мы день счастливый перед лицом Изиды Коптской и Гарпократа. Мы отчалили, мы поплыли, мы достигли севера Коптоса, на расстоянии одной меры великой. И вот, узнал Тот обо всем, что произошло с Неноферкефта по поводу книги этой, и не замедлил Тот пожаловаться Ра, говоря: “Знай, что право мое и мой закон у Неноферкефта, сына царя Меренефтиса — жизнь, здоровье, сила. Он проник в жилище мое, он ограбил его, он взял мой ларец с моей книгой зачарований, он убил стража моего, что оберегал ларец”. Было сказано ему: “Твой он, он и все его, все”. Свели с неба силу божественную, говоря: “Да не прибудет Неноферкефта здрав и невредим в Мемфис, он и кто бы ни был с ним”. В этот самый час Маихет, дитя малое, вышел из-под навеса ладьи Фараона, он упал в реку, когда восхвалял Ра, и все, кто были на лодке, испустили крик. Неноферкефта вышел из каюты; он произнес заклинание над ребенком, и заставил он его всплыть, ибо была в нем сила божественная, что налегла на воду над ним. Он произнес заклинание над ним, он заставил его рассказать обо всем, что произошло с ним, и об обвинении, что произнес Тот перед лицом Ра. Мы возвратились в Коптос с ним, мы велели отнести его в
Обитель Благую, мы приставили к нему людей для погребальных обрядов, мы велели набальзамировать его, как подобает высокородному, мы положили его в гробу на кладбище Коптоса. Неноферкефта, брат мой, сказал: “Едем, поспешим вернуться прежде, чем царь услышит о том, что случилось с нами, и чем смутится сердце его о том”. Мы отчалили, мы поплыли, мы не замедлили прибыть на север от Коптоса, на расстояние одной меры великой, к месту, где дитя малое, Маихет, упало в реку. Я вышла из-под навеса ладьи Фараона, я упала в реку, когда восхваляла Ра, и все, кто были в лодке, испустили крик. Сказали Неноферкефта об этом, и вышел он из-под навеса ладьи Фараона. Он произнес заклинание надо мной, и заставил он меня всплыть, ибо была в нем сила божественная, что налегла на воду надо мной. Он велел вытащить меня из реки, он произнес заклинание надо мной, он заставил меня рассказать обо всем, что случилось со мной, и об обвинении, что произнес Тот перед лицом Ра. Он возвратился в Коптос со мной, он велел принести меня в
Обитель Благую, он приставил ко мне людей для погребальных обрядов, он велел набальзамировать меня, как подобает лицу очень высокородному, он велел положить меня в гробницу, где уже лежал Маихет, дитя малое. Он отчалил, он поплыл, он не замедлил прибыть на север от Коптоса, на расстояние одной меры великой, к месту, где упали мы в реку. Он заговорил с сердцем своим, говоря: “Не лучше ли было бы отправиться в Коптос и остаться мне там с ними? Если, наоборот, вернусь я немедленно в Мемфис, и спросит меня Фараон о детях своих, что скажу я ему? Смогу ли я сказать ему это: «Я взял детей твоих с собой в округ Фив, я убил их, и я живу, я возвращаюсь в Мемфис еще живым»”. Он велел принести себе кусок тонкого царского полотна, что принадлежал ему, он приготовил из него волшебную повязку, он связал ею книгу, он положил ее себе на грудь и крепко привязал ее к ней. Неноферкефта вышел из-под навеса ладьи Фараона, он упал в воду, когда восхвалял Ра, и все, кто были в лодке, испустили крик, говоря: “О, скорбь великая, скорбь горькая! Не ушел ли писец превосходный, ученый, кому не было равного!”
Ладья Фараона совершила путь свой прежде, чем кто бы то ни было на свете узнал, в каком месте был Неноферкефта.
Когда прибыли в Мемфис, доложили об этом Фараону, и спустился Фараон навстречу ладье. Он был в плаще скорби и все войско Мемфисское было в плащах скорби, как и жрецы Фта, верховный жрец Фта и все приближенные. И вот, увидали они Неноферкефта, что был прицеплен к рулю ладьи Фараона, силою знаний писца превосходного. Его сняли, увидали книгу на груди у него, и сказал Фараон: “Снимите книгу эту, что на груди у него”. Приближенные Фараона, как и жрецы Фта, и верховный жрец Фта, сказали пред царем: “О, великий владыка наш — да будет долговечен он, как Ра! — это писец превосходный, муж очень ученый, Неноферкефта”. Фараон велел доставить его в Обитель Благую на время шестнадцати дней, облачить в ткани на время тридцати пяти дней, предавать погребению на протяжении семидесяти дней; потом его положили в гробницу его посреди обителей упокоения.
Я рассказала тебе обо всех несчастьях, что постигли нас по причине этой книги, о которой говоришь ты: “Дайте ее мне”. У тебя нет на нее никакого права, ибо, по причине ее отнято у, нас было время, что надлежало нам оставаться на земле». Сатни сказал: «Агури, дай мне книгу эту, что вижу я между тобой и Неноферкефта, или я возьму ее силой». Неноферкефта поднялся на ложе и сказал: «Не Сатни ли ты, кому женщина эта поведала о всех тех несчастьях, коих ты не испытал? Этой книгой, о которой идет речь, способен ли ты завладеть ею силой писца превосходного или умением сыграть со мною? Разыграем ее в шашки». Сатни сказал: «Идет». Вот, принесли им доску с ее собаками, и стали они играть в шашки. Неноферкефта выиграл одну игру у Сатни, он произнес над ним свое заклинание, он положил на него игральную доску, что была перед ним, и заставил его погрузиться в землю до колена. Он поступил таким же образом при второй игре, он обыграл Сатни и заставил его погрузиться в землю до паха. Он поступил таким же образом при третьей игре, и заставил он погрузиться Сатни в землю до ушей. После этого Сатни схватил Неноферкефта своей рукой, Сатни позвал Инароса, брата своего молочного, говоря: «Не медля поднимись на землю, расскажи обо всем, что со мной происходит, пред Фараоном и принеси мне талисманы отца моего, Фта, а также волшебные книги мои». Он не медля поднялся на землю, он рассказал пред Фараоном обо всем, что произошло с Сатни, и сказал Фараон: «Отнеси ему талисманы Фта, отца его, а также и волшебные книги его». Инарос не медля спустился в могилу; он положил талисманы на тело Сатни, и поднялся он из земли тотчас же. Сатни протянул
