История мангытских государей - Абдалазим Сами
По прошествии двадцати шести лет своего царствования он заболел и слег на ложе немощи. /64а/ А когда болезнь стала усиливаться и он потерял надежду на жизнь, то призвал высших сановников и столпы государства и назначил наследником своего сына эмира Хусайна, который был старшим из его сыновей. Завещав народу повиноваться ему, он покинул [земной] мир.
После похорон и погребения упомянутого государ я эмир Хусайн стал преемником своего отца на царском престоле. Через два месяца и двадцать дней правления он [тоже] ушел из [земного] мира и распрощался с царским троном[166].
В это время эмир 'Омар-хан[167], сын эмира Хайдара был хакимом в Кермине, а эмир Насраллах, прозванный Бахадур-ханом[168], правил в Карши. Они были ровесниками. (Однако Бахадур-хан был человеком храбрым, воинственным ревнителем веры, а 'Омар-хан — кутилой, ищущим праздности и безделья. Большинство бухарских эмиров боялось Бандур хана за его грубый нрав. Они привезли из Кермине Омар-хана и посадили [его] на трон царствования.
Эмир Насраллах, услышав об этом и свернувшись как змея, готовая ринуться в бой, пошел на Бухару с войсками Несефа, Самарканда и Миянкаля. В течение семидесяти дней он осаждал город. Население Бухары, оказавшись в затруднительном положении, стало волноваться. Мухаммад-Хаким-кушбеги, везир эмира Хайдара, договорившись с эмиром Насраллахом и не посоветовавшись с другими эмирами, /64б/ открыл ворота, впустил в город эмира Насраллаха и передал [ему] царство. Тем самым в правление эмира Насраллаха он приобрел право на благодарность за услугу, однако вознаграждением за ту услугу стала его гибель: в награду за добрую службу ему отрубили голову. Итак, эмир Насраллах, овладев городом, въехал в арк.
Справедливейший из судей Мавлави Шариф-ходжа оказал покровительство 'Омар-хану, выпросил у Бахадур-хана его кровь[169], вывел его из арка и отправил в Фергану[170]. После отъезда 'Омар-хана сторонники эмира Насраллаха не одобрили его отъезд в Кокандское государство и приложили усилия убить его. Бахадур-хан послал следом за ним 'авана по имени Хайраллах-бек и приказал убить ['Омар-хана]. Когда 'Омар-хан достиг Коканда, упомянутый Хайраллах-бек тоже прибыл [туда], в ту же ночь отрубил голову ['Омар-хану], привез [ее] в Бухару и успокоил думы Бахадур-хана о нем.
Итак, царская власть над Бухарой утвердилась за Бахадур-ханом, и он воссел на трон. Он был жестоким и кровожадным государем; ни в каком деле ни с кем не считался. Он старался исполнять постановления шариата, не допускать запретных дел и не уважал чужого мнения.
В 1255 (1839-40) году[171] [Насраллах] повел войско на Коканд, убил Мухаммад-'Али-хана[172] и овладел Кокандом. После этого он двинул войско на Шахрисябз, но взял его [только] в 1272 (1855-56) году, после тридцати двух походов в [течение] двадцати лет.
Завоевав, наконец, Шахрисябз, в конце [своего] царствования он не придавал никакого значения могущественным эмирам племен и умалял их достоинство. За небольшую провинность он отстранял от должности и конфисковал [имущество] хакимов областей, а вместо них назначал людей из базарной черни.
/65а/ Полагая, что главы родов и племен благодаря покровительству и поддержке своего племени не будут повиноваться [Насраллаху] и будут упорствовать, а неразумная чернь и безродные гулямы душою и сердцем будут покорны, послушны и будут искренне служить ему, Насраллах в короткое время устранил серьезных и полезных людей и на их место назначил людей, выдвинутых из низов.
Некоторые умудренные опытом старики стали считать дату упадка Бухарского государства с восшествия на престол этого государя, и вышло так, как они думали. Эмир Бахадур-хан процарствовал тридцать пять лет ив 1277 (1860-61) году отправился из мира бренного в мир воздаяния.
У упомянутого эмира не было других детей мужского пола, кроме эмира Музаффара[173]. Эмиры, духовенство и вельможи страны со всей готовностью и с желанием привезли эмира Музаффара из Кермине, посадили его вместо отца на престол правления и опоясались поясом служения ему. Эмир Музаффар в начале своего царствования [своим] знаменем сделал справедливость и накинул на себя покрывало щедрости. Эмиров, сипахи,[174] и прочих жителей государства он обласкал различными дарами, милостивым отношением, и все сословия людей были ему признательны. Он проявлял похвальный образ действия и [обнаружил] хороший нрав.
Через несколько лет казна наполнилась золотом и в государстве не осталось ни одного претендента [на престол], а вся область Хисар-и Шадман до Дарваза[175], Куляба[176] и Бальджуана[177] была включена в его владения, и Кокандское государство, /65б/ равноценное Бухарскому, было истоптано копытами узбекских, мангытских коней, и даже знамя не было развернуто, [как территория ханства] была завоевана до Кашгарского перевала[178]; [и тогда] ворона высокомерия и самомнения свила гнездо в его голове и снесла яйцо.
По смыслу [стиха Корана]: «Истинно, человек переходит границы справедливости, когда видит себя разбогатевшим»[179], — Немруд[180] не казался ему даже мухой, и он вообразил себя Кейкавусом[181]. По смыслу [изречения]: «Он прибавил к тамбуру[182] еще один лад, и даже несколько ладов», — в притеснениях и несправедливости он превзошел покойного отца.
[Изречение]: Как же способный сын может быть меньше своего отца [хотя бы] на десять сиров?[183]
Постепенно дело дошло до преступления границ шариата. <Разумному достаточно намека!>Яснее этого сказать невозможно. <Излишнее перерезает горло.> Итак, со стороны всемогущего подул ветер освобождения, и темную ночь дерзости сменило утро возмездия.
Байт:
От насилия и гнета дела народа пришли в расстройство,
И в месть воплотились стоны несчастных.
Вот подробное изложение этого краткого [сообщения] и смысл этой речи.
В 1285 (1868-69) году Худайар-хан киргиз[184], которого эмир Музаффар после овладения Кокандом[185] назначил на должность [правителя] в наследственной его области, вынул руку насилия из рукава несправедливости и не обходился ни одной минуты без гнусного обычая гнета и насилия. Пренебрегая всеми [предписанными] шариатом делами, он совершал только запретные дела. И [ранее скрытые] наклонности и сильные желания своей души он стал осуществлять на деле. Народ упомянутой области стонал под
