Книга тысячи и одной ночи. Арабские сказки - Коллектив авторов
И когда он сидел таким образом, вдруг подошел тот человек, пахарь, неся большую миску чечевицы и торбу, полную ячменя. Он увидел поставленную палатку и невольников, которые стояли, сложив руки на груди, и подумал, что сам султан пришел и расположился в этом месте.
И тогда он остановился смущенный и сказал себе: «О, если бы я зарезал пару цыплят и подрумянил бы их на коровьем масле ради султана!»
И он хотел вернуться, чтобы зарезать цыплят и угостить ими султана, и Маруф увидел его, и закричал ему, и сказал невольникам: «Приведите его!» И невольники понесли пахаря вместе с миской чечевицы и поставили его перед Маруфом. «Что это такое?» – сказал Маруф. И пахарь ответил: «Это твой обед и корм твоему коню. Не взыщи с меня – я не думал, что султан придет в это место, и если бы я это знал, я бы зарезал ему цыплят и угостил бы его хорошим угощением».
И Маруф сказал: «Султан не приехал, но я его зять и был на него сердит, и он прислал ко мне своих невольников, которые помирили меня с ним, и теперь я хочу вернуться в город. Но ты приготовил мне угощение, не зная всего этого, и твое угощение принято, хотя это и чечевица. Я не буду есть ничего, кроме твоего угощения».
И потом он велел ему поставить миску посреди скатерти и ел из нее, пока не насытился, а что касается пахаря, то он набил себе брюхо теми роскошными кушаньями. И потом Маруф вымыл руки и позволил невольникам есть, и они принялись за остатки трапезы и поели.
И когда миска была опорожнена, Маруф наполнил ее золотом и сказал пахарю: «Отнеси ее к себе домой и приходи ко мне в город, я окажу тебе уважение».
И пахарь взял миску, полную золота, и погнал своих быков, и отправился к себе в деревню, думая, что Маруф – зять царя. А Маруф провел этот вечер в радости и веселье, и к нему пришли девушки из дев сокровища и стали играть на инструментах и плясать перед ним, и он провел ночь, которая не идет в счет ночей жизни.
И наступило утро, и не успел Маруф опомниться, как пыль поднялась, и взлетела, и рассеялась над мулами, которые несли тюки, и их было семьсот мулов, нагруженных тканями, и вокруг них были слуги – верблюжатники, и погонщики, и светоносцы, а Абу-с-Саадат сидел на муле в обличье предводителя каравана, и перед ним шли носилки с четырьмя шариками червонного золота, украшенными драгоценными камнями.
И достигнув палатки, марид сошел со спины мула, и поцеловал землю, и сказал: «О господин, дело сделано полностью и до конца, а вот носилки, в которых одежда из сокровищницы, – нет ей подобной среди царских одежд. Надень же ее, садись в носилки и приказывай нам что хочешь». – «О Абу-с-Саадат, – сказал Маруф, – я хочу написать письмо, с которым ты пойдешь в город Ихтиян аль-Хатан и войдешь к моему тестю, царю, но не входи к нему иначе как в облике гонца, приятного видом». – «Слушаю и повинуюсь», – сказал марид. И Маруф написал письмо и запечатал его, и Абу-с-Саадат взял письмо и ушел.
Он вошел к царю и увидел, что тот говорит: «О везирь, мое сердце беспокоится о моем зяте, и я боюсь, что его убили кочевники. О, если бы я знал, куда он ушел, чтобы последовать за ним с войском! О, если бы он рассказал мне об этом до своего ухода!» – «Да смилуется над тобой Аллах за твою простоту, – ответил везирь. – Клянусь жизнью твоей головы, этот человек понял, что мы его заподозрили, и побоялся позора, и убежал. Он не кто иной, как плут и лгун!»
И вдруг вошел гонец, и поцеловал землю перед царем, и пожелал ему вечной славы, счастья в жизни. И царь спросил его: «Кто ты и что тебе нужно?» И гонец ответил: «Я гонец, и меня прислал к тебе твой зять. Он приближается с поклажей и прислал тебе со мной письмо. Вот оно».
И царь взял его, и прочитал, и увидел в нем такие слова после усиленных приветствий нашему дяде, славному царю: «Я прибыл с поклажей. Выступай и встречай меня с войском».
«Да очернит Аллах твое лицо, о везирь! – воскликнул тогда царь. – Сколько ты поносил честь моего зятя и выставлял его плутом и лгуном, а он прибыл с поклажей, и ты не кто иной, как обманщик». И везирь опустил голову к земле от стыда и смущения и сказал: «О царь времени, я говорил эти слова только из-за долгого отсутствия поклажи и боясь, что пропадут деньги, которые он истратил». – «О обманщик, – сказал царь, – что такое деньги, раз пришла его поклажа? Он нам даст вместо них много!»
И затем царь велел украсить город, и вошел к своей дочери, и сказал ей: «Добрая весть! Твой муж скоро приедет со своей поклажей. Он прислал мне об этом письмо, и я выезжаю ему навстречу».
И девушка удивилась этому обстоятельству и сказала про себя: «Вот удивительная вещь! Разве он надо мной издевался, или смеялся надо мной, или хотел меня испытать, когда сказал мне, что он бедный? Но хвала Аллаху, что из-за меня не произошло никакого умаления его достоинства».
Вот что было с Маруфом. Что же касается купца Али каирского, то, увидев украшение города, он спросил о причине этого, и ему сказали: «К купцу Маруфу, зятю царя, пришла его поклажа». – «Аллах велик! – воскликнул Али. – Что это за беда! Он пришел ко мне, убегая от своей жены, и был бедняком! Откуда же пришла к нему поклажа? Но может быть, дочь царя придумала для него хитрость, боясь позора, а ведь цари ни в чем не бессильны. Да покроет его Аллах великий и да не опозорит!» А другие купцы обрадовались и развеселились из-за того, что получат свои деньги.
И царь собрал свои войска и выступил, а Абу-с-Саадат вернулся к Маруфу и рассказал ему о том, что он доставил послание.
И тогда Маруф сказал: «Грузите!» И надев одежду из сокровищницы, он сел в носилки и стал величественнее и почтеннее, чем царь, в тысячу раз.
И он дошел до половины дороги и вдруг видит, что царь выступил ему навстречу с войском,
