Аль-Мухальхиль - Арабская поэзия средних веков
«Я Кайса навестить хочу…»
{69}
Я Кайса навестить хочу, как брата,Я клятву дружбы взял со всех племен.
Я видел, как бурлит поток Евфрата,Как пенится, когда он разъярен,
Как с боку на бок парусник швыряет,Грозя низвергнуть на прибрежный склон.
Так укачало кормчего, беднягу,Что в страхе за корму схватился он.
Но что Евфрат в сравненье с Кайсом щедрым?Тот всем воздаст, никто не обделен,
И сто верблюдиц, крепких, словно пальмы,Дарит он другу: не велик урон!
Ведь все сыны Муавии{70} такие,Любой высок, прекрасен и силен.
По зову первому идут на помощь,Все на конях, и не сочтешь знамен.
А как приятно с ними быть в застолье!Их руки щедры, разговор умен.
Аль-Хутайа
Перевод Н. Стефановича
{71}
«Отстань и отойди…»
Отстань и отойди, будь от меня подале.Молю Аллаха я, — убрать тебя нельзя ли?
Тебя считаю я презренным и дурным,—Надеюсь, что тобой я тоже не любим.
Ты губишь каждого предательством, изменой,Все тайны выведав в беседе откровенной.
Тебе когда-нибудь за все воздаст Аллах —Любви не встретишь ты в своих же сыновьях.
Жизнь черная твоя приносит беды людям,И смерти мы твоей все радоваться будем.
«Аллах тебе за все готовит наказанье…»
Аллах тебе за все готовит наказанье,И прадедам твоим, и всем, кто жили ране.
Добро твое всегда притворство или ложь,И праведность свою ты строишь на обмане…
Но ты собрал в себе, лелеешь, бережешьВсе виды подлости, грехов и злодеяний.
«О, как со мною вы безжалостны и злы…»
О, как со мною вы безжалостны и злы,А я прославил вас, я вам слагал хвалы.
Пусть холит злобную верблюдицу рука —Верблюдица не даст ни капли молока.
Я знал, что благодать к вам с неба снизойдетЗа то, что вы меня спасете от невзгод.
Я был как жаждою измученный верблюд,Я ждал, что здесь найду защиту и приют.
Но вижу, что от вас бесцельно ждать добра.Что страннику опять в далекий путь пора…
Но разве виноват был праведный Багид,Даря приют тому, кто брошен и забыт,
Кто предан, осрамлен, чей жребий так суров,Кто бродит на земле, как дух среди гробов.
В свирепой ярости, пороча и кляня,Зачем собаками травили вы меня?
За что же ненависть пылает в вас ко мне?Так ненавистен муж порой своей жене…
За добрые дела мы благом воздаем —Но мне за все добро платили только злом.
Чего ж тогда искать? На свете правды нет.Будь счастлив, если ты накормлен и одет…
«В словах моих много и яда, и едких обид…»
В словах моих много и яда, и едких обид,И кто-нибудь ими сегодня же будет побит.
Но если я сам изуродован волей Аллаха —Мое же проклятье пускай и меня истребит…
ПОЭЗИЯ РАННЕГО СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
Середина VII века — середина VIII века
Аль-Ахталь
Перевод Н. Мальцевой
{72}
«Он пьян с утра и до утра…»
Он пьян с утра и до утра мертвецки, как бревно,Но держит голову его над чашею вино.
Он пьет, пока не упадет, сраженный наповал,Порою кажется, что он рассудок потерял.
Мы ногу подняли его — другую поднял он,Хотел сказать: «Налей еще!» — но погрузился в сон.
И мы глотаем за него, впадая в забытье,На головню из очага похожее питье.
Налейте ж мне! Налейте всем! Да здравствует вино!Как муравьи в песке, ползет в моих костях оно.
Так в лоне огненном возрос сын города сего,—Росло и старилось вино, чтоб сжечь дотла его!
Горит звезда вина, горит! И он, страшась беды,Спешит разбавить алый блеск прозрачностью воды.
И закипают пузырьки на дне, как будто тамСто человечков, и они, смеясь, кивают нам.
«Тяжелой смолою обмазана эта бутыль…»
Тяжелой смолою обмазана эта бутыль,Укутали бедра ее паутина и пыль.
Пока догадались красавицу нам принести,Чуть старою девой не стала она взаперти!
И светлые брызги вина мимо чаши летят,И благоуханен, как мускус, его аромат.
«Когда мы узнали друг друга…»
Когда мы узнали друг друга, в ту первую нашу весну,Мы были подобны прозрачной воде облаков и вину.
«Когда, почуяв гостя…»
{73}
Когда, почуяв гостя, пес залает у дверей,Они на мать свою шипят: «Залей огонь скорей{74}!»
Они, забыв завет отцов, за родичей не мстятИ в день набега взаперти, как женщины, сидят.
Они из дому — ни на шаг! И бьюсь я об заклад,—Они бы спрятались в кувшин, когда б не толстый зад!
«И, выпив, мы дружно почили…»
И, выпив, мы дружно почили, забыв впопыхахСмиренно покаяться в наших ужасных грехах.
Три дня это длилось, а утром, без всяких чудес,К нам бренного духа останки вернулись с небес.
Так ожили мы, удивляясь, что в этакий часНе тащит в судилище ангел разгневанный нас.
Вокруг собирался народ — кто ругал, кто жалел,А мы приходили в себя от свершившихся дел.
Не скрою, приятно мне смерть принимать от вина,Но жизнь! — ах, стократ мне милее она!..
«Страдаю я в тиши ночной…»
Страдаю я в тиши ночной, и ты страдаешь тоже,И под счастливою луной печально наше ложе.
На свете не было и нет, клянусь, несчастья хуже:О прежней плачу я жене, а ты — о первом муже…
Аль-Фараздак
Перевод Ю. Александрова
{75}
«Бездушный рок разъединил меня…»
{76}
Бездушный рок разъединил меня с возлюбленной моей.В пустыне сердце я вспоил надеждой на свиданье с ней.
В постылой тьме своих ночей не знаю праведного сна.Тоска моя все горячей. Но встреча вряд ли суждена.
Душа разлукою больна, растет недуг опасный мой.Любовь — беда, но лишь она спасает от себя самой.
Покуда не помог Аллах, себе помочь я не могу.Во всех своих земных делах пред ним, наверно, я в долгу.
Но, после бога, мне помочь оборониться от обидИ все преграды превозмочь — сумел великий аль-Валид.
О правоверных властелин, владыка жизни, мой халиф,Здесь, после бога, ты один и всемогущ, и справедлив!
Ты — ставленник Аллаха, ты даруешь влагу в знойный часОна влилась в сухие рты, когда измученных ты спас.
Ты доискался до причин и смуту жалкую пресек,В которой женщин и мужчин губил бесчестный человек.
Не зря сверкал сирийский меч, его приспешников разя.Их головы слетели с плеч. Иначе действовать нельзя.
Зато непобедим твои стан. Зато превыше туч и горАбу аль-Аса и Марван{77} воздвигли гордый твой шатер.
И всадники в тени его не зря устроили привал —Сынам народа своего ты счастье щедро даровал.
Твои дары, о мой халиф, дошли теперь и до меня,Восторгом душу окрылив, печаль постыдную гоня.
В твой край стремится мой верблюд, и крутизна горы БиранДля стройных ног его — не труд, когда манит приветный стан.
Ему обильный водопой награда после пыльных круч.А для моей любви слепой блеснул надежды робкий луч.
«Неприметный кувшин…»
