Ашвагхоша - Жизнь Будды
Проповедь услышали Владыки,
Он учил о жертвоприношеньи,
Говорил он притчу об огне:
«Спутанные мысли — словно древо
В дереве другом — огонь буравят,
Дым густой неведенья рождают,
Все живое ложной жгут мечтой.
Так огонь печали и заботы,
Загоревшись, жжет не уставая,
Все приводит к смерти и рожденью,
Нет топлива — и огонь не жжет.
Так, когда у человека сердце
Ко греху воспримет отвращенье,
Отвращенье страсть уничтожает,
Гаснет хоть, и в этом выход есть.
Если только этот выход найден,
Рождено с ним зрение и знанье,
Жизнь и смерть в потоках видны четко,
Долг свершишь,— и жизни больше нет.
Тысяча прислушавшихся Бхикшу
Речи Совершенного внимали,
Спали с душ их все былые пятна,
К ним освобождение пришло.
Все, что надлежало, совершилось,
В мудрости сиял высоко Будда,
Правила он дал им очищенья,
Мощный Риши стал учеником.
Совершенный, с верными своими,
Путь направил ныне в царский город:
Бимбисару Раджу вспоминая,
В Раджагригу он с толпой пошел.
Выполнить хотел он обещанье,
И, прибыв, он оставался в роще;
Услыхав об этом, царь со свитой
К месту, где Владыка был, пошел.
Увидав, как Будда восседает,—
С сердцем, преисполненным смиренья,
С колесницы пышной он нисходит,
Украшенья снял, к нему пошел.
Кротко он к ногам склонился Будды,
О телесном вопросил здоровьи.
В свой черед, заговорил с ним Будда,
Сесть с собою рядом попросил.
Царь в уме подумал безглагольно:
«Этот Сакья, верно, власть имеет,
Коль своей он воле подчинил всех
И вокруг него — ученики».
Будда, эти мысли духом видя,
Касиапу вопрошая, молвил:
«Отказавшись от огнепоклонства,
Выгоду какую ты нашел?»
Касиапа, тот вопрос услыша,
Пред большим собраньем встал неспешно,
Низко поклонился, сжав ладони,
Обратился к Будде и сказал:
«Огненного духа почитая,
Выгоду я извлекал такую:
В колесе был жизни беспрерывно,
Ведал смерть, рожденье, боль, недуг.
Потому служенье это бросил.
Я в огнепоклонстве был усердным,
Я искал конца пяти желаний,
И в ответ — желаний был возврат.
Потому служенье это бросил.
В этом я служеньи ошибался,
Вечно возвращался я к рожденью,
Потому покоя возжелал.
Я был сведущ — в самоогорченьи,
Способ мой считался наилучшим,
Мудрости же высшей был я чуждым.
Потому отбросил способ свой.
Я ушел искать Нирваны высшей.
Отодвинув от себя рожденье,
Сбросив смерть, болезнь, искал я места,
Где неумирающий покой.
Потому, познавши эту правду,
Я закон огнепоклонства бросил
И оставил жертвоприношенье,
Связанное с действием огня».
Чтимый миром, слыша Касиапу
И желая мир подвигнуть к благу,
К Касиапе дальше обратился:
«Так! Добро пожаловать! Приди!
Ты желанен здесь, учитель мощный,
Отличил Закон ты от закона,
Высочайшей мудрости достиг ты.
Пред собраньем этим я теперь
Попрошу тебя явить блестяще
Все твои высокие свершенья,
Восхвали же своего владыку
И свои сокровища открой».
Тотчас же, в присутствии собранья,
Тело погружая в бестелесность
И в восторг молельный повергаясь,
Он в пространство вышнее взошел.
Там себя пред взорами явил он,
Ходя, стоя, сидя, засыпая,
Пар огнистый испуская телом,
Справа, слева пламень был с водой,—
Тело же его не обжигалось,
Тело же его не увлажнялось,—
Тучу дождевую испустил он,
Грянул гром, и молния зажглась,
И Земля и Небо содрогнулись,—
Так внушил он миру восхищенье,
И глаза на яркий блеск смотрели,
Этим ярким блеском не слепясь.
И уста различные хвалили,
Но язык единый был в хваленьи,
Зрелище чудесное пленило.
И потом переменилось все,—
Силою духовною влекомы,
Все к ногам Учителя склонились,
Восклицая: «Будда — наш учитель!
Чтимого мы все — ученики».
Так узнали все, что Совершенный
Истинно Всезнающим зовется.
К Бимбисаре Радже обратившись,
Будда слово должное сказал:
«Да внимая — все уразумеют.
Чувствами, и мыслями, и духом
Властвует закон рожденья — смерти.
Если ясно узришь то пятно,
Четкое получишь восприятье;
Получивши четкость восприятья,
Знание себя получишь с этим,
Восприятье чувства победишь;
Раз себя узнаешь и узнаешь
Путь, который указуют чувства,
Места нет для «Я» тогда, ни почвы,
Чтобы это «Я» образовать;
Все нагромождения печали,
Скорби жизни, боль и скорби смерти
Видишь как неотделимость тела,
Тело же увидишь не как «Я»
И для «Я» не узришь в теле почвы:
В этом есть великое открытье,
В этом есть бессмертный ключ покоя,
В этом бесконечность тишины.
Это мысль о самости — источник,
Что несчетность болей порождает,
Мир, как бы веревками, связует,
Знай, что «Я» не свяжешь,— нет и пут.
Свойства «Я» узнав, порвешь веревки,
Размыкаясь — цепи исчезают,
Это узришь — вот освобожденье,
Да погибнет ложный помысл «Я»!
Те, что «Я» поддерживают в мысли,
Или говорят, что «Я» есть вечно,
Или говорят, что погибает,—
Если взять пределы — жизнь и смерть,—
Заблужденье их весьма прискорбно.
Если «Я» не длится,— плод стремленья,
Достиженье, также погибает,
Раз не будет После — плод погиб;
Если ж это «Я» не погибает,—
В средоточьи смерти и рожденья
Тождество одно лишь есть, пространство,
Что не рождено и не умрет.
Если это «Я» есть в их понятьи,
Значит, все живое есть едино:
Есть во всем такая неизменность,
Самосовершенная, без дел.
Если ж так, такая если самость
Действует, так самость есть владыка:
Что ж тогда заботиться о деле,
Если все уж сделано давно?
Если это «Я» неистребимо,
Разум скажет — «Я» и неизменно,
Мы же видим радость и печали,—
Где же постоянству место тут?
Зная, что в рождении свобода,
О пятне греха я мысль отброшу,
Длится мир, и все здесь в мире длится,—
Что ж об избавлении мечтать?
Что и говорить об устраненьи
Самого себя, раз ложь есть правда?
Ежели не «Я» свершает дело,
Кто же, вправду, говорит о «Я»?
Но коли не «Я» свершает правду,
Нет здесь «Я», свершающего дело,—
Ежели ж отсутствуют здесь оба,
Правда в том, что вовсе нет здесь «Я».
Нет того, кто делает и знает,
Нет Владыки,— несмотря на это,
Вечно длится смерть здесь и рожденье,
Каждый день есть утро, есть и ночь.
Слушайте ж теперь меня и слышьте:
Шесть есть чувств и шесть предметов чувства,
Слитые взаимно в шестеричность,
Шестеричность знанья создают.
Чувства и предметы чувства, с знаньем
Единясь, родят прикосновенья.
Меж собой они переплетаясь,
Сеть воспоминания родят.
Как стекло и трут чрез силу Солнца
Возжигают огненное пламя,
Так, чрез чувства и предмет, есть знанье,
А чрез знанье есть Владыка сам;
Стебель есть из семени стремленье,
Семя есть не то же, что есть стебель,
Не одно и все же не другое:
Вот, в рожденьи, все, что здесь живет».
Чтимый миром проповедал правду,
Первоправду дал он в равновесьи,
Так, к царю со свитой говорил он,
Бимбисара Раджа светел был.
Все с себя былые пятна стер он,
Получил молельное он зренье,
Сотня тысяч духов с ним внимала
И бессмертный слышала Закон.
17. СВИТА
Главу склонивши, Бимбисара Раджа
Учителя просил принять в подарок
Бамбуковую рощу, Будда принял,
При этом безглагольность сохранил.
Царь, смысл поняв, склонился пред Высоким
И отбыл в свой дворец, а Чтимый миром
Пошел, великим окружен собраньем,
Чтоб отдохнуть в бамбуковом саду.
Здесь всех живущих обращал он к правде
И возжигал для всех лампаду мысли,
Установлял верховного он Браму
И жизнемудрых точно подтверждал.
А в это время Асваджит и Вашпа,
С спокойным сердцем и храня безгласность,
Вошли в тот пышный город Раджигригу,
Настало время пищи попросить.
Достоинством и мягкостью движений
Те двое были в мире несравненны,
Владыки и владычицы, их видя,
Возрадовались в ласковых сердцах.
И те, что шли, остановились молча,
Что были впереди, те подождали,
Что были позади, те поспешили,
И каждый на двоих смотрел светло.
И меж учеников неисчислимых
Один великой славой окружен был,
