Римские древности - Дионисий Галикарнасский

покинуло Италию, как передает Гелланик Лесбосский[82], тремя поколениями ранее Троянской войны и на двадцать шестой год жречества в Аргосе Алкионы. По его же словам, в Сикелию было совершено два вторжения: первое — переселение элимов, которые, как говорит Гелланик, были изгнаны энотрами, а после него (на пятый год) — поход авзонов, которые бежали от япигов; и царем их он объявляет Сикела, по которому и получили имя и люди, и остров. 4. Филист же Сиракузский[83] пишет, что переход из Италии состоялся за восемьдесят лет до Троянской войны, а народ, переселившийся оттуда, не был ни авзонами, ни элимами, но лигиями под предводительством Сикела. Он же, продолжает Филист, был сыном Итала, и люди по его царствованию были названы сикелами. 5. А лигуры были изгнаны из своих пределов омбриками и пеласгами. Антиох же Сиракузский[84] не указывает времени перехода, но утверждает, что сикелы переместились на остров под натиском энотров и опиков[85], сделав предводителем колонии Стратона. А Фукидид[86] пишет, что переселенцами были сикелы, а их изгонителями опики, время же — много лет после Троянской войны. Итак, таковы рассуждения достойных упоминания людей о сикелах, перенесших место обитания из Италии в Сикелию.

XXIII. Пеласги, овладев обширной и прекрасной страной, заняли много городов, а другие возвели сами и превратились скоро в многочисленный и богатый народ и достигли всякого иного благополучия, чем, впрочем, им пришлось наслаждаться недолго. Как только всем стало казаться, что они в полном расцвете сил, они были настигнуты божественным гневом и одни из них погибли от несчастий, ниспосланных богами, а другие — по вине обитавших по соседству варваров. Большая же часть пеласгов оказалась рассеяна по Элладе и, в том числе, по варварским землям (о чем можно бы поведать гораздо больше, если бы я намеревался писать подробно), а меньшая их часть осталась в Италии по предусмотрительности аборигинов. 2. Дело в том, что вначале пагуба в городах, вероятно, случилась по причине засухи, что опустошила поля, ибо всякий плод на деревьях, не дозревая, опадал неспелым и сколько бы ни всходило семян, ростки их не расцветали, а время, необходимое для наливания колоса, проходило согласно закону природы, и никакой травы не произрастало в достаточной мере для корма скоту, и не хватало воды для питья, некоторые источники летом мелели, а другие пересыхали. 3. Что до потомства как у скота, так и у людей, то приключилось у них нечто сходное: либо происходил выкидыш, либо плод погибал при родах, что нередко губило рожениц. Если же при родах удавалось избежать смерти, то уродливое, неполноценное или в силу других причин немощное потомство не было смысла растить. Кроме того, множество живых существ, уже будучи в полном расцвете сил, страдало от неожиданных болезней и погибало, подобно остальным. 4. Когда же пеласги вопрошали оракул, кого из богов или духов они оскорбили, раз терпят такое, и что сделать, чтобы побудить надежду на прекращение бедствий, бог ответствовал, что они, достигнув желаемого, не исполнили того, что обещали, к тому же самого сокровенного. 5. Ведь пеласги, когда у них в стране возникла всеобщая нужда, дали обет Юпитеру, Аполлону и Кабирам[87] принести в жертву десятину всего, что у них в будущем появится. Завершив же молебствие, они отобрали часть растительных плодов и скота и принесли её в жертву богам, словно это было всё, что обещано. А повествует об этом Мирсил Лесбийский[88], сообщая об этом почти то же, что и я сейчас, кроме того, что звать их следует не пеласгами, но тирренами. О причине же этого я расскажу несколько позднее.

XXIV. Когда пеласги узнали изреченное богом, они не сумели постичь его смысл. Но кто-то из старцев, понявший божественный глагол, разъяснил недоумевающим соплеменникам, что они заблуждаются, если мнят, будто боги осуждают их несправедливо. Ведь что касается имущества и плодов, они поступили правильно и справедливо, но надлежало отдать первинки всего, включая часть новорожденных людей, и этот дар по праву считается у богов наиболее ценным. И если на самом деле боги примут положенную часть первинок, то оракул, данный пеласгам, исполнится. 2. В результате, одним виделось, что изречение истинно, а другим — что оно толкуется как сплошь козни. После того как кто-то высказал мнение, что следует узнать у бога, любо ли ему получить десятину в виде людей, пеласги послали вопросить бога вторично. И бог изрек, что надо поступить именно так. С тех пор среди пеласгов начинается раздор по поводу способа определения десятины. И в первую очередь были взбаламучены друг другом лица, начальствующие над городами. 3. А затем и остальную толпу соплеменников обуяли подозрения в отношении руководителей. Развернулось беспорядочное переселение, которое только можно ожидать от безумства и нечестивости, и многие совсем крепкие домашние очаги оказались покинуты, так как часть семей поменяла местожительство. Ведь пеласги считали несправедливым, что близкие теряют уходящих, расстаются с ними и из любимейших становятся их врагами. 4. Действительно, первые, кто выселился из Италии, разбрелись по Элладе и по большей части варварских пределов. А после них и остальных постигла та же самая участь, и это происходило каждый год. Ибо властители общин не переставали отбирать первинки из цвета юношества, стремясь воздать богам должное и боясь скрытых мятежников. И многое было отнесено под всяким благовидным предлогом к враждебным действиям; так что произошло много выселений, и пеласгическое племя рассеялось по большей части земли.

XXV. И переносили вражду к себе люди, обитавшие среди воинственных народов лучше многих, благодаря своему опыту в морском деле, приобретенному в опасностях из-за соседства с тирренами. Последнее побудило живущих в тяготах людей стать отважными. Это обстоятельство оказалось для них как бы вождем и наставником во всех начинаниях, так что они без труда брали верх, куда бы ни приходили. 2. Именовать же их разные люди стали как по названию страны, из которой они произошли, так и в память о древнем племени — тирренами и пеласгами равнозначно. Я высказал о них это мнение, дабы никто не удивлялся всякий раз, когда слышит от поэтов и писателей, что пеласги прозываются также и тирренами, так как один и тот же народ имеет оба наименования. 3. Например, у Фукидида имеется упоминание об Акте на Фракийском побережье и о лежащих там городах, которые населяют двуязычные народы. А по поводу народа пеласгов у него есть такие слова: «есть же там и что-то халкидское,