Сказка о Хасибе и царице змей - Феана Феано
И дверь кедровая, тяжёлая, резная…
Он приоткрыл, а там… палата расписная!
А в ней — бассейн, и замок маленький витой.
Он весь из золота, сребра и хрусталя!
А створки всех окон из яхонта, а пол
Из малахита! Он, конечно же, вошёл,
И всё смотрел и удивлялся, мир хваля.
Бассейн тоже золотой, а в нём вода,
По краю маленькие бронзовые вазы,
И птицы сделанные, словно по заказу,
Для струй фонтана, и вода в них, как слюда!
А ветерок качал тихонько струйки дива,
И звуки нежные лились, переливаясь.
Джаншах смотрел, всё больше, больше удивляясь,
И стал гулять по саду: — Как же всё красиво!
Зашёл в дворец, а там чудесные ковры,
И много редкостей, диковинок, и чаши
Все в жемчугах, что и не вздумается краше,
Рубины ценные в оправах, как дары…
Взошёл в шатёр, что размещён был у пруда,
И там заснул на мягком ложе, а потом,
Когда проснулся и ушёл волшебный сон,
Увидел птиц, каких не видел никогда…
Три птицы, севши у бассейна, поиграли,
А следом перья поснимали, как наряды,
И стали девицами, сладкими для взгляда,
Такой красы мы в мире нашем не видали…
Луна смутилась бы от дерзкого сравненья,
И солнце стало бы бледнее рядом с ними,
Такие прелести достойны лишь богини,
Стройны все трое, словом — чудо восхищенья.
Джаншах приблизился, приветствуя их нежно.
Они ответили. А он с вопросом к ним:
— Кто вы, красавицы, велением каким
Здесь оказались?
Удивились те безбрежно…
— Пришли из царства мы великого Аллаха,
Чтоб погулять в любимом месте Сулеймана.
Ко младшей юноша идёт, боясь немало,
И говорит:
— Умилосердись, дева — птаха!
Смягчись и сжалься надо мною, ведь печали
Моей нелёгкой жизни трудно передать.
Она воскликнула:
— Уйди, нельзя мечтать,
Тебе неведомы неведомые Дали…
Джаншах услышал и, заплакав, отошёл…
Да стал стихи такие деве говорить:
— В саду явилась ты, прекрасная, как быть?
Одежды шёлковые скинула на пол…
И распустила ты медвяные власа,
А я спросил: — Как звать тебя?
Ты отвечала:
— Я та, что сердце обожгла, — и замолчала…
А я стал сетовать судьбе, моя краса…
И ты промолвила: — Скале ты говоришь!
А я в ответ: — Уж, коль скала твоя тверда,
Аллах велит, и из скалы пойдёт вода,
Поток из камня, что у сердца ты таишь…
От красноречья в девах вспыхнули огни,
Они разнежились и начали играть,
А он плоды принёс и стал их угощать,
Так веселясь, уснули крепким сном они.
Наутро девушки те перья понадели,
И, превратившись в гурий, вовспарили ввысь,
Домой из сада безмятежно понеслись,
И попрощаться-то с Джаншахом не хотели.
Как он увидел, что скрываются из глаз
Три птицы яркие, так ум ушёл от тела…
Упал в беспамятстве на мрамор пола белый
И крик великий испустил в прощальный час…
А, между тем, шейх Наср сказал одной из птиц:
— Здесь мальчик маленький, его вела судьба
Из дальних стран через несчастия сюда.
Прошу, снеси его домой путём зарниц.
Там сердце радостью наполнится его,
Он будет помнить всё, что с ним теперь случилось,
Бесценный опыт получил он, словно милость,
Его судьбою было то предрешено…
А птица так в ответ: — Я слушаю тебя
И повинуюсь, господин любимый мой.
И шейх пошёл искать Джаншаха.
Сам не свой
Нашёл его он там, куда входить нельзя!
Лежал на мраморе в беспамятстве Джаншах.
Принёс тут старец благовонья, и очнулся
От них наш юноша, невольно оглянулся,
Но не нашёл того, желанного… в глазах…
И от печали превеликой стал стихи
Он бормотать, и вот услышал мудрый шейх:
— Она явилась, словно в море солнца шлейф,
И гибок стан, и речи нежные тихи…
Сияньем глаз своих она миры пленяет,
Благоуханьем губ, что розами, манит,
Власами медными легонько шелестит,
Душа же… каменная, жалости не знает…
А стрелы огненные бьют из-под ресниц,
И, в цель мгновенно попадая, убивают.
Краса её прекрасней той, что люди знают,
Ей нет соперницы средь всех земных девиц…
Услышал шейх слова безумные его,
И произнёс: — Не говорил ли я тебе,
Чтоб в эту комнату, что скрыта в глубине,
Не заходил ты, и не трогал ничего?
Дитя, поведай мне о том, что приключилось,
Когда, ослушавшись, вошёл куда нельзя.
И рассказал Джаншах, крупицы не тая,
Что было с ним, как превращенье получилось…
Услышав, шейх заговорил ему в ответ:
— Узнай, дитя, что джиннов дочери тут были.
Те раз в году лишь прилетают, как открыли
Себе на радость этот маленький секрет.
Да развлекаются они лишь до утра,
И улетают вслед за тем к себе домой.
— А где их дом? Скажи мне, тайну их открой!
А Наср ответил: — Я не знаю, где страна…
Затем добавил: — Так пойдём, приободрись!
Ты полетишь к себе домой на крыльях птицы,
Оставь любовь, что, может быть, тебе лишь снится!
В дорогу дальнюю теперь же соберись.
Джаншах без чувств упал, сражённый приговором.
Когда очнулся, то взмолился: —
