Гуляка и волшебник. Танские новеллы (VII-IX вв.) - Антология
Уходя из дома, он всякий раз заставлял Ин ложиться в постель, опрокидывал на нее лохань для мытья и опечатывал эту лохань со всех сторон. А воротясь, самым тщательным образом осматривал печати и, лишь убедившись в том, что они целы, позволял своей любовнице подняться с постели.
Он носил с собой острый меч и нередко показывал его своим служанкам с такими словами:
— Этот меч сделан из самого лучшего синьчжоуского железа нарочно для того, чтобы рубить головы виновным!
Ли И все более и более не доверял женщинам, ревность все сильнее терзала его. Три раза был он женат и со всеми женами обращался не лучше, чем с первой.
Ли Гун-цзо
Правитель Нанькэ
[76]
Фэнь Чунь-юй, удалец из Дунпина, был известен в землях У и Чу как человек общительный и гостеприимный. Любил вино — оно веселило дух — и под хмельком иной раз давал волю своему вспыльчивому нраву. Был он богат, и у него частенько пировали воины-храбрецы.
За свои блестящие познания в военном искусстве Чунь-юй был назначен помощником командующего войсками в Хуайнань, но однажды в пьяном виде оскорбил своего начальника, и его разжаловали. Тут он приуныл и запил без удержу.
Жил Чунь-юй в десяти ли к востоку от уездного города Гуанлин. Позади его дома рос старый ветвистый ясень; далеко вокруг бросал он густую тень. Под ним-то и пировал каждый день Чунь-юй со своими доблестными друзьями.
Однажды в девятую луну седьмого года «Чжэньюань»[77] Чунь-юй напился так, что ему сделалось худо. Двое приятелей отвели его под руки домой, уложили на восточной веранде и сказали:
— Подремлите здесь! А мы покормим своих лошадей, ноги вымоем. Не уедем, пока вам не станет лучше.
Чунь-юй развязал головной платок, прилег на подушку и сразу впал в забытье. Словно во сне, привиделись ему два гонца в фиолетовых одеждах. Преклонив перед ним колени, они сказали:
— Нас прислал государь страны Хуайань. Просит он, чтобы вы почтили его своим посещением.
Чунь-юй невольно поднялся, оправил платье и последовал за гонцами к воротам своего дома. Там увидел он небольшой, покрытый черным лаком экипаж; он был запряжен четверкой лошадей. Восемь стражников помогли Чунь-юю сесть в экипаж.
Миновав главные ворота, экипаж свернул к старому ясеню и въехал в его дупло. Чунь-юй был очень удивлен, но ни о чем спросить не решился. Он поглядел вокруг. Горы, реки, травы и деревья — все здесь было иным, чем в мире людей.
Проехали несколько десятков ли, и Чунь-юй увидел зубцы высокой городской стены. По дороге сновали экипажи и пешеходы. Сопровождавшие Чунь-юя люди сурово кричали: «Посторонись!» — и прохожие торопливо разбегались в разные стороны. Экипаж въехал в красные городские ворота; за ними высилась башня, а на башне золотыми иероглифами было начертано: «Великое государство Хуайань».
Городские стражники поспешили к Чунь-юю с поклонами. Вдруг появился всадник и громогласно возвестил:
— Повелитель приказал, чтобы зять его, прибывший издалека, отдохнул в Покоях Восточного Цветения.
И поехал впереди, показывая дорогу. Вскоре экипаж остановился перед широко распахнутыми воротами. Чунь-юй вышел из экипажа и прошел во двор. Он увидел узорчатые балюстрады и колонны, густые деревья, увешанные плодами. На галерее расставлены кресла с мягкими подушками, разостланы ковры, развешаны занавеси. На столах изобилие редчайших яств. Чунь-юй пришел в полный восторг.
— Прибыл первый советник, — провозгласил слуга.
Чунь-юй пошел навстречу советнику и увидел человека в фиолетовой одежде, с дощечкой из слоновой кости у пояса.[78] Они обменялись учтивыми приветствиями, подобающими хозяину и гостю.
— Хотя наше маленькое государство и лежит далеко от вашей страны, — возвестил советник, — наш повелитель пригласил вас сюда, чтобы предложить вам породниться с ним.
— Смеет ли такое ничтожество, как я, мечтать о подобной чести? — ответил Чунь-юй.
Советник пригласил его проследовать в царский дворец. Шагов примерно через сто вошли они в красные ворота. Сотни воинов с копьями, секирами и трезубцами в руках расступились перед ними и дали им дорогу. Среди воинов Чунь-юй увидел своего старого собутыльника Чжоу Бяня, очень обрадовался, но окликнуть его не посмел.
Советник провел Чунь-юя в огромный зал. Придворная стража стояла торжественным строем, как подобает в присутствии государя. На троне восседал высокий человек величественного вида в парадной одежде из белого шелка, в красной шапке, расшитой золотом. Затрепетавший от страха Чунь-юй не осмеливался поднять глаза. Кто-то из свиты велел ему поклониться.
— Ваш достойный отец пожелал, чтобы вы, невзирая на ничтожность нашего государства, согласились на брак с моею младшей дочерью Яо-фан, — сказал государь.
Чунь-юй только кланялся, не решаясь вымолвить ни слова.
— Вернитесь пока в покои для гостей и приготовьтесь к брачной церемонии, — повелел государь.
Первый советник проводил Чунь-юя в его покои. Оставшись один, Чунь-юй стал размышлять, как все это могло случиться. Он вспомнил, что отец служил полководцем на границе. Говорили, что он попал в плен. Вести от него перестали приходить, и неизвестно было, жив он или умер. Возможно, отец бывал в этих северных землях и этот брак устроен его заботами.
Голова Чунь-юя была как в тумане. Он не мог понять, что же с ним произошло.
Вечером торжественно выставили для обозрения свадебные подарки. Чего только тут не было — ягнята, лебеди, связки монет, шелка… Всего и не перечесть. Девушки пели, подыгрывая сами себе на цитрах и лютнях. Гостям подавали всевозможные яства при свете бесчисленных огней. К воротам непрерывной вереницей подъезжали экипажи и всадники.
Но вот в сопровождении бесчисленных служанок появились прекрасные девушки. Удивительные у них были имена: Дева Цветущего Тополя, Дева Темного Потока, Первая Бессмертная, Вторая Бессмертная… Тысячи и тысячи красавиц в накидках из золотой дымки, в платьях из лазурного шелка. У каждой на голове убор из
