Маснави (поэма о скрытом смысле) - Джалаледдин Руми
Зачем несут тебя в такое место,
Где будет вечно и темно и тесно?
Там все вокруг земля, там даже крошки
Не то что плова нет, но и лепешки.
Светильник тьму не озаряет в нем,
Там ни окна, ни света за окном.
Сосед тебя в том доме не услышит,
Там двери нет, нет притолки, нет крыши.
В том доме нет воды, чтобы напиться,
Там красота твоя не сохранится.
В убогий дом тебя несут сейчас»,—
Сын причитал и слезы лил из глаз.
Джухи, что был на этом погребенье,
Услышал плач и ощутил волненье.
Он своему отцу сказал со страхом:
«Его в наш дом несут, клянусь Аллахом!»
Сказал отец Джухи: «Молчи, глупец!»
«Но все приметы сходятся, отец!
К нам понесут его сейчас под кров,
Где нету ни циновок, ни ковров.
Возьмут его к нам в дом, где даже крошки
Не то что плова нет, но и лепешки...
Приметы сходятся,— сказал Джухи,—
То плата нам за наши все грехи!»
История о том, как некий лучник испугался грозного вида всадника
Вооруженный всадник на коне
Страх нагонял на всех в одной стране.
Повсюду он скакал средь бела дня,
Оружьем и доспехами звеня.
И некий лучник, испугавшись вдруг,
Ему навстречу вышел, взявши лук.
Взмолился всадник: «Лучник благородный.
Бессильный я, хоть телом и дородный.
Меня ты, о храбрейший, пожалей,
Старухи я пугливей и слабей!»
«Ну что ж,— сказал стрелок,— молись Аллаху,
Что не пустил стрелу в тебя со страху,
Но если слаб ты и пуглив, то зря
Решил надеть доспех богатыря,
Ибо лишь грозным видом ты, пожалуй,
Подверг себя опасности немалой».
Рассказ о том, как бедуин наполнял переметную суму песком
Один араб навьючил на верблюда
Мешок зерна — три иль четыре пуда.
А чтоб не пустовал второй мешок,
В него насыпал бедуин песок.
На горб и сам тотчас он взгромоздился,
Но здесь как раз мудрец один случился.
Он вопросил: «Что ты везешь в мешках,
О человек, храни тебя Аллах?»
Рек бедуин: «Зерно навесил здесь я,
А там — мешок с песком для равновесия
И для того, чтоб не был пуст мешок!»
Мудрец спросил: «Зачем тебе песок?»
Он продолжал: «Ты раздели пшеницу,
Чтоб в двух мешках ей равно уместиться.
От этой станет легче благостыни
Тебе, мешкам обоим и скотине!»
Вскричал араб в слезах от восхищенья:
«Как просто мудрое твое суждение!
Но почему же сам идешь пешком
Ты, о мудрец, что мне едва знаком?
Хождение пешком тебе ль по чести?
Поедем на моем верблюде вместе!»
Соседством с мудрым спутником счастливый
Спросил араб: «Кто ты, красноречивый?
С таким умом и с языком таким
Ты, может быть, везир или хаким?
Дай мне совет, глупцу и маловеру
Как дни прожить по твоему примеру?
Сказал мудрец: «Ужель мой жалкий вид
О низком звании не говорит?»
«Тогда скажи, мудрейший из достойных,
Сколь у тебя овец, верблюдиц дойных?»
Изрек мудрец: «Нет у меня и стада,
О любопытный более чем надо!»
«Владеешь ты — прости вопрос мой праздный,—
Наверно, лавкой, где товарец красный?»
«Нет у меня товара никакого,
Не то что лавки, нету даже крова!»
Араб промолвил: «Как не жить богато
Тому, чье слово драгоценней злата?
Иль, может быть, ты сам живешь, как птица,
А злато в тайниках твоих хранится?»
Сказал мудрец: «Поверь мне, бедуин,
И бос и гол я и, как перст, один.
Нет у меня, что с нищетою дружен,
Не то что злата — и гроша на ужин!
От мудрости моей мне, право слово,
Нет блага, нет прибытка никакого!»
Сказал араб: «О человек бездомный,
Что мне от мудрости твоей никчемной?
Ступай,— добавил он, дрожа от гнева,—
Коль твой направо путь, так мой — налево!
Без твоего совета я бы мог
В своем втором мешке везти песок.
Ты, может, и умен, но ты — бродяга.
Я глуп, но глупость мне идет во благо.
Пускай я немудрен, а все же сыт,
И божьей милости мне путь открыт!»
О том, как мышь украла верблюжий повод
Решила мышь, украв верблюжий повод,
Что это — слыть ровней верблюду довод.
Взяв повод в зубы, мышь бежать пустилась,
Верблюд за ней, она и возгордилась.
Подумала: «Верблюду я ровня.
Бежит он даже позади меня!»
Мышь похвальбы не скрыла от верблюда,
«Ну что ж,— подумал он,— гордись покуда!»
Но вот река случилась на дороге,
Остановилась мышь пред
