Имруулькайс - Любовная лирика классических поэтов Востока
«Отдам я отца за локоны, подобные тени ветвей…»
Отдам я отца за локоны, подобные тени ветвей,Они над щеками чернеют, черненых подвесок черней.
Распущенные и убранные, они — как древняя вязь,И, словно змеи, упруги они, в тяжелых косах виясь.
Они пленяют небрежностью, нежностью полнят сердца;За дивные эти локоны отдам я родного отца.
Они, словно тучки небесные, ее отгоняют взгляд,Они, словно скаред сокровище, ее красоту хранят,
Они, что улыбка нежная, словно чарующий смех, —Как было бы замечательно перецеловать их всех!
Нежна она обнаженная — восточная эта княжна,И, солнцем не обожженная, кожа ее влажна.
Речей ее сладкозвучие дурманит меня волшебством,Словечки ее певучие туманят меня колдовством.
И нет ничего нечестивого в ее неземной красе,И даже благочестивые придут к ее медресе[24].
Неизлечимо хворого влагою уст исцелит,Зубов жемчугами порадует, улыбкою подарит.
Стрелы очей вонзаются в пылу любовных ловитв,Без промаха поражаются участники жарких битв.
А покрывало откинет она — и лик ее, как луна;Ни полного, ни частичного затменья не знает она.
На тех, кто ей не понравится, облако слез нашлет,Бурю вздохов накличет она — бровью не поведет.
И вот, друзья мои верные, я в путах жаркой тщеты —Теперь на меня нацелены чары ее красоты.
Она — само совершенство, любовь — совершенство мое.Молчальника и отшельника сразит молчанье ее.
Куда бы она ни глянула, взор — отточенный меч.Улыбка ее, что молния, — успей себя поберечь!
Постойте, друзья мои верные, не направляйте ногТуда, где ее убежище, туда, где ее чертог.
Я лучше спрошу у сведущих, куда ушел караван;Не помешают опасности тому, кто любовью пьян.
Я не боялся погибели в близком и дальнем краю,В степях и пустынях усталую верблюдицу гнал свою.
Она отощала, бедная, от сумасшедшей гоньбы,И силы свои порастратила, и дряблыми стали горбы.
И вот наконец к становищу добрался я по следам,Верблюды высоконогие неспешно ходили там.
Была там луна незакатная, внушавшая страх красотой.Была там она — ненаглядная — в долине заветной той.
Я подойти не отважился, как странник, кружил вкруг нее.Она, что луна поднебесная, вершила круженье свое,
Плащом своим заметаючи следы верблюжьих копыт,Тревожась, что обнаружит их настойчивый следопыт.
Перевод А. Эппеля«Вот молния блеснет в Зат-аль-Ада…»
Вот молния блеснет в Зат-аль-Ада,И свет ее нам донесет сюда
Гром громогласный, словно в битве вождь,И жемчуга рассыплет свежий дождь.
Они воззвали к ней: «Остановись!».Погонщика я умолял: «Вернись!
Останови, погонщик, караван —Ведь я одной из ваших обуян!»
Гибка она, пуглива и стройна,Лишь к ней одной душа устремлена.
Скажи о ней — и выпадет роса.О ней твердят земля и небеса.
Пребудь она в бездонной глубине,Пребудь она в надзвездной вышине —
Она в моих мечтаньях высока,Не досягнет завистника рука!
А взор ее руины возродит,Мираж бесплотный в явь оборотит.
На луг ли глянет — и цветов полно,Вино протянет — усладит вино.
А лик ее сияет светом в ночь,День — тьмы волос не может превозмочь.
Ах, мое сердце больше не вольно —Оно без промаха поражено:
Очами мечет дротики она,Копьеметателем не сражена.
Без милой обезлюдели края.И над пустыней крики воронья.
Она совсем покинула меня,А я остался здесь, судьбу кляня!
Я одинок и сир в Зат-аль-Ада…Зову, ищу — ни слова, ни следа.
Перевод А. Эппеля«Дыханье юности и младости расцвет…»
Дыханье юности и младости расцвет,Предместье Карх, горячечность бесед.
Семнадцать мне — не семь десятков лет,И ты со мной, событий давних след:
Ущелье милое — приют мой и привет,Дыханье юности и младости расцвет.
В Тихаму мчится конь, и в Надж, и горя нет,И факел мой горит, даря пустыне свет.
Перевод А. Эппеля«Господь, сохрани эту птичку на веточке ивы…»
Господь, сохрани эту птичку на веточке ивы;Слова ее сладостны были, а вести правдивы.
Она мне сказала: «Коней оседлав на рассвете,Ушли восвояси единственные на свете!»
Я следом за ними, а в сердце щемящая мука,В нем адово пламя зажгла лиходейка-разлука.
Скачу я вдогон и коня горячу что есть мочи,Хочу их следы наконец-то увидеть воочью.
И путь, мой нелегок, и нет мне в пути указанья,Лишь благоуханье ее всеблагого дыханья.
Она, что луна, — занавеску слегка отпустила, —Ночное светило дорогу в ночи осветило.
Но я затопил ту дорогу слезами своими,И все подивились: «Как новой реки этой имя?
Река широка, ни верхом не пройти, ни ногами!».Тогда я слезам повелел упадать жемчугами.
А вспышка любви, словно молния в громе гремящем,Как облачный путь, одаряющий ливнем бурлящим.
От молний улыбок в душе моей сладкая рана;А слезы любви — из-за сгинувшего каравана;
Идет караван, и стекает слеза за слезою…Ты сравнивал стан ее с гибкой и сочной лозою, —
Сравнил бы лозу с этим гибким и трепетным станом,И будешь правдивей в сравнении сем первозданном.
И розу еще луговую сравни в восхищеньеС цветком ее щек, запылавших румянцем смущенья.
Перевод А. Эппеля«О голубки на ветках араки, обнявшейся с ивой…»
О голубки на ветках араки, обнявшейся с ивой!О, как меня ранит ваш клекот, ваш голос тоскливый!
О, сжальтесь, уймите тревожные песни печали,Чтоб скорбь не проснулась, чтоб струны души не звучали.
О, душ перекличка! О, зовы тоскующей птицыНа тихом восходе и в час, когда солнце садится!
Я вам откликаюсь всем трепетом, жилкою каждой,Всем скрытым томленьем и всей неуемною жаждой.
Сплетаются души, почуяв любви дуновенье,Как пламени вихри над глыбами черных поленьев.
О, кто мне поможет пылать без угара и дымаВ слиянье немом, в единении с вечно любимой!
Кто даст потеряться, утратить черты и приметыВ калении белом, в горенье единого света?
Вокруг непостижного кружатся пламени шквалы,Стремятся вовнутрь, но целуют одно покрывало.
Так, камни лобзая, пророк предстоял пред Каабой,Как перед подобием чьим-то, неверным и слабым.
Что значат, сказал он, святые Кааба и МеккаПред истинным местом и высшей ценой человека?
Бессильны все клятвы, и тленный не станет нетленным.Меняются лики, и только лишь суть неизменна.
Как дивна газель! О, блеснувшее длинное око,В груди у меня ты как будто в долине глубокой.
И сердце мое принимает любое обличье —То луг для газелей, то песня тоскливая птичья;
То келья монаха, то древних кочевий просторы;То суры[25] Корана, то свитки священные Торы.
Я верю в любовь. О великой любви караваны,Иду я за Кайсом, иду я дорогой Гайляна.
Вы, Лубна и Лейла, для жаркого сердца примеры.Любовь — моя сущность, и только любовь — моя вера.
Перевод З. Миркиной«Луноликие скрылись в своих паланкинах…»
