Люй Бувэй - Вёсны и осени господина Люя (Люйши чуньцю)
Зима и лето не могут настать одновременно; сорняки и культурные растения не растут вместе; когда поспевает новое зерно, старое пропадает; у кого рога, у того нет верхних зубов; когда плоды обильны, ветви клонятся долу; чей ум отвлекается на постороннее, тот не преуспеет в главном деле. Таковы постоянные числа неба-природы. Поэтому сын неба не занимается всем, не занимается крайностями, не занимается стяжательством. Потому что тот, кто стремится все охватить, непременно что-нибудь упускает. Претендующее на полноту всегда ущербно; претендующее на предельность готово обратиться в противоположность; претендующее на зрелость клонится к упадку. Прежние ваны знали, что вещи не могут одновременно быть великими в двух отношениях. Поэтому они занимались важнейшим, старались в этом соответствовать и на том успокаивались.
Кун, Мо, Нин Юэ — все они были мужами в холщовых одеждах. Они беспокоились о Поднебесной и полагали, что нет для нее ничего лучше, чем искусство прежних ванов. Поэтому они днем и ночью эти способы изучали. И все, что соответствовало этому способу обращения, они без колебаний применяли; то же, что не соотносилось с этим способом обращения, они никогда не применяли. Как передают, Кун Цю и Мо Ди целыми днями распевали вслух свои песни и записи и упражнялись в своих умениях, а по ночам видели во сне Вэнь-вана или Чжоу-гун Даня и обращались к ним за советом. При такой концентрации воли до ее предела-цзинь чего только не добьешься, в чем только не преуспеешь! Поэтому и говорится: с тем, кто точен и аккуратен, говорят божества-предки. Но на самом деле это не сообщения от духов-предков, а просто высокая степень усердия и прилежания. К примеру, у нас есть драгоценный меч и редкий скакун, и мы готовы забавляться одним без устали, любоваться другим без конца. Однако что касается драгоценных слов и честных поступков, то им хорошо если один раз уделят внимание. Стоит ли тогда уповать на безопасность для своего тела-персоны и ждать особой славы?
Нин Юэ был простым человеком из Чжунмоу, он занимался трудными делами пахаря и как-то спросил у своего старшего друга-наставника: "Как бы мне избавиться от этой муки?" Его друг сказал: "Лучше всего пойти учиться. Проучишься тридцать лет и все постигнешь". Нин Юэ сказал: "А за пятнадцать лет можно? Когда другие будут отдыхать, я не буду отдыхать, когда другие будут спать, я не буду спать". Через пятнадцать лет чжоуский Вэй-гун сделал его своим учителем.
Стрела летит быстро, но не пролетит и двух ли, как упадет на землю. Человек идет медленно, однако не остановится и через сто дневных переходов. И если человек с такими способностями, как у Нин Юэ, не останавливался так долго, что же удивительного, что он стал наставником у чжухоу?
Ян Юцзи, Инь Жу оба были мастерами в своих искусствах. В чуском дворце время от времени появлялась чудесная белая обезьяна, и никто из лучших чуских стрелков не мог в нее попасть. Чуский ван пригласил тогда Ян Юцзи, чтобы тот ее застрелил. Ян Юцзи натянул лук, наложил стрелу: еще не стреляя, он знал, что попадет, и, когда выстрелил, обезьяна упала на землю одновременно с попаданием стрелы в цель; следовательно, Ян Юцзи был из тех, кто попадает еще до того, как перед глазами появляется цель!
Инь Жу учился управлять колесницей уже три года и ничему не научился. Тяжко страдая от этого, он ночью получил во сне от своего учителя секрет управления галопом. На следующий день он отправился к своему учителю, и тот, посмотрев на него, сказал: "Не хотел я задерживаться с учением, просто боялся, что ты еще не готов воспринять его от меня. Но сегодня я научу тебя галопу цю-цзя". Инь Жу отступил на шаг, обернувшись лицом на север, поклонился дважды и сказал: "Вчера вечером ваш слуга уже получил это от вас во сне". Он рассказал своему учителю, что он видел во сне, и оказалось, что он действительно видел во сне галоп цю-цзя.
Об этих двух мужах можно сказать, что они умели учиться, не давая себя отвлекать ничему постороннему. Поэтому они и могли служить примером в этом последующим поколениям.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Ценить должное / Гуй дан
Чтобы имя было прославлено — нельзя добиться усилием, это приходит само собой. Обладание вещами зависит не от вещей, а от людей; управление людьми зависит не от действий, а от личности правителя. Управление правителями не в компетенции самих правителей — оно в руках сына неба. То, что владеет сыном неба, — не сам сын неба, а его желания; то, что вызывает желания, — не сами желания, а природа. Эта природная форма есть основа всего существующего — тут нельзя ничего ни удлинить, ни укоротить, поскольку природа неизменно такова, какова она есть, это постоянные числа неба-земли.
Где лежит сырое мясо, там собираются вороны; если впустить в комнату кота, мыши разбегаются. Когда выставляют траурные одеяния, народ знает, что нужно печаловаться, когда выставляют свирели и гусли, народ понимает, что будет радостное событие. Тан и У следили за своими поступками, и весь мир следовал за ними. Цзе и Чжоу пренебрегали своим поведением, и весь мир отворачивался от них. Разве тут нужны были еще какие-то слова? Наука цзюньцзы — в нем самом, вот и все.
В царстве Чу жил некто, хорошо читающий в лицах — он никогда не ошибался в своих оценках ни на йоту. Слух о нем пошел по всей стране, его пригласил к себе Чжуан-ван, чтобы расспросить о его способностях. Тот ответил: "Я, ваш слуга, ничего не понимаю в человеческих лицах, я разбираюсь только в друзьях моих пациентов. Если речь идет о простом человеке в холщовой одежде, то если его друзья почтительны к родителям и уважительны к братьям, серьезны и предусмотрительны, трудолюбивы, законопослушны, то его семья будет богатеть с каждым днем, а сам он будет становиться все более уважаемым членом общества. Таков в моей классификации "счастливый человек" — цзижэнь. Если же это служилый, то когда его друзья искренни и надежны, способны на поступки, любят все доброе, то такой на службе у правителя день ото дня станет продвигаться, чины его день ото дня будут расти — это в моих словах "счастливый служилый" — цзичэнь. Если речь идет о властителе, то когда в числе его придворных люди в большинстве достойные, его окружение состоит в основном из верных подданных и когда у него случаются упущения, то все вокруг наперебой начинают увещевать — то у такого в стране что ни день будет покойнее, сам он будет пользоваться все большим уважением, а Поднебесная что ни день будет все больше ему покоряться. Такого я называю "счастливый властитель" — цзичжу. Так что я ничего не смыслю в физиономиях, а разбираюсь только в друзьях". Чжуан-вану это понравилось, и он собрал вокруг себя способных мужей, не знал отдыха ни днем, ни ночью и стал впоследствии баваном в Поднебесной.
Поэтому достойный правитель день и ночь отыскивает людей искусных и способных не с мыслью о том, чтобы только украсить свой двор диковинами, а для того, чтобы преуспеть в больших делах. В делах нет большого и малого, все здесь переплетено и зависит друг от друга. Охота и скачки, стрельба привязной стрелой и собачьи гонки — этими занятиями достойный не пренебрегает, но занимается он этим так, чтобы ежедневно нечто для себя в них черпать, а недостойный правитель занимается этим, день ото дня впадая во все большее ослепление. Как сказано в старых "Записях": "От дел, которые воспитывают спесь и упоенность, чего ждать, кроме гибели?"
Среди мужей в Ци был один страстный охотник, который проводил на охоте целые дни, но зверя добыть не умел. Ему каждый раз было стыдно перед домашними, когда возвращался, а когда выходил — стыдно перед друзьями и соседями. Размышляя над причинами, почему он без добычи, он решил, что его собаки плохи. Ему захотелось приобрести хорошую собаку, но семья была бедная, и денег на это не было. Тогда он вернулся домой, и все силы вложил в землепашество. Поскольку он занимался этим усердно, семья его разбогатела, и он теперь мог позволить себе купить лучших собак. Поскольку его собаки были теперь хороши, он стал часто добывать зверя, и добыча у него даже стала больше, чем у других охотников. Так обстоят дела не только с охотой — то же и в любом другом деле. Например, среди баванов таких, кто, прежде чем стать баваном, не пахал бы землю, не было ни в древности, ни в наше время. Этим как раз и отличаются достойные от недостойных. Потому что в том, что касается чувственной природы, достойные и недостойные ничем не отличаются от остальных людей. В этом Яо, Цзе, Ю и Ли одинаковы; отличает их то, что они предпринимали для исполнения своих желаний. Поэтому достойный правитель исследует этот вопрос и, если средства неприемлемы, не делает этого; если же приемлемы, делает это с применением всего своего искусства-дао, так что никакая вещь не может ему помешать, а эффективность его действий умножается тысячекратно.
