вретища и пепла, облачись в одеяние Царское и на царского коня садись.
– Нечестивец, отродье Амаликово! – воскликнул Мардохей. – Один час повремени мне, – дай мне хлебом горечи упитаться, упиться водой отравленной – и бери меня потом да на виселицу поведи.
– Встань, праведный Мардохей! – отвечал Аман. – Издавна многие чудеса сотворены вам; и ныне – то дерево, которое я приготовил для тебя, я на беду свою приготовил. Встань же, облачись в одеяние царское и садись на коня, который приведен для тебя, чтобы почестью отличить тебя.
Понял тут Мардохей, что действительно совершилось чудо Господне, и, обратившись к Аману, сказал:
– Глупейший из людей! Я на пепле сидел и загрязнился весь, как же в одежды царские облачиться мне? Пристойно ли это? Нет, сперва помоюсь и побреюсь.
Поискали банщика и брадобрея, но такого поблизости не оказалось. Тогда Аман сам повел Мардохея в бани, подпоясался потуже, рукава засучил и стал за банщика: принес разные благовония и нежнейший елей, привел все на Мардохее в благолепный вид, помыл его, намастил, сбегал домой, ножницы принес и брить его принялся. Бреет Мардохея Аман, а сам вздыхать не перестает.
– О чем вздыхаешь? – спросил Мардохей.
– Горе человеку, подобному мне! – отвечал Аман. – Тот, кто главой всех сановников был и выше их всех перед царем восседал, теперь банщиком и брадобреем сделался!
– Полно тебе! – сказал на это Мардохей. – Не знал я будто отца твоего, который в селе таком-то двадцать два года брадобреем был и этими самыми инструментами работал!..
Приладив все как следует и облачив Мардохея, Аман сказал:
– Теперь садись на коня.
– Стар я, – отвечал Мардохей, – и от поста ослаб я очень.
Согнулся Аман и затылок подставил ему. Ступил Мардохей ногою на затылок ему и сел на коня.
Мардохей ехал, а Аман шел впереди и выкрикивал: «Так воздается тому, кого царь желает отличить почестью!» Вслед за Мардохеем шла несметная толпа отроков из царского дворца; каждый из них имел по золотому кубку в правой руке и по серебряной чаше в левой, и все они хором повторяли слова Амана: «Так воздается тому, кого царь желает отличить почестью!» Иудеи же, шествовавшие по обеим сторонам Мардохея, возглашали: «Так воздается тому, кого Царь Небесный желает отличить почестью».
Со всех сторон раздавались хвалебные клики, и факелы пылали кругом.
И пели хвалу Господу:
Мардохей —«Хвала Тебе, Господь, что поднял Ты меня,Врагам моими не дав победы надо мною!»Ученики его —«Господу пойте, святые Его!»Есфирь —«К Тебе, Господь, взываю я!»Народ израильский —«В ликование Ты мнеПлач мой обратил».
Сказание р. Иегуды бар Симон:
– Заползшую в дом змею выкуривают дымом от рога серны и женских волос. Дебора и Есфирь уподоблены в Писании серне. Дебора не отступила ни на шаг, прежде чем не был истреблен Сисара со всем войском его; и Есфирь не успокоилась, пока не был повешен Аман с десятью сыновьями его.
Мардохеем отчеканены были монеты, имевшие повсеместное хождение. Изображение их: с одной стороны – вретище и куча пепла, с другой – золотой венец.
(Мег., 16; Ес. – Р.; Пон. Ах.; Бер. – Р., 39; Аг. Эс.)
XVII. Виселица Амана
«И сказал царь: Повесьте его!»
Обратился Аман к Мардохею и сказал:
– Пока еще не повели меня на казнь, прошу тебя, праведный, пусть не распинают меня подобно тому, как это делают с заурядными преступниками. Богатыри с известностью всемирной ничего не значили предо мною; главноначальствующие покорялись мне; словом моим я царей в трепет приводил и страны в смятение дыханием моим. Я, Аман, с титулом вице-короля и почетным званием «царев отец», – я страшусь, не поступил бы ты теперь со мною так, как я поступить с тобою готовился. Пощади честь мою и не убивай меня так, как был убит Агаг, дед мой. Будь добр; ведь среди вас злодеев не водится. Не вспоминай ты мне вражды Агага и зависти Амалика; не помни зла, как злопамятствовал и мстил Исав, предок мой. Слишком тускл взор мой, чтобы поднять его на лик твой, и я не отверз бы уст моих перед тобою, если бы не подговорили меня к тому жена и приятели мои. Молю тебя, пощади душу мою, господин мой, Мардохей праведный! – Не вешай меня, в седине моей, на дереве. Казни меня каким-нибудь иным способом: мечом царским обезглавь меня, как обезглавливают обыкновенно сановников государственных.
С плачем и воплями продолжал Аман умолять Мардохея; видя, что Мардохей не внимает ему, пришел и остановился Аман посреди дворцового сада и с громким рыданием взывать стал:
– О, деревья, с дней творения насаждаемые! Сын Амадафов к виселице присужден!..
Держали деревья совет и решили так: дерево, которое имеет в вышину пятьдесят локтей, на нем и пусть повешен будет Аман.
Отвечали деревья:
Виноградная лоза: «Я и ростом мала, и не пристойно мне виселицей для Амана стать: сок ягод моих для священных возлияний служит».
Смоковница: «Ягоды мои служат для приношения первинок, из листвы же моей Адам и Ева одеяние сделали себе».
Масличное дерево: «Я доставляю елей для Светильника».
Финиковая пальма взмолилась к Господу, говоря: «Всем известно, что нечестивец Аман – внук Агага, внука Амаликова, и мне ли служить виселицей для него?»
– Будь благословенна! – раздался в ответ ей Голос Господень, – ты не станешь виселицей для него, ибо тебе уподоблен Сион, возлюбленный мною.
Райская яблоня: «Ко мне идут от всех народов земли, и от плодов моих берут, чтобы ликовать пред Тобою, Господи!»
Мирт: «Я райской яблони чета, и надо мною также гимны радости поют».
Дуб зашумел и воскликнул: «Дебора, кормилица Реввекина, под тенью моей погребена».
