Ермолай-Еразм - Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1

Мы же держим святых отец предание — Мелетия и прочих — неизменно. Якоже знаменуемся пятью персты, тако же и благословляем пятью персты во Христа и во Святую Троицу, слагая по вышереченному, как святии предаша. И при царе Иване бывыи в Москве поместный собор так же персты повелевает слагати, якоже Феодорит, и Мелетий, и Петр, и Максим Грек научиша пятью персты креститися и благословляти. Тамо на соборе быша знаменосцы[449] Гурий и Варсонофий, и Филипп — русския чюдотворцы. И ты, правоверие, без сомнения держи предание святых отец, Бог тебя благословит, умри за сие, и я с тобою же должен. Станем добре, не предадим благоверия, не по што нам ходить и Персиду мучитца, а то дома Вавилон нажили. Слава о сем Христу, Сыну Божию, со Отцем и со Святым Духом, ныне и присно и во веки веком. Аминь.

Ну, старец, моево вякання много веть ты слышал! О имени Господни повелеваю ти, напиши и ты рабу-тому Христову, как Богородица беса-тово в руках-тех мяла и тебе отдала, и как муравьи-те тебя за тайно-ет уд ели, и как бес-от дрова-те сожег, и как келья-та обгорела, а в ней все цело, и как ты кричал на небо то, да и иное, что помнишь. Слушай ж, что говорю! Не станешь писать, так я осержусь: у меня любил слушать, чево соромитца! Скажи жо хотя немношко. Апостоли Павел и Варнава на соборе сказывали ж во Еросалиме пред всеми, елика сотвори Бог знамения и чюдеса во языцех с нима. В Деяниих зачало 36 и 42 зачало. И величашеся имя Господа Исуса. Мпози же от веровавших прихождаху, исповедующе и сказующе дела своя. Да и много тово найдется во Апостоле и в Деянии. Сказывай, небось, лише совесть крепку держи; не себе славы ища говори, но Христу и Богородице. Пускай раб-от Христов веселится чтучи, а мы за чтущих и послушающих станем Бога молить. Как умрем, так оне помянут нас, а мы их там помянем. Наши оне люди будут там, у Христа, а мы их во веки веком. Аминь.

Симеон Полоцкий

СТИХОТВОРЕНИЯ

[450]

Казнь за сожжение нищих

Епископ Могунтийский нищих не любяше,   туне[451] ядущы мышы оны нарицаше.Егда же глад во стране велий сотворися,   тогда число убогих велми[452] умножися.Он[453] нищененавистник скупством держим бяше,   от демона лукавый совет восприяше;Собра нищих множество в житницу пространну,   милостину сказуя им уготованну.Егда же собраннии от глада стеняху,   от него хлеба, в пищу умилно прошаху,Рече ко рабом своим: «Се воплствуют мыши, —   восхити[454] кождо[455] пламень, тыя[456] да палиши».Раби житницу с теми нищими спалиша,   веление безбожна мужа исполниша.Но злому делу зла казнь Богом сотворися:   нечестивый епископ червми расточися[457];И где либо на стенах имя его бяше,   дивне род мышей того писмо истребляше, —В знамение известно, яко бяше тое   из книг жизни истренно[458] имя проклятоеИ душа примерзкая яко в ад вержеся,   червием неусыпным ко снеди дадеся; —От праведна судии прав суд сотворися.   Сия слышай, ко нищым милостив творися,Да Господь нищых милость свою явит тебеи питает тя хлебом жизни зде и в небе.

Купецтво

Чин купецкий[459] без греха едва может быти,   на многи бо я[460] злобы враг обыче лстити;Изряднее лакомство[461] в купцех обитает,   еже[462] в многия грехи оны[463] убеждает.Во-первых, всякий купец усердно желает,   малоценно да купит, драго да продает.Грех же есть велий драгость велию творити,   малый прибыток лет есть без греха строити.Вторый грех в купцех часто есть лживое слово,   еже ближняго в вещех прелстити готово.Третий есть клятва во лжу, а та умноженна,   паче песка на брезе морсем положенна.Четвертый грех татбою излише бывает,   таже в мире в мерилех[464] часто ся свершает, —Ибо они купуют во меру велику,   а внегда продаяти, ставят не толику.Инии аще меру и праву имеют,   но не право мерити вся вещы умеют.Инии хитростию вещы отягчают,   мочаще я, неции худыя мешают.А вся сия без греха немощна суть быти,   яко Бог возбраняет сих лукавств творити.Пятый есть грех: неции лихоимства деют,   егда цену болшити за время умеют;Елма[465] бо мзды чрез время неко ожидают,   тогда цену вящшую в куплях поставляют.Шестый грех, егда куплю являют благую,   потом лестно ставляют ину вещь худую.Седмый грех, яко порок вещы сокрывают,   вещь худую за добру купующым дают.Осмый, — яко темные места устрояют,   да худыми куплями ближния прелщают,Да во темности порок купли не узрится,   и тако давый сребро в купли да прелстится.О сынове тмы люты! Что сия творите?   Лстяще ближния вашы, сами ся морите.В тму кромешную за тму будете ввержени,   от света присносущна вечно отлучени!Отложите дела тмы, во свете ходите,   да взидете на небо, небесно живите.

Повесть о Савве Грудцыне

Хощу убо вам, братие, поведати повесть сию предивную, страха и ужаса исполнену и неизреченнаго удивления достойну, како человеколюбивый Бог долготерпелив, ожидая обращения нашего, и неизреченными своими судбами приводит ко спасению.

Бысть убо во дни наша в лето 7114, егда за умножение грехов наших попусти Бог на Московское государство богомерскаго отступника и еретика Гришку Растригу Отрепьева[467], иже похити престол Российскаго государства разбойнически, а не царски. Тогда по всему Российскому государству умножися злочестивая литва и многия пакости и разорения народом российским на Москве и по градом творяху. И от того литовского разорения многия домы своя оставляху и из града во град бегаху.

В то же время во граде Велицем Устюге бысть некто житель града того именем Фома, прозванием же нарицаемый Грудцын Усов, их же род и доднесь во граде том влечется. Той убо Фома Грудцын, видя в России великое нестроение и нестерпимыя пакости от нечестивых ляхов и не восхоте жити, оставляет великий град Устюг и дом свой и преселяется з женою своею в понизовой царственный град Казань, зане не бысть в понизовых градех злочестивыя литвы. И живяше той Фома с женою своею во граде Казани даже до лет благочестиваго и великаго государя царя и великаго князя Михаила Феодоровича всея России самодержца.

Имея же у себя той купец единороднаго сына своего именем Савву двоенадесятолетна возрастом. Обычай же имеяше той Фома куплю деяти, отъезжая вниз Волгою рекою овогда к Соли Камской, овогда во град Астрахань, а иногда за Хвалынское море в Шахову область[468] отъезжая, куплю творяше. Тому же и сына своего Савву поучаше и неленостно таковому делу прилежати повелеваше, дабы по смерти его наследник был имению его.

По некоем же времени восхоте той Фома отплыти на куплю в Шахову область и обычные струги с товары к плаванию устроиша. Тако ж и сыну своему, устроив суды со обычными товары, к Соли Камской повелевает плыти и тамо купеческому делу со всяким опасением прилежати повелеваше. И абие обычное целование подаде жене и сыну своему, пути касается. Малые же дни помедлив, и сын его Савва на устроенных судах по повелению отца своего к Соли Камской плавание творити начинает.

Достигшу же ему Усолскаго града Орла, абие пристает ко брегу и по повелению отца своего у некоего нарочитаго человека в гостиннице обитати пристал. Гостинник же той и жена его, помня любовь и милость отца его, немалое прилежание и всякое благодеяние творяху ему и, яко о сыне своем, всякое попечение имеяше о нем. Он же пребысть в гостиннице оной немалое время.

В том же граде Орле некто бысть мещанин града того именем и прослытием Бажен Вторый, уже престаревся в летех и знаем бяше во многих градех благонравнаго ради жития его, понеже и богат бе зело и по премногу знаем и дружен бе саввину отцу Фоме Грудцыну. Уведав же Бажен Вторый, яко ис Казани Фомы Грудцына сын его во граде их обретается, и помыслил в себе, яко «отец его со мною многую любовь и дружбу имеяше, аз же ныне презрех сына его, но убо возму его в дом мой, да обитает у мене и питается со мною от трапезы моея».