Идзуми Сикибу - Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник
Много дней подряд лил дождь, и женщина томилась от безотчетной тоски. Устремляя унылый взор свой к затянутому тучами небу, она денно и нощно вздыхала, мысли о будущем волновали ее душу. «Многие обращают ко мне любовные речи, — думала она, — но я решительно никого меж ними не отличаю. В мире разное говорят обо мне, впрочем, это неизбежно, ведь: "Пока я живу…"[126]». Тут от принца принесли письмо:
«Как вам эта томительно унылая пора?..
23
Верно, думаешь:"Самый обычный дождьПятой луныЛьет сегодня", а это ведь яСлезы лью, о тебе тоскуя».
Женщина обрадовалась, видя, что принц не упускает случая… Письмо пришло как раз в тот миг, когда она предавалась печальным думам.
24
«Не зная о том,Что тоскуешь, подумала я:"БесконечныйДождь идет, потому что знаетО доле злосчастной моей"[127]» —
начертала она, затем, перевернув листок бумаги, на оборотной стороне приписала:
25
«Жить в этом миреДля того лишь, чтоб убедиться,Как он жесток?Пусть лучше сегодняшний дождьСокрушительным хлынет потоком…
Ведь есть же берег, который примет…[128]»
Прочитав это письмо, принц тотчас отправил ответ:
26
«Но отчегоТы даже с жизнью своейГотова расстаться?Разве одна ты мокнешьПод бесконечным дождем?
"Всякий знает, как горек…"[129]».
Настал пятый день пятой луны[130]. Дождь лил не переставая. Наверное, принц пожалел меня, вспомнив, что мое последнее послание было печальнее обыкновенного, во всяком случае наутро, после особенно дождливой ночи, от него принесли письмо:
«Сегодня ночью бушевала такая непогода…»
Я ответила:
27
«Ночь напролетО чем думать могла я,Слушая, какДождь стучит неустанноВ окна спальни моей…[131]
Казалось бы, под надежным кровом, и все же “хоть выжимай…”[132]».
Придя в восхищение, принц ответил:
28
«Но ведь и яК тебе душой устремляюсь,Слушая дождь:Каково теперь в доме твоем,Лишенном надежной опоры…»
Днем многие отправились смотреть на разлившуюся реку[133]. Принц тоже поехал, и вскоре от него принесли письмо:
«Что вы теперь?.. Я подумал, почему бы не взглянуть на воду…
29
Мог бы сравнитьСвои чувства с рекой в половодье,Бьющей о берег.Но уверен — и эта рекаНе так глубока, как они…
Известно ли вам об этом?»
Вот как я ответила:
30
«Вряд ли волнаТебя принесет сегодняК берегу моему.Пусть даже чувства твоиГлубоки, как река в половодье.
Что толку, право?»
Вознамерившись все же навестить женщину, принц велел надушить благовониями платье, но тут явилась его кормилица Дзидзю[134].
— Куда изволите ехать? — спросила она. — Дошли и до меня кое-какие слухи… Я уже не говорю о том, что особа эта недостаточно благородного происхождения… Всех, кого вы желаете иметь у себя в услужении, лучше поселить здесь. Подумайте, к лицу ли вам легкомысленные ночные похождения? К тому же ее дом открыт для многих, и бывать там несовместно с вашим высоким званием. Да и просто опасно! Ах, право, можно ли полагаться на этого — как его там? — Укон но дзё? Ведь и вашему покойному брату прислуживал именно он. Разве подобает вам бродить где-то по ночам? А о тех, кто вам пособничает, я не премину лично доложить господину министру. В нашем мире все так переменчиво, трудно предугадать, что готовит нам нынешний день, а что грядущий, к тому же, возможно, министр имеет на вас виды, поэтому лучше воздержаться от тайных выездов по крайней мере до тех пор, пока не прояснится картина мира[135].
— Да я, собственно, никуда и не езжу… Так, пытаюсь иногда рассеяться… Ничего особенного, ничего, о чем стоило бы говорить, — только и ответил принц, а про себя подумал: «Конечно, она весьма низкого звания и на диво бессердечна, но ничтожной ее никак не назовешь. А что если и в самом деле взять ее к себе в услужение? Но тогда люди тем более станут судачить…» Принц терзался, не зная, как поступить, а между тем они все более отдалялись друг от друга.
В конце концов с превеликим трудом принцу удалось приехать.
— Сам того не желая, я непростительно долго пренебрегал вами, — сказал он, — но не думайте, что чувства мои охладели. Да и разве я один виноват? Похоже, есть люди, и их немало, коим весьма не по нраву мое присутствие в вашем доме, мне просто стало их жаль. Были и другие причины, принуждавшие меня воздерживаться от встреч с вами, потому вот уже много дней подряд… — И принц без утайки принялся рассказывать, что именно помешало ему навестить ее, после чего предложил:
— Поедемте со мной. Хотя бы этой ночью… Есть одно местечко, о котором никто не знает, там мы сможем спокойно побеседовать.
Тотчас распорядившись, чтобы к дому подвели карету, он стал уговаривать меня сесть в нее, и я повиновалась, окончательно потеряв голову. Всю дорогу я дрожмя дрожала от страха — вдруг кто-нибудь услышит стук колес, но час был поздний, и никто ничего не заметил. Карету потихоньку подвели к пустынной галерее, и принц вышел. Как назло светила яркая луна, но принц торопил меня, и, совершенно сконфуженная, я принуждена была покинуть карету.
— Вот мы и приехали, — сказал принц, — здесь нет ни души, никто не помешает нашей беседе! А то в вашем доме я всегда чувствую себя неловко, меня терзают сомнения — нет ли рядом другого мужчины…
Всю ночь утешал он меня нежными речами, когда же рассвело, к галерее подвели карету, и, усадив меня, принц сказал:
— Мне следовало бы самому отвезти вас, но уже совсем светло, боюсь, у моих домашних возникнут подозрения — не отлучался ли я ночью из дома… — И он остался[136].
Всю дорогу я терзалась, думая: «Какой позор… Что скажут люди?»
Но внезапно мне вспомнилось лицо принца, столь прекрасное в лучах рассветного солнца…
31
«Пусть неизменноТебя отсылаю ночами,Зато никогдаНе стала бы подниматьВ столь ранний рассветный час…
Право, что может быть мучительнее…» — написала я.
Вот что ответил принц:
32
«Тяжело расставатьсяНа рассвете, когда росаЛожится на травы.Но куда тяжелее ночьюУходить, не дождавшись встречи…
Не желаю слушать никаких возражений. Нынешней ночью ваше направление под запретом[137]. Я приеду за вами».
«Как можно, каждую ночь…» — ужаснулась я, но принц все-таки приехал. Распорядившись, чтобы карету подвели к дому, он стал торопить меня, говоря: «Быстрее, быстрее», и, донельзя сконфуженная, растерянная, я заставила себя выйти наружу и взойти в карету. Мы поехали в то же место, что в прошлый раз, и ночь прошла в задушевных беседах. Госпожа[138] между тем пребывала в уверенности, что принц уехал к ушедшему на покой Государю[139].
Но вот рассвело.
— Нет ничего ненавистней, чем крик петуха[140], — проговорил принц и потихоньку сел со мной в карету. По дороге он стал упрашивать меня:
— Обещайте, что приедете снова, как только подвернется другой такой случай.
— Но не дурно ли так часто?.. — вздыхала я. Проводив меня домой, принц уехал. По прошествии некоторого времени от него принесли письмо:
«Нынче утром меня разбудил своим криком петух, и настолько он был мне ненавистен, что я убил его», — писал принц. Письмо было прикреплено к петушиному перу.
33
«Убить —И этого слишком мало.Нечуткий петух,Когда ему петь — не знает,Вот и сегодня утром…»
Я ответила:
34
«Мне ли не знать,Как эта птица жестока —Утро за утромЯ неизменно слышуЕе безжалостный крик.
Этот петух и в самом деле несносен».
Прошло несколько дней, и однажды лунной ночью, когда я сидела у порога, любуясь светлой луной, от принца принесли письмо.
«Что вы теперь? — изволил написать он. — Смотрите ли на луну?
35
Вспоминаешь ли тыО том, о чем я вспоминаю?К далеким вершинам Клонится луна, как будто бы с нейРасставаясь, вздыхаю печально…»
Письмо принца обрадовало меня более обыкновенного, к тому же, когда его принесли, я как раз вспоминала ту ночь и мучилась сомнениями, думая: «А не увидел ли меня кто в доме принца, ведь луна была такая яркая…» Поэтому я ответила:
