Сюань Лин - Путь к Заоблачным Вратам. Старинная проза Китая
Ученик музыканта
Один человек из царства Ци отправился в царство Чжао, чтобы выучиться играть на гуслях сэ. Он усердно подражал учителю, но научился только передвигать колки, с тем и вернулся домой. За три года не сочинил ни одной мелодии. Земляки дивились. А пришелец из Чжао, узнав об этом, догадался, что тот просто туп.
Неосторожный гость
Некий человек из царства У приехал в столицу. В его честь приготовили угощенье. Подали на стол сыр. Усец не знал, что это такое, и не стал есть, но его уговорили попробовать. Вернулся домой — начало рвать, почувствовал себя совсем разбитым и наказал сыновьям:
— Пусть уж я умру, как последний дурак, нечего досадовать, но вы, смотрите, будьте осторожнее, не ешьте что попало.
Пожар
В доме одного тайюаньца ночью случился пожар. Начали вытаскивать вещи. Хозяин хотел вынести бронзовый котел-треножник, да по ошибке схватил утюг. Страшно изумился и закричал сыну:
— Чудеса! Огонь еще не лизнул котел, а ножки уже сгорели.
Дар скорбящему
Юноша носил траур по отцу. Один добрый человек решил выразить ему соболезнование и спросил у людей:
— Что можно принести?
Люди ответили:
— Деньги, холст, зерно, шелк — что у вас есть.
Добряк принес меру бобов и поставил перед юношей.
— Другого нет ничего, — сказал он. — Хоть мерой бобов помогу вам.
Юноша зарыдал:
— Что мне делать?
Тот человек, решив, что речь о бобах, ответил:
— Можно сварить кашу.
Почтительный сын зарыдал еще сильнее. Тогда добряк сказал:
— Раз уж вы так бедны, принесу еще одну меру.
Южанин в столице
Один южанин отправился в столицу. А перед тем ему наказывали:
— Увидишь что — не спрашивай, как называется, а сразу ешь.
Пригласили его в один дом, только вошел в ворота, увидал во дворе конский навоз, поднес ко рту — отвратительная вонь. Не захотел идти в дом. Потом увидел на дороге выброшенные старые соломенные сандалии, решил попробовать — не лезут в рот. Обернулся к слуге и говорит:
— Хватит! Не всему, видно, верь, что люди говорят.
Вскоре он оказался в гостях у знатного чиновника, и в его честь подали пирожки на пару. Южанин взглянул на них и сказал:
— Не хотел бы обидеть вас, но я не ем то, что вижу впервые.
Чусец и богомол
Один бедняк из земель Чу принялся как-то читать сочинения Хуайнаньского князя{65}. Прочитал «Богомол, подстерегая цикаду, прикрывается листком и делается невидимым». Тотчас же бросился к дереву и, задрав голову, стал высматривать листок с богомолом. И увидел-таки богомола, который, прикрывшись листком, подстерегал свою жертву. Чусец сорвал тот листок, но уронил его. На земле под деревом лежали опавшие листья, и он не знал, какой из них держал богомол. Человек сгреб листья в кучу и, захватив целую охапку, вернулся домой. Затем стал брать лист за листом и, прикрыв лицо, спрашивал жену:
— Ты меня видишь?
Жена сперва отвечала:
— Вижу.
Но через несколько дней ей это надоело, и она притворилась:
— Не вижу!
Муж возликовал. Пошел с листом на базар и, прикрывшись им, на глазах у всех стал хватать чужое добро. Стражники связали его и доставили в уездную управу. Начальник принялся разбирать жалобу. Чусец рассказал все по порядку. Чиновник расхохотался и не стал его наказывать.
Визит к уездному начальнику
Некто, собираясь нанести визит уездному начальнику, осведомился у его подчиненных:
— Что более всего любит читать ваш начальник? Кто-то сказал:
— «Комментарий Гунъяна»{66} к летописи «Весны и Осени».
— Какие книги вы читаете? — поинтересовался начальник уезда, когда он явился к нему.
— Я изучаю «Комментарий Гунъяна», — ответил гость.
Тогда чиновник спросил его, кто убил Чэнь То{67}. Посетитель долго молчал, а потом ответил:
— Честное слово, я не убивал Чэнь То.
Потешаясь над его невежеством, начальник спросил:
— Ну, а если не господин убил Чэнь То, то, позвольте узнать, кто же?
Посетитель страшно перепугался и, теряя туфли, бросился вон. Люди спросили, что случилось.
— Угодил я к господину начальнику на допрос — спрашивал меня по делу об убийстве. А я испугался, не знал, что и отвечать, еле вымолил прощение и удрал.
Хитрый вор
Один человек понес на рынок кусок мяса. По дороге зашел в отхожее место, а мясо повесил у входа. Вор схватил мясо, да убежать не успел. Торговец вышел и стал искать пропажу. Хитрый вор взял кусок в зубы и сказал:
— Что тут удивляться, коли ты повесил его на дверях? Вот если бы подвесил ко рту, как я, и держал зубами, так не пропало бы твое мясо.
Траурный обряд
Несколько односельчан взялись совершить траурный обряд, хотя и не знали ритуала. Один из них, что был побойчее, сказал своим землякам:
— Что я буду делать, то и вы делайте.
Пришли они на похороны. Первый простерся ниц на циновке, остальные за его спиной сделали то же самое. Тогда он пнул ногой того, что был ближе всех к нему, и сказал ему:
— Дурак!
Все остальные, решив, что так положено по обряду, пнули друг друга ногой и повторили:
— Дурак!
Самый последний оказался рядом с сыном покойного, он пнул его и тоже сказал:
— Дурак!
Глупец и горлица
Жил глупый человек. У него умер тесть, и жена послала его в родительский дом выразить соболезнование. Дошел он до речушки и собрался ее вброд перейти. Снял один носок с ноги да загляделся на горлицу на дереве. Она кричит: «Богу! Богу!», и он стал повторять за ней. А про траурный обряд и позабыл. Пришел в дом тестя. Стоит, босую ногу под себя поджимает и бубнит: «Богу! Богу!» Смешно стало сыновьям покойного, а он им:
— Нечего смеяться! А ежели кто носок подобрал — пусть назад вернет.
Из сборника Лю Ицина «Ходячие толки в новом пересказе»
Перевод В. Сухорукова
Находчивый Лю Лин
Проспавшись как-то раз и желая опохмелиться, Лю Лин{68} спросил у жены вина. А та выплеснула вино на землю, разбила посудину и, залившись слезами, принялась попрекать мужа:
— Пьете, не зная удержу, только жизнь свою губите! Пора бы и перестать!
— Ну что ж, отлично! — сказал Лю Лин. — Да только самому-то мне трудно будет отвыкнуть: надо бы прежде помолиться богам и духам и дать перед ними обет воздержания. Но для этого нужны вино и мясо.
— Спешу исполнить повеление, — ответила жена и, расставив на алтаре, перед богами, вино и мясо, попросила мужа хорошенько помолиться и дать крепкий обет.
И Лю Лин, преклонив колени, стал молиться:
— О Небо, ты меня породило, ты же меня через вино прославило: в один присест могу выпить целую меру да сверх того еще полмеры — чтобы опохмелиться. А на речи жены — не обращай внимания!
После чего выпил вино, закусил мясом — и свалился мертвецки пьяный.
Жуань Сянь соблюдает обычай
Жуань Сянь и дядя его Жуань Цзи проживали в южной части округи, а другие Жуани — в северной. Северные Жуани были богачами, а южные жили в бедности.
В седьмой день седьмой луны{69} богатые Жуани вынесли на солнце, для просушки, целые вороха одежды — из тонких и узорных тканей, из парчи и кисеи. А Жуань Сянь вывесил во дворе, на шесте, свои холщовые штаны. Когда же вздумали его стыдить, отвечал так:
— Пускай хоть штаны повисят: не могу ж я нарушить обычай!
Чжан Хань
За безудержные чудачества современники прозвали Чжан Ханя вторым Жуань Цзи{70}. Кто-то однажды сказал ему:
— Не век же тебе дурить — подумал бы лучше, как бы оставить после себя добрую славу.
— Чем прельщать посмертной славой, — отвечал Чжан Хань, — поднес бы лучше чарку вина — теперь!
Верный слуга
Когда Су Цзюнь учинил свой мятеж, министр Юй Лян{71} и трое его братьев бежали все вместе на юг. А пятому брату, Юй Бину, который губернаторствовал в У, пришлось спасаться в одиночку. Народ и чиновники оставили его, и только слуга не покинул Юй Бина: усадил его в лодку, укрыл циновками и вывез из города. Тем временем Су Цзюнь объявил за поимку Юй Бина вознаграждение — и того уже всюду усердно разыскивали.
Как-то раз слуга оставил лодку у островка неподалеку от города. А после, вернувшись под хмельком, ткнул в ее сторону веслом и сказал:
— Ищете губернатора, а он — тут.
Юй Бин так и обмер от страха. Но чиновник, ведавший розыском, видя, что лодка мала и плотно загружена, решил, что слуга просто врет спьяну, и даже проверять не стал. Так они проплыли по Чжицзяну и, добравшись до Шаньиня, остановились в доме семьи Вэй, где обрели приют.
