Идзуми Сикибу - Идзуми Сикибу. Собрание стихотворений. Дневник
Когда приехала в Кумано, то, будучи нечистой, не смогла поднести дары…
Просвета все нет,В душе моей стелятся тучи,Затмевая луну…Как грустно, ведь и сегодняНе очистится, верно, небо.
По пути в Исияма остановилась отдохнуть в месте, которое зовется Ямасина — Горные уступы, а так как хозяин показался мне человеком весьма чувствительным, сказала: «На обратном пути тоже не премину..», а он мне в ответ: «Вряд ли могу надеяться»…
А все же попробуйМоего возвращенья дождаться.Вряд ли я упаду,Оступившись на горном уступе,И больше сюда не вернусь.
Мимо проходил весьма почтенный монах и обронил веер, я же послала человека ему вослед с веером и с такой песней…
Ах, этот веер,В одно мгновенье забытый!Ты его уронил,Оступившись у всех на видуИ загрязнив свое имя.
Посылая тушечницу…
НикогдаО прошлом писать не наскучит!Возьмешься за кисть —А в тушечнице вместо водыДавно одни только слезы.
Сложила, проезжая на лодке мимо мыса, который называется Икагасаки «Что впереди?»…
Доверяла всегдаСудьбу прихоти ветраИ здесь оказалась.А ведь многие так торопятВстречу с мысом «Что впереди?».
О летнем ливне…
Быть может, в ночиКто-то прошел по лугу Ёдо,Путь желая скосить?Подождем, примятые травыРасправятся снова к утру.
Когда предавалась печальным думам…
Как же мне быть?Тягостно жить под этимДождливым небом.Рукава мокрее становятсяС каждым минувшим днем.
* * *
И без тогоНочами глаз не смыкаю,А сегодня и вовсеНе до сна — да и как тут уснешь —Колокольный звон вдалеке!
* * *
Стемнеет вот-вот…Сколько раз я день провожала,Уныло внимаяКолокольному звону, и сноваВозвещает он: «Солнце зашло».
* * *
Вечерней поройОблака… От них я не в силахГлаз оторвать.Потому и решила — отнынеНа небо смотреть не стану[94].
* * *
Снова и сноваПечаль подступает к сердцу.Ах, если б моглаПусть совсем короткое времяПрожить, не вздыхая так часто.
* * *
Когда в СумиёсиСмотрю на бледнеющий в небеМесяца лик,Сердце тоска сжимает —Он так от меня далеко[95].
Один человек, когда я сказала ему: «Стану монахиней», — ответил: «Постарайтесь хоть на какое-то время обрести душевный покой…» Тогда я написала ему так:
Если в мире останусь,Со всеми бедами нынешнимиПримириться сумев,Боюсь, еще больше горестейПридется изведать в грядущем.
Увидев на картине адских мук изображение грешников, повисших на дереве с ветками-мечами…
Невыносимо!Согнулись от страшного бремениВетки-мечи.В каких же таких грехахЭти люди повинны?
Когда ездила в святилище Камо, соломенные сандалии натерли мне ногу, и я обернула ступню бумагой, а какой-то человек сказал:
Разве годитсяБожественной этой бумагой[96]Обвертывать ноги?
Я ответила:
Но ведь недаром Нижним[97]Святилище это зовется.
В том же святилище мне сказали:
Даже оградуУ обители быстрых боговГотова перешагнуть[98].
И я ответила:
И все же разве возможноСтать приношеньем богам?[99]
ДНЕВНИК
Пока я встречала рассветы и закаты, печалясь и вздыхая о связях этого мира, кои мимолетного сновиденья непрочней[100], как-то неприметно остался позади десятый день четвертой луны[101], и теперь деревья составляют такую плотную сень, что ни один солнечный луч проникнуть сквозь нее не может[102]. Сегодня, когда я рассеянно смотрела на сад, на траву, зеленеющую на насыпи вокруг дома[103], — другой ее и не заметил бы, а в моем сердце она невольно возбудила щемящую тоску — мне почудилось, будто кто-то мелькнул за изгородью, пока же я гадала: «Кто бы это мог быть?» — человек этот вышел на свет, и оказалось, что это не кто иной, как Кодонэри, отрок, прислуживавший ранее покойному принцу.
В тот миг на душе у меня было как-то особенно грустно, поэтому я попросила дам передать ему следующее[104]:
— Отчего так давно не показывался в моем доме? Ведь ты для меня память об ушедших в прошлое днях…
— Мне было неловко докучать вам своим присутствием, не имея на то определенной причины, — поведал отрок, — к тому же последнее время я жил в горной обители… Видите ли, оставшись без всякой опоры и изнемогая от тоски и одиночества, я рассудил за благо пойти в услужение к принцу Соти-но мия[105], мне подумалось вдруг: «не обрету ли я в нем замену…»
— Рада слышать это, — сказала я. — Боюсь только, принц вряд ли заменит тебе ушедшего. Он слывет человеком весьма изысканным и высокомерным…
— Вы правы, но со мной его высочество был чрезвычайно приветлив, тут же призвал к себе и изволил осведомиться, бываю ли я в вашем доме, когда же я ответил: «Да, бываю», он сказал: «Передай госпоже вот это и спроси, что она об этом думает?»
С этими словами Кодонэри извлек цветок померанца, и у меня невольно вырвалось: «Так пахли когда-то…»[106]
— Я должен спешить. Что прикажете передать его высочеству?
Отвечать письмом было не совсем прилично, но: «Что тут дурного? — подумала я. — До сих пор я не слышала о принце ничего предосудительного и, если я напишу ему всего несколько слов…» Поэтому я ответила так:
1
«Чем рассуждатьОб этом запахе нежном,Я предпочла быУслышать кукушку — так жеЗвучит ее голос, иль нет?..»
Принц все еще стоял на галерее и, приметив мальчика, который с видом весьма многозначительным украдкой пробирался к дому, изволил задержать его. «Что скажешь?» — спросил он, и тот протянул письмо. Прочтя его, принц тотчас начертал ответ:
2
«На ветке однойСидя, пели когда-тоЭти кукушки.Неужели ты не поймешь,Как голоса их похожи?..»
Вручая отроку послание, принц изволил остеречь его, сказав: «И чтоб никому ни звука… Не хочу прослыть сластолюбцем…» После чего удалился.
Кодонэри принес письмо, и я прочла его не без приятности, но отвечать не стала: «Не всякий же раз…»
А принц вслед за первым письмом изволил прислать второе:
3
«Надо было и впредьТаить свои чувства: открылсяИ сегодня грущуПуще прежнего, невыносимаИстерзавшая сердце тоска».
Я никогда не отличалась благоразумием, к тому же томилась от непривычного одиночества, поэтому даже это в общем-то пустяковое письмецо показалось мне заслуживающим внимания, и я сочла возможным ответить:
4
«Сегодня грустишь?А ты попробуй представить,Как тяжелоТой, что денно и нощно вздыхает,Давно спознавшись с тоской…»
Так шли дни, принц часто жаловал меня своими письмами, иногда и я ему отвечала. Пожалуй, я даже находила в этом некоторое утешение и меньше томилась от тоски. Однажды от него снова принесли письмо. Оно было чуть более пылким, чем обыкновенно:
5
«Быть может, тебеУдастся найти утешеньеВ недолгой беседе?Надеюсь, меня не сочтешьНедостойным своих речей…
Что, если я наведаюсь вечером и постараюсь утешить вас…»
6
«"Найдешь утешенье…" —Ты сказал… Обменяться речамиВовсе не прочь,Вот только, боюсь, злополучная,Недостойна я этой чести…
Да, "разросся тростник…"[107] и, право, вотще…» — вот как я ему ответила.
Принц, положив наведаться к женщине в не совсем обычное время[108], уже днем приступил к исполнению своего намерения, а посему, призвав человека, которого называли Укон-но дзё[109] — он-то в последние дни и был посредником в их переписке, — сообщил ему: «Я собираюсь навестить сегодня тайком одну особу», и тот, сразу же уразумев, что господин имеет в виду, приготовился ему сопутствовать.
