«Планы сражающихся царств» (исследование и переводы) - Ким Васильевич Васильев
Если мы согласимся с этим выводом, возникает первое сомнение в исторической правдивости данного повествования, ибо здесь захват циньцами района Лиши поставлен в непосредственную связь с битвой под Яньюем, имевшей место десять лет спустя. Сомнения становятся более основательными, когда мы переходим к разбору описания самой битвы и ее ближайших последствий. Известно, что чжаоский Яньюй, расположенный где-то поблизости от чжаоско-ханьской границы, стал объектом агрессии циньских войск в ходе ханьско-циньской войны. Вот некоторые известия об этих событиях, заимствованные из труда Сыма Цяня: «На 29-м году [правления Хуйвэнь-вана] Цинь и Хань напали друг на друга, а [Цинь] осадило Яньюй»[385]; «Цинь пошло войной на Хань и разбило военный лагерь под Яньюем»[386]. Однако в повествовании отсутствуют какие-либо упоминания о царстве Хань как о непосредственном участнике всех этих событий. Более того, роль союзника царства Чжао в битве под Яньюем автор повествования отдает царству Вэй. Последняя версия могла бы заинтересовать исследователя, если бы не ряд таящихся в ней анахронизмов, которые указывают на ее неисторичность. Так, в тексте повествования сказано: «Вэйский [ван] повелел царскому сыну Цзю с отборной армией расположиться в Аньи, чтобы стеснить Цинь». Однако город Аньи в этот период не принадлежал уже царству Вэй, ибо в 286 г. до н. э. он был передан последним царству Цинь в качестве военной контрибуции. Далее повествование сообщает, что после разгрома под Яньюем циньская армия, отступая, напала на вэйский город Цзи и что тут ее постигла новая неудача, ибо чжаоский полководец Лянь По пришел на помощь осажденным союзникам. Но к моменту яньюйской битвы Цзи также не был во власти вэйского вана: в 276 г. до н. э. он был захвачен чжаоскими войсками, причем во главе последних стоял не кто иной, как Лянь По[387]. Таким образом, основой рассмотренного нами повествования послужили два подлинных исторических события: аннексия царством Цинь чжаоских земель в районе Лиши и яньюйская битва. Однако те факты, с помощью которых здесь делается попытка установить взаимосвязь между первым и вторым событиями, а также версия о непосредственном участии в последнем событии царства Вэй, по-видимому, представляют собой чистый вымысел автора.
В «Планах Сражающихся царств» исследователь весьма часто сталкивается также с некритическим и произвольным использованием исторических данных. Это проявляется, например, в нарочитом смещении хронологической последовательности подлинных событий, упоминаемых в текстах некоторых вымышленных речей и их повествовательных обрамлений. Так, первый диалог некоего Чжуан Синя и чуского Цинсян-вана завершается следующей повествовательной концовкой: «Чжуан Синь уехал в [царство] Чжао и пробыл там пять месяцев. Цинь [тем временем] действительно захватило Янь, Ин, У, Шанцай и Чэнь»[388]. Известно, что в годы правления Цинсян-вана царство Чу вело серию неудачных войн с царством Цинь, в ходе которых оно утратило Янь, столичный город Ин и военно-административную область У. Однако, чтобы сделать такие обширные территориальные приобретения, циньцам потребовался срок, куда более длительный, нежели тот, который указан в «Планах Сражающихся царств»: Янь пал под ударами войск циньского военачальника Бо Ци в 279 г. до н. э., Ин-в 278 г., а земли военно-административной области У были присоединены к царству Цинь лишь в 277 г. до н. э.[389]. Что касается Шанцая, то он, по свидетельству «Погодовых записей на бамбуковых планках», еще в 345 г. до н. э. перестал быть владением Чу и отошел к царству Вэй[390], а область Чэнь стала добычей царства Цинь уже после смерти Цинсян-вана.
Весьма характерен анахронизм, который представлен в приписываемом Лу Чжун-ляню послании к начальнику яньских оккупационных войск в циском городе Ляочэне. Об обстоятельствах, при которых было якобы написано и отправлено это послание, «Планы Сражающихся царств» сообщают следующее: «Яньские [войска] атаковали [царство] Ци и забрали семьдесят с лишним городов. Только Цзюй и Цзимо не капитулировали [перед ними]. Циский Тянь Дань, опираясь на Цзимо, разбил яньскую [армию], убил Ци Цзе. Еще в начале [событий] один яньский военачальник взял приступом Ляочэн. Кто-то оклеветал его. Яньский военачальник, страшась наказания, занял оборону в Ляочэне и не осмеливался отступить [в Янь]. Тянь Дань между тем более года штурмовал город. Многие из числа заслуженных воинов и рядовых солдат погибли, но [гарнизон] Ляочэна не сдавался. Тогда Лу [Чжун]-лянь написал письмо и, обернув его вокруг стрелы, пустил ее в город»[391].
Осада Ляочэна была одним из моментов начавшегося в 279 г. до н. э. освобождения территории царства Ци от оккупационных войск царства Янь. Значит, послание Лу Чжун-ляня, которое, по утверждению автора этого текста, вызвало капитуляцию яньского гарнизона Ляочэна, должно было бы быть отправлено примерно в 278-277 гг. до н. э.[392]. Между тем в этом послании среди аргументов, с помощью которых обосновывается целесообразность немедленной капитуляции, имеется следующий: «Половина стотысячной армии Ли Фу погибла за пределами [Янь]. Столица [царства Янь], обладателя десяти тысяч колесниц, окружена [войсками] Чжао, его территория уменьшилась, а правитель, попавший в тяжелое положение, опозорен перед всей Поднебесной»[393]. Разгром армии Ли Фу и осада чжаосцами яньской столицы — события, хорошо известные по ряду летописных свидетельств[394]. Датируются они с достаточной определенностью 251 г. до н. э. Следовательно, в послание были введены сведения об исторических событиях, происходивших четверть века спустя после завершения осады Ляочэна[395].
В тех текстах «Планов Сражающихся царств», которые дают искаженное представление об упоминаемых в них событиях, интерес к прошлому отходит на задний план, полностью уступая место стремлению к определенным публицистическим целям. Изучение последних, в ходе которого могут быть восстановлены некоторые характерные черты почти неизвестной нам картины борьбы политических группировок и столкновений различных политических взглядов на протяжении IV-III вв. до н. э., для историка имеет не меньшее значение, чем выяснение подлинных обстоятельств, сопровождавших то или иное историческое событие. Данное утверждение расходится со взглядами современных западных авторов, которые считают характерное для некоторых текстов памятника пренебрежение исторической достоверностью естественным следствием того, — что их создатели стремились к чисто литературному эффекту, к вымыслу ради вымысла. Решить вопрос, «кто же прав», помогает обращение к конкретным примерам.
Вот уже упоминавшийся нами комплекс речей и посланий, условно связываемых с именем Чэнь Чжэня. Если, подобно западным сторонникам формально-литературоведческой интерпретации текста «Планов Сражающихся царств», подойти к этому комплексу как к собранию чисто литературных риторических упражнений, написанных по готовым образцам, то чем объяснить ожесточенную страстность отдельных тирад Чэнь Чжэня, призывающих центральнокитайские царства
