Амвросий Феодосий Макробий - Сатурналии
[Новый провал обнажил глубины темной пещеры], -
Так разверзает порой напор неведомой силы
Пропасть в толще земной, и богам ненавистное царство
Взору является вдруг в глубине зияющей бездны,
И от проникших лучей трепещут бледные маны [8, 242 - 246].
Это [вот] еще он похитил скрытым образом. Ведь тот сказал, что боги живут без трудностей - "мирно живущие боги" [Ил. 6, 138], он также сказал об этом, [но] самым неявным образом:
С жалостью смотрят на них из чертогов Юпитера боги;
Тяжко невзгоды людей и гнев напрасный им видеть [10, 758 - 759], -
чего, разумеется, сами [они] лишены.
(17 , 1) [То], что Гомер помогал Вергилию, в высшей степени ясно из того, что он оказался в затруднении при сочинении нового обстоятельства, когда необходимый ход событий потребовал от Марона помещения [рассказа о] начале войны, чего не было у Гомера: ведь он сделал для себя началом [произведения] гнев Ахилла, который приключился только в десятый год войны. (2) [И вот] он сделал причиной возмущения случайно раненого оленя [7, 476 сл.]. Но [там], где это выглядит легковесным и слишком ребяческим, он преувеличивает негодование поселян, чтобы их порыв был достаточен для [начала] войны. Однако не следовало, чтобы войну, по [ее] истокам господскую, начинали рабы Латина, и в особенности обслуживающие царскую конюшню, потому что они хорошо знали, так как [царю] были преподнесены кони и запряженная колесница, что [он] заключил договор с троянцами. (3) [И] что же? Величайшую из богинь [он] спускает с неба [7, 286, 620]; величайшую из фурий извлекает из Тартара [7, 322 (323), 51 1]; как на сцене, разбрасывает змей, порождающих неистовство [7, 346, 376]; заставляет царицу не только выйти из [своих] покоев почтенной матроны, но и принуждает к беготне посреди города; и не удовлетворенная этим, она устремляется в леса, призывая остальных матерей в ватагу беснующихся; хоровод, некогда благопристойный, [теперь] кликушествует во славу Вакха, и справляются безумные оргии.
(4) Что дальше? Я бы очень хотел, чтобы Марон и по этой части заимствовал у своего кумира или у какого-нибудь другого из греков [то], чему бы он стал следовать. [И] не зря я сказал "у другого", потому что не из одного [вида] виноградных гроздьев он сделал себе вино, но удачно использовал для своего произведения [все], достойное подражания, что ни нашел. [Притом] настолько [использовал], что четвертую книгу своей "Энеиды" почти целиком составил из четвертой [книги] "Аргонавтов", сочинителем которой является Аполлоний, перенося на Дидону и Энея безмерную любовь Медеи к Ясону. (5) [И все] это он изложил настолько искуснее [своего] источника, что история пылкой Дидоны, которую весь мир [хоть и] признал вымышленной, на протяжении [уже] стольких веков сохраняет, однако, видимость истинной и настолько живет в устах всех [людей] как правдивая, что живописцы, и ваятели, и [те], кто производит тканные картины, едва ли не больше всего пользуются ей как основой при создании изображений, словно единственным прелестным повествованием. И не менее она прославляется непрестанными и танцами, и песнями актеров. (6) Красота [этого] повествования была настолько значительна, что все, осведомленные о непорочности финикиянки и хорошо знающие, что царица наложила на себя руки, чтобы не нанести ущерба [своей] порядочности, все же снисходительны к [этому] сказанию и, подавляя внутри сознания верность истине, предпочитают, чтобы вместо правды прославлялось [то], что вливает сладость вымысла в человеческие сердца.
(7) [Теперь] давайте рассмотрим, соприкасался ли он и с Пиндаром, которого Флакк считает недоступным для подражания. И притом [то] незначительное и мелкое, что он у него взял, я опускаю, но хочу сообщить вам об одном месте, которое он соблазнился почти заново переписать, потому что оно достойно [того], чтобы у нас возникло желание рассмотреть его достаточно основательно. (8) Так как он захотел соревноваться со стихотворением Пиндара, которое было сложено о природе и пламени горы Этны, он выбрал выражения и слова, [свойственные] его слогу, чтобы именно в этом отношении стать более необычным и более возвышенным, чем даже сам Пиндар, которого ценили за чрезвычайно искусное и витиеватое красноречие. И чтобы сделать именно вас самих судьями того, о чем я говорю, я прочитаю, насколько я помню, стихотворение Пиндара, которое относится к горе Этне:
(9) [Этна], чьи недра -
Чистейший поток неподспудного огня,
Чьи потоки
Хлещут в белый день вачачи пара,
А в ночах
Красное пламя с грохотом катит скалы к просторам пучин.
Это от ползучего чудища
Бьет ввысь страшная Гефестова струя, -
Диво на взгляд, диво на слух. {38}
{38 Пиндар. Пифийская ода. 1, 40-50 (20-30). Пер. М. Л. Гаспарова. См.: Пиндар, Вакхилид. Оды; Фрагменты. М., 1980. С. 59.}
(10) Теперь послушайте стихи Вергилия, чтобы сказать, что начал он вернее, чем завершил:
Бухты огромной покой никогда не тревожат там ветры,
Но громыхает над пей, словно рушась, грозная Этна:
То извергает жерло до неба темную тучу -
Дым в ней, черный как смоль, перемешан с пеплом белесым, -
И языками огня светила высокие лижет,
То из угробы гора изрыгает огромные скалы,
С силой мечет их ввысь, то из недр, бурлящих глубоко,
С гулким ревом наверх изливает расплавленный камень [3, 570 - 577].
(11) В начале [стихотворения], следуя истине, Пиндар сказал, как было дело, и что при этом видят глаза, [а именно, то], что среди дня Этна дымится, [а] ночью пылает. Вергилий же, пока [он] трудится над отысканием трескучих и звонких слов, смешивает то и другое время [суток], не сделав никакого различия [между ними]. (12) И также знаменитый грек прекрасно сказал, что из глубины вырываются вспышки огня, и текут парящие ручьи, и в пространства моря несутся красно - желтые и крутящиеся извивы пламени словно какие-то огненные змеи. А этот ваш [поэт], желая перевести "вал багрового дыма", грубо и бесвкусно нагромоздил темную тучу черного как смоль дыма и белесого пепла; также [он] назвал языками огня [то], что тот - струями, - тяжеловесно он переложил [Пиндара] и слабо. (13) Право, даже неизъяснимым является то, что он сказал, будто дымится темная туча черного как смоль дыма и белесого пепла. Ведь обыкновенно не дымится и не является темным [то], что является белесым, если только он не сказал в общеупотребительном [смысле] и неудачно "белесый" вместо "раскаленный [до бела]", [а] не вместо "светлый". Ведь "белесый" образовано, надо думать, от [слова] "белизна", [а] не от [слова] "жар". {39} (14) О том же, будто извергаются и вылетают скалы и они же самые тотчас расплавляются, и грохочут, и клубятся под ветром, это и Пиндаром не написано, и молва до ушей не доносила, и является самым невероятным из всего [того], что называется чудесами.
{39 Используемое здесь слово candens мы даем в переводе С. Ошерова — «белесый». Сопоставление слов «белизна» и «жар» в латинском языке имеет не только смысловое основание, но и в некотором роде — фонетическое: «белизна» — candor, а «жар» — calor.}
(15) После этого судите о часто используемых [им] словах греческого языка, к которому он охотно прибегал, [например]:
...Улисс {40} проклятый... [2, 762];
{40 Греческим словом здесь является имя Одиссея в его латинской форме. }
...[меж] берлогами {41} диких животных [Букол. 10. 52];
{41 Использовано слово греческого происхождения — spelaeum (пещера, логово).}
...[о строенье] дедаловых {42} зданий [Георг. 4, 179];
{42 Прилагательное daedalus — «искусный, искусно сделанный» образовано от имени Дедала, строителя критского Лабиринта, само имя которого значит «художник».}
...твердыни Родопы...
[Кручи] Пангейских высот...
[Плакали] геты, и Гебр, и Орифия [с ними] актейка {43} [Георг. 4, 461 - 443].
{43 Родопа — горная цепь на севере Греции (во Фракии); Пангейские высоты — горы во Фракии; геты — фракийское племя; Орифия — дочь актейского (афинского) царя, супруга ветра Борея.}
И:
(16) [Так] тиада [летит], когда, призывая к началу
Буйных празднеств ночных, [выносят из храма святыни]
И в Киферонских лесах вакхический клич раздается {44} [4, 302 - 303 (301 - 303)].
{44 Тут греческими словами являются: «тиада» — вакханка; «трехлетние (trieterica) празднества (orgia) Вакху» (не все они вошли в перевод С. Ошерова); «Киферон» (гора).}
И:
Нет, не спартанки краса Тиндариды, {45} тебе ненавистной [2, 601].
{45 Тиндарида — Елена, дочь спартанского царя Тиндара.}
И:
Также и вы [для селян сюда] приходите, о девы дриады! [Георг. 1, 11 (10)]. {46}
{46 Кроме дриад, здесь еще упоминается Фавн (его имя не вошло в перевод С. Ошерова).}
И также:
...собираются горные нимфы {47} [1, 500 (499)].
{47 В оригинале приводится их имя — ореады.}
И еще:
В танце бьют круговом {48} стопой [о землю другие] [6, 644].
{48 «Танец круговой» — в тексте греческое слово choreas.}
И:
(17) ...нимфы милетскую пряли
Пряжу окраски густой стекольно - зеленого цвета.
