Повести о Куликовской битве - Михаил Николаевич Тихомиров
Князь же великий Дмитрей Ивановичъ избраннаго своего юношу, доволна суща разумом и смыслом, имянем Захарию Тютьшова и дасть ему два толмача, умеюща язык половетцьскый, и посылаеть с ним много злата к нечестивому царю Мамаю. Захариа же дойде земли Резанской и слышав, яко Олег резаньскый и Вольгорд литовскый приложылися поганому царю Мамаю, послав скоро вестника тайно к великому князю.
Князь же великий Дмитрей Ивановичь, слышав ту весть, нача сердцем болети и наплънися ярости и горести, и нача молитися: «Господи боже мой, на тя надеюся, правду любящаго. Аще ми враг пакости дееть, то подобаеть ми тръпети, яко искони есть ненавистник и враг роду христианскому. Си же мои друзи искрньнии тако умыслиша на мя. Суди, господи, между ими и мною аз бо им ни единого зла не сътворих, разве даров и чьсти от них приимах, а им противу тако же даровах. Нъ суди, господи, по правде моей, да скончается злоба грешных».
И поим брата своего князя Владимера Андреевича и поиде второе к преосвященному митрополиту и поведаа ему, како Вольгорд литовский и Олег резанскый съвокупилися с Мамаем на ны. Преосвященный же митрополит рече: «Сам пакы, господине, кою обиду сътвор еси има?» — Князь же великий прослезися и рече: «Аще есми пред богом грешен или человекы, а пред ними есми ни единыа черты не преступих по отець своих закону. Веси бо, отче, и сам, яко доволен есьми своими отокы, а им никою обиду не сътворих и не вем, что ради умножышяся на мя стужающеи ми». Преосвященный же митрополит рече: «Сыну мой, господине князь великий, просвети си веселием очи сердца. Закон божий чтеши и твориши правду, яко праведен господь и правду възлюби. Ныне же обыдоша тя, яко пси мнози, суетно и тщетно поучаются, ты же имянем господним противися им. Господь правдив и будеть ти в правду помощник. А от всевидящего ока владычня где можеть избыти от крепкыа рукы его?».
Князь же великий Дмитрей Ивановичь з братом своим с князем Владимером Андреевичем и с всеми русскыми князи и воеводами здумаша, яко сторожу тверду уготовити в поле. И посла на сторожу изъбранных своих крепких оружник — Родиона Ржевъскаго, Аньдреа Волосатаго, Василиа Тупика, Якова Ослябятова и иных с ними крепкых юнош. И повеле им на Тихой Сосне сторожу деати с веяным усердием и под Орду ехати и язык добыти, истину слышати царева хотениа.
А сам князь великий по всей Русской земли скорые гонци розослав с своими грамотами по всем градом: «Да вси готови будете па мою службу, на брань з безбожными половци агаряны. Съвокуплени вси на Коломне, на мясопуст святыа богородица».
И ти же сторожы замедлиша в поле. Князь же великий вторую сторожу посла — Климента Полянина, Ивана Святослава Свесланина, Григориа Судокова и иных с ними, заповеда им въекоре възвратитися. Они же стретоша Василиа Тупика, ведеть язык к великому князю, язык же царева двора, сановитых мужь. А поведаеть великому князю, что неуклонно Мамай грядеть на Русь и како обослалися и съвокупилися с ним Олег резанекый и Вольгорд литовьекый. Не спешить бо царь того ради итти — осени ожыдает. Слышав же князь великий от языка такову изложеную мысль и таково въетание безбожнаго царя, нача утешатися о бозе и укрепляше брата своего князя Владимера и вси князи русские и рече: «Братие князи русские, гнездо есмя князя Владимера Святославича киевъекого, ему же откры господь познати православную веру, яко же оному Еустафию Плакиде, иже просвети всю землю Русскую святым крещением, изведе нас от страстей еллиньскых и заповеда нам ту же веру святую крепко дръжати и хранити и поборати по ней. Аще кто еа ради постражеть, то в оном веце с святыми пръвомучившимися по вере христове причтен будеть. Аз же, братие, за веру христову хощу пострадати даже и до смерти». Они же ему реша вси купно, аки единеми усты: «Въистинну еси, государь, съвръшил закон божий и исплънил еси евангельскую заповедь, рече бо госпъдь: «Аще кто постражеть, имени моего ради, то в будущий век сторицею въсприметь жывот вечный». И мы, государь, днесь готови есмя умрети с тобою и главы своя положыти за святую веру христианскую и за твою великую обиду».
Князь же великий Дмитрей Ивановичь, слышав то от брата своего князя Владимера Андреевича и от всех князей русскых, яко дръзають по вере поборати, и повеле всему въинству своему быти на Коломне на Успение святыа богородица: яко да переберу плъкы и коемуждо плъку въеводу учиню. И все множество людей, яко едиными усты реша: «Дай же нам, господи, течение се съвръшити, имени твоего ради святого».
И приидоша к нему князи белоозерскыа, подобии суще к боеви и вельми учрежено въинство «их: князь Феодор Семеновичь, князь Семен Михайловичи, князь Андрей кемъскый, князь Глеб каргопольской, и андомскыа князи; приидоша же ярославскыа князи с своими силами: князь Андрей ярославскый, князь Роман прозоровскый, князь Лев курбьскый, князь Дмитрей ростовскый, и иныа убо многые князи.
Ту же, братие, стук стучить и аки гром гремить в славнем граде Москве, то идеть оильнаа рать великого князя Дмитрея Ивановича, а гремять русские сынове своими злачеными доспехы.
Князь же великий Дмитрей Ивановичь, поим с собою брата своего, князя Владимера Андреевича, и вся князи русские, и поеде к жывоначальной Троици на поклон к отцу своему преподобному старцу Сергию благословенна получити от святыа тоа обители. И моли его преподобный игумен Сергий, дабы слушал святую литоргию, бе бо тогда день въскресный и память
