Автор неизвестен Народные сказки - Японские народные сказки
— Прошу тебя, свези меня на этот остров.
— Садись в челнок.
Побежал челнок по волнам и в одно мгновение пристал к побережью, устланному белым песком.
Вышел Кароку на берег, а старик с челноком сразу куда-то пропал.
Поднялся Кароку вверх по высокому склону, и открылось его глазам прекрасное озеро. Посреди озера песчаный холм, на холме стал журавлей, а в кругу этой стаи птица-журавль с выщипанными перьями — повелительница журавлей. Угостила она Кароку на славу, простилась с ним навеки и повелела старику отвезти Кароку обратно к тому берегу, откуда он приплыл.
21. Гора Обасутэ
Был в старину обычай: как только старикам исполнялось шестьдесят лет, покидали их на погибель в дальних горах[54]. Так приказал князь: незачем лишние рты кормить.
Старики при встрече приветствовали друг друга:
— Как время-то бежит! Уж пора мне в этом году отправляться на гору Обасутэ[55].
— Вот как? Значит, вместе пойдем, и мне пора.
Но вот что случилось однажды на рассвете.
Двое братьев несли по очереди своего старого родителя по крутой горной тропе. Тащит старший брат тяжелую ношу на спине и слышит по временам какой-то треск за собой.
Оглянулся он и спросил:
— Что делает наш отец?
— Да так, пустым делом балуется, — ответил младший брат, — Ломает ветки и бросает на дороге.
— Отец, ты зачем ветки ломаешь? Верно, для заметок? Хочешь убежать, когда мы уйдем домой?
Старик ответил так:
В далеких горахВетками путь отмечу.Зачем, для кого?Ради любимых детей,Что покидают меня.
И после в молчании продолжал ломать ветки и бросать на тропинку.
Обасутэ прячется в самой глубине гор. Братья добрели туда к вечеру, сказать по правде, с легким сердцем, только спинам их пришлось тяжело.
Посадили они отца под большим деревом и начали совещаться, какую дорогу выбрать.
— Идти назад тем же путем скучновато.
— Правда твоя, ничего нового не увидим.
— А зачем долго думать? Пошли вниз с горы куда глаза глядят. Все равно выйдем к деревне.
Так и сделали. Но незнакомая тропинка давай петлять, шла-шла вниз и вдруг начала подниматься вверх. А уже наступила ночь. Кругом слышался волчий вой, уханье сов… Братья сперва храбрились, а потом испугались вконец:
— Вернемся поскорей туда, где мы покинули нашего отца, и найдем верную дорогу. Он ведь оставлял заметы по пути, — взмолился младший брат.
Вот когда братья впервые поняли, как сильно любил их отец, как заботился о них.
— Батюшка! Батюшка! — стали кричать они во весь голос и бегом припустились назад.
Взошла луна и осветила темную чащу. Видят — старик неподвижно сидит под деревом. Братья опустились возле него на землю и перевели дух.
— Что с вами случилось, дети мои?
— Да вот, захотелось нам пойти назад по другой дороге. Но мы заблудились. Просим тебя, вернись с нами и укажи правильный путь.
Отец показал пальцем на тропинку:
— Вот идите по ней, я бросал ветки по дороге. А я останусь здесь.
— Нет, нет, не говори так. Позволь нам отнести тебя домой. Будь что будет, мы больше никогда не покинем тебя! — стали умолять братья.
— Неразумные слова! Хотите вы или нет, а должны оставить меня в горах: на то есть строгий княжеский указ. Ослушников ждет суровая кара.
Но братья поняли, как любит родительское сердце, и твердо стояли на своем. Они понесли отца против его воли.
Дома братья поспешили вырыть под полом глубокий подвал и спрятали там своего отца. Каждый день они приносили еду своему отцу и беседовали с ним.
Так прошло больше года. Вдруг от имени князя объявили указ: «Приказываю свить веревку из пепла, коли найдется такой умелец».
Люди в княжеских владениях вконец измучились, пробовали и так и этак, но все без толку: никто не смог свить веревку из пепла.
Братья рассказали об этом своему старику-отцу.
А ведь дело-то нехитрое. Вымочите солому в соленой воде и свейте жгутом, а как высохнет, сожгите на огне, — посоветовал старик.
Сделали братья, как он сказал, и правда, получилась у них веревка из пепла.
Князь похвалил братьев, но задал им новую задачу:
— Коли вы такие хитрые, продерните нить сквозь большую морскую раковину, да так, чтобы прошла внутри по всем завиткам.
Опечалились братья и поспешили к отцу за советом.
— Вот оно как, — призадумался отец, а поразмыслив, сказал сыновьям:
— Принеси-ка ты муравья, а ты — длинную нитку и горсточку рисинок.
Принесли сыновья, что велено. Старик привязал нитку к муравью и впустил его в глубь витой раковины, просверлив отверстие на верхушке. Потом повернул раковину открытой стороной к свету и насыпал рисинок. Муравей скоро выполз к приманке, а по дороге продернул нить сквозь все завитки[56].
Князь остался очень доволен:
— Хотел я узнать, сколь умны люди в моих владениях. Теперь душа моя спокойна. Но скажите, мне, сами ли вы догадались или кто другой научил вас?
Братья поведали обо всем без утайки.
— Поистине старые люди — кладезь премудрости! — воскликнул князь и немедля отдал указ, чтобы стариков отныне не оставляли в горах на погибель. А братьев богато одарил.
Радостные, вернулись братья домой. С тех пор они, не таясь, без всякой боязни содержали своего отца в доме и заботились о нем.
22. Вака-химэ из дворца дракона
В старину, в далекую старину жил в одном селении мальчик двенадцати лет по имени Кинскэ, круглый сирота. Построил он возле морского берега маленькую хижину и ходил в горы собирать хворост на продажу. Тем и кормился.
Так вот, наступил канун Нового года. Кинскэ понес большую вязанку хвороста в город. Хотелось ему выручить немного денег к празднику. А стал мальчик нести тяжелую ношу. Присел отдохнуть на прибрежный камень и загляделся на спокойное море.
Вдруг прямо у его ног морская гладь вспенилась, забурлила. Посреди круговерти воду втянуло вниз воронкой, и показалось в ней горло кувшина.
Глядел-глядел Кинскэ во все глаза, а потом взял охапку ветвей и бросил в самый водоворот. Ветки завертелись, закружились и исчезли в кувшине. Тут Кинскэ раззадорился и давай бросать охапки ветвей одну за другой… Все, что у него было.
«Эх, беда!» — опомнился мальчик, да поздно. Сиди теперь голодным, не с чем встречать Новый год.
Но вдруг смотрит, откуда ни возьмись, стоит перед ним морская дева небывалой красоты.
— Кинскэ-сан, Кинскэ-сан, отчего ты запечалился, поведай мне, — спросила она ласковым голосом.
«Уж не пригрезилось ли мне?» — подумал Кинскэ и ответил:
— Ни о чем я не печалюсь. Только вот что случилось со мной. Понес я хворост на продажу: ведь Новый год наступает, надо его встретить. Вдруг вижу — море вспенилось, забурлило. Стал я бросать туда охапки ветвей. Уж очень здорово их крутило в водовороте. Да все и побросал. Выходит, остался я без праздничного ужина.
— Ах, вот оно что! Есть о чем горевать! Знай, зовут меня Вака-химэ, я дочка Ото-химэ. Мы с матушкой обитаем во дворце дракона — Повелителя моря. Сегодня ты преподнес нам щедрый дар: много топлива для очага. Я послана, чтобы отблагодарить тебя. Отныне ни о чем не печалься, я буду о тебе заботиться, — сказала с улыбкой Вака-химэ.
С тех пор чего только Кинскэ ни пожелает, все сразу перед ним появляется — и еда и одежда. Зажил он в довольстве и счастье.
Но нет опаснее досужих языков. По всей стране пошла молва: дескать, Кинскэ еще совсем мальчик, а взял себе в жены такую красавицу, словно она вышла к нему из картины. Был он нищий сирота, а теперь живет в роскоши.
Ну, само собой, дошел этот слух до ушей князя. Князь немедля позвал к себе своего кэрая.
— В народе теперь только и разговору, что о каком-то отроке по имени Кинскэ. Будто женился он на красавице и стал богачом. Дыма без огня не бывает. Ступай погляди, в самом ли деле его жена так хороша, как ее расписали, — повелел князь.
— Повинуюсь. Только, думается мне, лучше бы вашей милости поглядеть собственными очами, — посоветовал кэрай.
— Хм, пожалуй, оно и так. Ступай же и приведи сюда их обоих! — повелел князь, очень довольный советом кэрая.
Услышав повеление князя, Кинскэ онемел от испуга. Тогда Вака-химэ вышла к посланцу.
— Князь хочет хоть раз посмотреть на тебя собственными очами. Скорей собирайся в дорогу! — строго приказал воин и повел Кинскэ вместе с Вака-химэ в княжеский дворец.
Увидел князь девушку и уставился на нее, не моргая. «В мире нет второй такой красавицы. Не этому жалкому мальчишке владеть девушкой. Я сам возьму ее в супруги», — подумал он.
— Сегодня вы поспешили явиться ко мне по моему приказу. Похвальное усердие. На сей раз довольно, идите домой. — С такими словами князь отпустил их.
