Книга тысячи и одной ночи. Арабские сказки - Коллектив авторов

И он приказал людям расположиться вокруг этих гор, и потом позвал везиря (а это был везирь опытный и умный, проницательный и сведущий в делах), и когда тот явился, сказал ему: «Мне хочется что-то сделать, и я расскажу тебе об этом. Я задумал уйти сегодня ночью один и узнать, что это за пруд со странными рыбами, а ты садись у входа в мою палатку и говори эмирам, везирям, придворным, и наместникам, и всем, кто будет обо мне спрашивать: «Султан нездоров и велел мне никому не давать разрешения входить к нему». И не говори никому о моем намерении». И везирь не мог прекословить царю.

Потом царь переменил одежду, опоясался мечом, и взобрался на одну из гор, и шел весь остаток ночи до утра и весь день, и зной одолел его, так как он прошел ночь и день. После этого он шел и вторую ночь до утра, и ему показалось издали что-то черное, и царь обрадовался и воскликнул: «Может быть, я найду кого-нибудь, кто мне расскажет об этом пруде и о рыбах!»

И он приблизился и увидел дворец, выстроенный из черного камня и выложенный железом, и один створ ворот был открыт, а другой заперт. И царь обрадовался, и остановился у ворот, и постучал легким стуком, но не услышал ответа, и тогда он постучал второй раз и третий, но ответа не услыхал, и после этого он ударил в ворота страшным ударом, но никто не ответил ему. «Дворец, наверное, пуст», – сказал тогда царь и, собравшись с духом, прошел через ворота дворца до портика и крикнул: «О жители дворца, тут чужестранец и путешественник, нет ли у вас чего съестного?» Он повторил эти слова второй раз и третий, но не услышал ответа; и тогда он, укрепив свое сердце мужеством, прошел из портика в середину дворца, но не нашел во дворце никого, хотя дворец был украшен шелком и звездчатыми коврами и занавесками, которые были спущены. А посреди дворца был двор с четырьмя возвышениями, одно напротив другого, и каменной скамьей и фонтаном с водоемом, над которым были четыре льва из червонного золота, извергавшие из пасти воду, подобную жемчугам и яхонтам, а вокруг дворца летали птицы, и над дворцом была золотая сетка, мешавшая им подниматься выше. И царь не увидел никого и изумился и опечалился, так как никого не нашел, у кого бы спросить об этой равнине, о пруде и о рыбах, о горах и о дворце. Затем он сел у дверей, размышляя, и вдруг услышал стон, исходящий из печального сердца, и голос, произносящий нараспев:

Когда я скрыл, чем дорожил, но сердце бушевало,

     Когда бессонница очам покоя не давала,

Я страсть, возросшую во мне, призвал и ей сказал:

     «Не оставляй меня в живых, срази, как сталь кинжала,

Не дай, чтоб средь трудов и бед я долго пребывал!»

И когда султан услышал этот стон, он поднялся и пошел на голос и оказался перед занавесом, спущенным над дверью покоя. И он поднял занавес и увидел юношу, сидевшего на ложе, которое возвышалось от земли на локоть, и это был юноша прекрасный, с изящным станом и красноречивым языком, сияющим лбом и румяными щеками, и на престоле его щеки была родинка, словно кружок амбры; как сказал поэт:

Красавец стройный – ночь волос и свет чела. При нем

     То словно входишь в мрак ночной, то пребываешь днем.

Прекрасней этой красоты на свете нет ничьей,

     Она пленительнее всех увиденных вещей.

Что лучше родинки его на матовой щеке,

     Она как роза, что плывет в зрачке, как в роднике.

И царь обрадовался, увидя юношу, и приветствовал его: а юноша сидел, одетый в шелковый кафтан с вышивками из египетского золота, и на голове его был венец, окаймленный драгоценностями, но все же вид его был печален. И когда царь приветствовал его, юноша ответил ему наилучшим приветствием и сказал: «О господин мой, ты выше того, чтобы пред тобой вставать, а мне да будет прощение». – «Я уже простил тебя, о юноша, – ответил царь. – Я твой гость и пришел к тебе с важным делом: я хочу, чтобы ты рассказал мне об этом пруде, о рыбах, и о дворце, и о причине твоего одиночества в нем и плача». И когда юноша услышал эти слова, слезы побежали по его щекам, и он горько заплакал, так что залил себе грудь.

И царь удивился и спросил: «Что заставляет тебя плакать, о юноша?» И юноша отвечал: «Как же мне не плакать, когда я в таком состоянии?» И, протянув руку к подолу, он поднял его; и вдруг оказывается: нижняя половина его каменная, а от пупка до волос на голове он – человек. И, увидев юношу в таком состоянии, царь опечалился великой печалью, и огорчился, и завздыхал, и воскликнул: «О юноша, ты прибавил заботы к моей заботе! Я хотел узнать о рыбах и об их происхождении, а теперь приходится спрашивать и о них, и о тебе. Нет мощи и силы, кроме как у Аллаха, высокого, великого! Поспеши, о юноша, рассказать эту историю!»

«Отдай мне твой слух и взор», – отвечал юноша. И царь воскликнул: «Мой слух и взор здесь!» И тогда юноша сказал: «Поистине, с этими рыбами и со мной произошло удивительное дело, и будь оно даже написано иглами в уголках глаз, оно послужило бы назиданием для поучающихся». – «А как это было?» – спросил царь.

Рассказ заколдованного юноши

«О господин мой, – сказал юноша, – знай, что мой отец был царем этого города, и звали его Махмуд, владыка черных островов. Он жил на этих четырех горах и царствовал семьдесят лет, а потом мой отец скончался, и я стал султаном после него. И я взял в жены дочь моего дяди, и она полюбила меня великой любовью, так что, когда я отлучался от нее, она не ела и не пила, пока не увидит меня подле себя. Она прожила со мною пять лет, и однажды, в какой-то день, она пошла в баню, и тогда я велел повару поскорее приготовить нам что-нибудь поесть на ужин; а потом я вошел в этот покой и лег там, где