Цянь Цай - Сказание о Юэ Фэе. Том 1
— Удивительно! — покачал головой Чжоу Тун. — Видно, сама судьба не желает, чтобы я попробовал воду из этого источника!
Слушая разговор старших, Юэ Фэй подумал: «Откуда взяться дыму в таком живописном месте? Просто монах решил нас припугнуть! Вот пойду сейчас и наберу воды, пусть приемный отец промоет глаза! Надо же хоть как-то ему услужить!»
Юэ Фэй украдкой расспросил послушника, как пройти к источнику, взял чашку и выскользнул за ворота. Вскоре он действительно увидел пещеру, из которой вытекал ручеек. Рядом высилась каменная плита с высеченной на ней надписью кисти Су Дун-по:[14] «Чудодейственный источник Лицюань».
Вдруг из маленького отверстия над входом в грот высунула голову змея. Крошечные глаза ее злобно сверкали. Из разинутой пасти капала слюна.
«Мерзкая тварь! — подумал мальчик. — Только грязнит воду. Убью гадину!»
Юэ Фэй осторожно поставил чашку на землю, поднял большой камень и прицелился.
Если бы он промахнулся, то, возможно, ничего бы и не случилось. Но камень попал в голову змеи. Послышалось шипение, заклубился дым, выпученные глаза чудовища сверкнули золотом. Змея разинула пасть величиной с добрый таз, и ринулась на мальчика. Юэ Фэй мгновенно отскочил в сторону, изловчился и поймал ее за хвост. Что-то зазвенело. Когда ошеломленный Юэ Фэй пришел в себя, то увидел, что держит в руке не змеиный хвост, а длинное позолоченное копье с надписью на древке: «Волшебное копье из источника Лицюань».
Юэ Фэй хотел набрать воды, но ручеек уже пересох. Однако это не омрачило радости мальчика. Держа чашку в одной руке, а другой сжимая копье, он прибежал в хижину отшельника и рассказал учителю о своем приключении. Лицо Чжоу Туна засветилось радостью.
— Вот, оказывается, в чем дело, дорогой друг! — воскликнул отшельник. — В гроте Лицюань поселился добрый дух. Встреча с ним приносит счастье. Уверен, что сын ваш будет великим полководцем и прославится! Но после того, что он совершил, мне здесь делать нечего — придется уйти в горы Утайшань! Зато теперь у вашего сына волшебное копье, владеть которым не дано простым смертным!.. Кстати, у меня есть книга, где очень хорошо описаны все приемы боя на копьях и правила управления войсками. Дарю эту книгу вашему сыну — пусть изучает! Мы же с вами доживаем последние дни, и, видимо, свидеться еще раз нам не суждено. С вашим же сыном мы встретимся через двадцать лет на горе Цзиньшань… А теперь разрешите проститься.
— Брат мой, это я во всем виноват! — огорчился Чжоу Тун. — И зачем только я к вам пришел!
— Так повелела судьба! — изрек старец. — При чем здесь вы?
Он удалился в молитвенную комнату и вскоре вернулся оттуда со шкатулкой, запертой на золотой замочек. В ней лежала книга. Старец протянул шкатулку Чжоу Туну, а тот передал ее Юэ Фэю и велел хранить как зеницу ока.
Распрощавшись с отшельником, Чжоу Тун и его ученики вернулись домой. Чувствуя необыкновенный прилив сил, наставник стал обучать Юэ Фэя искусству владения копьем, а остальным ученикам велел упражняться в стрельбе из лука.
Шли дни. И вот однажды Чжоу Тун спросил у Тан Хуая:
— Какое оружие нравится тебе больше всего?
— Копье, — ответил тот. — Люблю смотреть, как им орудует брат Юэ Фэй!
— Хорошо, научу тебя обращаться с копьем! — пообещал Чжоу Тун.
— Копье отличное оружие! — подхватил Чжан Сянь. — Им с одного удара можно заколоть врага! Плохо только, что нечем взять его голову! Нужно еще что-то вроде крюка!
— И такое оружие есть, — ответил Чжоу Тун. — Оно и называется «копье с крюком». Я сейчас его нарисую. Ты попроси отца, чтобы он приказал выковать точно такое, а приемам боя научу тебя я.
— А по-моему, нет ничего вернее меча! — вмешался Ван Гуй. — Одним взмахом можно снести головы сразу нескольким!
Учитель знал храбрость Ван Гуя и только улыбнулся.
— Тебе нравится меч? Ну что ж, научу тебя владеть мечом! — пообещал он.
С этих пор установился такой порядок: один день мальчики занимались в классе, а другой день упражнялись в обращении с оружием. Следует напомнить, что Чжоу Тун в свое время был учителем Линь Чуна, который занимал должность главного наставника по фехтованию при императорском дворе и обучал прославленного Лу Цзюнь-и. Уже одно это доказывает, насколько обширны были его познания в военном деле.
Юэ Фэй был еще подростком, но силой превосходил многих взрослых. Чувствуя, что жизнь его подходит к концу, Чжоу Тун торопился передать ему познания в военном искусстве, приобретенные за долгую жизнь. За короткое время Юэ Фэй оказался лучше подготовленным, чем некогда Линь Чун и Лу Цзюнь-и.
Однажды Чжоу Тун и родители его учеников на досуге прогуливались возле усадьбы Ван Мина. К ним подошел староста деревни, низко поклонился и сказал:
— Почтенные господа, поскольку наставник Чжоу здесь, я хочу вам кое-что сообщить. Вчера я получил приказ составить список кандидатов на малые экзамены[15]. Я включил в список ваших детей, так что, уважаемые господа, приготовьтесь — пятнадцатого числа ваши сыновья должны прибыть в уезд.
— Ты, видно, рехнулся! — рассердился Ван Мин. — Тебе бы следовало с нами посоветоваться, прежде чем отсылать список! Откуда ты знаешь, готовы наши сыновья к экзаменам или нет? Если бы дело касалось твоего собственного сына, то и тогда тебе следовало трижды подумать! Как же тебя угораздило сделать такую глупость?!
— Не ругайте его! — вступился за старосту Чжоу Тун. — Ведь он желал вам добра! Пусть ваши сыновья молоды, но в военном деле они достаточно подготовлены, чтобы участвовать в экзаменах! — И, обратившись к старосте, добавил: — Спасибо за усердие. Мы когда-нибудь вас отблагодарим.
— Что вы! — смутился староста. — Разрешите откланяться, а то у меня есть еще дела в деревне.
— Друзья, не будем терять дорогого времени, — обратился к старикам Чжоу Тун. Он простился со стариками и, вернувшись в классную комнату, сказал своим ученикам — Пятнадцатого числа мы поедем в уезд на экзамены. Пусть родители справят вам снаряжение и коней.
Те отправились выполнять приказание, только Юэ Фэй остался и робко возразил:
— Батюшка, в этих экзаменах я участвовать не могу — придется подождать следующих.
— Что такое? — удивился Чжоу Тун. — Почему ты отказываешься?
Юэ Фэй долго объяснял наставнику причину отказа, но все кончилось как нельзя лучше.
Лишь он одинТак тетивой владел,
В мишень из стаСто попадало стрел.
И так же,Как пять сотен лет назад,
Вновь повторилсяЯшмовый обряд[16].
Если вы не знаете, что говорил Юэ Фэй своему учителю, то прочтите следующую главу.
Глава четвертая
Юэ Фэй одерживает первенство в стрельбе девятью стрелами. Ли Чунь завязывает узы родства на сто лет.
Будет много разных превращенийВ мире рыб, драконов водяных,
Прежде чем признают Юэ ФэяЗа стеной покоев золотых[17].
Чем на ширме рисовать павлинов,Право же, умней взлететь к луне
И, подобно всем святым — бессмертным,Встретиться с прекрасною Чан Э[18].
Итак, мы прервали повествование в тот момент, когда Чжоу Тун спросил Юэ Фэя:
— Почему ты отказываешься участвовать в экзаменах?
— Мои названые братья из богатых семей, им отцы дадут и коней и одежду. А на мне одни лохмотья! И где я возьму денег, чтобы купить коня? Вот почему мне придется ждать следующих экзаменов.
— Все это, конечно, верно, — согласился Чжоу Тун и, подумав, добавил — Иди-ка за мной.
Юэ Фэй прошел за учителем в его спальню. Чжоу Тун порылся в сундуке и выложил на стол чуть поношенный белый шелковый халат, кусок темно-красной узорчатой парчи и пояс.
— Сын мой, попроси свою мать перешить тебе этот халат. Из обрезков вполне выйдет головная повязка, а из парчи — безрукавка и нарукавники. Пояс переделывать не надо, он тебе и так подойдет. Коня возьмешь моего. Утром пятнадцатого числа мы должны быть в уезде, так что поторопись.
Исполненный благодарности, Юэ Фэй со всех ног бросился домой и передал матери свой разговор с учителем. Не теряя времени, госпожа Юэ принялась снаряжать сына.
На следующее утро, когда Чжоу Тун в классной комнате просматривал сочинения своих учеников, послышались шаги, и на пороге появился Тан Хуай.
— Учитель, отец кланяется вам и просит посмотреть, все ли у меня в порядке.
Голову Тан Хуая украшала повязка, расшитая пионами. На юноше был белый шелковый халат, ярко-красная плюшевая безрукавка и такого же цвета нарукавники. Серебряный пояс стягивал тонкий стан. На ногах — туфли с толстой черной подошвой.
— Вполне прилично, — одобрительно заметил Чжоу Тун.
