О небе - "Аристотель"
Так они формулируют свою теорию сами, но те, кто дает такое объяснение, непременно должны добавить, что для того, чтобы быть легче [другого], тело должно содержать не только больше пустоты, но и меньше плотного вещества, ибо, если [количество плотного вещества в нем] превысит указанное соотношение, оно не будет более легким. Так, они утверждают, что огонь потому именно легче всех [тел], что содержит больше всего пустоты. Стало быть, получится, что большое количество золота легче малого количество огня, так как содержит больше пустоты, если только не добавить, что и плотного вещества оно также содержит во много раз больше. Так что это надо оговорить.
Из числа тех, кто отрицает существование пустоты, одни, как, например, Анаксагор и Эмпедокл, не дали никакого объяснения легкого и тяжелого. А другие, давшие такое объяснение и при этом отрицавшие существование пустоты, никак не объяснили, почему одни из тел абсолютно легкие, а другие – абсолютно тяжелые, т. е. почему одни всегда движутся вверх, а другие – вниз, равно как ничего не упомянули о том, что некоторые тела, будучи больше по объему, легче меньших по объему тел, и из того, что они сказали неясно, как можно согласовать их теорию с наблюдаемыми фактами.
А впрочем, и те, кто объясняет легкость огня тем, что он содержит большое количество пустоты [и малое – вещества], неизбежно должны запутаться почти б тех же самых трудностях. Допустим, что огонь сидержит меньше плотного вещества и больше пустоты, чем остальные тела, и тем не менее должно существовать некоторое количество огня, в котором содержится больше плотного вещества и полноты, чем в некотором малом количестве земли. Если же они скажут, что и пустоты тоже, то как они определят абсолютно тяжелое? – Либо через большее содержание плотного вещества, либо через меньшее содержание пустоты. Если они дадут первый ответ, то должно существовать некоторое столь малое количество земли, в котором содержится меньше плотного вещества, чем в большом количестве огня. И точно так же если они определят через пустоту, то должно существовать нечто более легкое, чем абсолютно легкое и постоянно движущееся вверх, само при этом постоянно двигаясь вниз. Но это невозможно, ибо абсолютно легкое всегда легче [тел], имеющих тяжесть и движущихся вниз, а
не всегда [само по себе]
, потому что и среди тяжелых [тел] одно называют
, чем другое, например воду-[более легкой], чем земля.
Столь же не состоятельна и не способна решить рассматриваемую проблему теория, согласно которой между пустотой и полнотой [в телах] имеется определенная пропорция, ибо она точно так же приводит к невозможному заключению. В самом деле, [по этой теории], и в большем и в меньшем количестве огня соотношение плотного вещества и пустоты будет одним и тем же. Но большее количество огня движется вверх быстрее меньшего, и точно так же большее количество золота, свинца или любого другого тяжелого [тела] [быстрее движется] вниз. А между тем этого не должно было бы происходить, коль скоро легкость и тяжесть определяются указанным [соотношением].
Абсурдно также, что, будучи причиной движения вверх, сама пустота не движется вверх. Если же пустота по природе движется вверх, а полнота – вниз, тем самым вызывая то и другое движение в остальных [вещах], то вовсе не следовало ставить вопрос применительно к тому, что из них состоит, [и выяснять], почему одни тела легкие, а другие – тяжелые, но [следовало] объяснить относительно самих же пустоты и полноты, почему одна легкая, а другая имеет тяжесть, а также в чем причина того, что полнота и пустота не разошлись в разные стороны.
Нелогично также допускать для пустоты пространство – как будто она сама не есть некоторое пространство! А между тем коль скоро пустота движется, то у нее по необходимости должно быть место, из которого, и место, в которое она перемещается.
А кроме того, что есть причина движения? Конечно же, не пустота: ведь движется не только она, но и плотное вещество также. Результат будет столь же абсурдным, если определять [тяжесть и легкость] иначе – объясняя превосходство в тяжести или легкости одних [тел] над другими величиной и малостью [частиц], или же выдвигать какой бы то ни было еще способ объяснения, но при этом всем [телам] приписывать одну и ту же материю или больше одной, но составляющие только одну пару противоположностей. И действительно, если материя одна, то не будет абсолютно, тяжелого и абсолютно легкого ([этот вывод неизбежен] для тех, например, кто составляет [все тела] из треугольников). Если же [две] противоположные, как [полагают] те, кто [признает] пустоту и полноту, то невозможно будет объяснить, по какой причине тела, промежуточные между абсолютно тяжелыми и абсолютно легкими, тяжелее или легче одно другого и абсолютно тяжелых и легких тел.
Определение [легкости и тяжести] через величину и малость [частиц] выглядит более надуманным, чем предыдущие [определения], но так как оно позволяет 5 объяснить конкретные различия четырех элементов, то надежнее защищено от вышеуказанных трудностей. Однако из допущения единой субстанции [элементов], различных [лишь] по величине [атомов], по необходимости вытекает то же, что из допущения одной материи, т. е. что в абсолютном смысле нет ни легкого, ни движущегося вверх (а лишь [от других] или
). А поскольку много маленьких [атомов] тяжелее немногих больших, то получится, что большое количество воздуха или огня тяжелее малого количества воды или земли. Но это невозможно.
Таковы теории других, и так они формулируются.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Наши собственные взгляды изложим [в такой последовательности] сначала решим вопрос, который вызывает у некоторых наибольшие затруднения,– почему одни тела, согласно природе, всегда движутся вверх, другие – вниз, третьи – и вверх и вниз, а затем вопрос о тяжелом и легком и сопутствующих им явлениях: какие причины вызывают каждое из них?
Относительно пространственного движения каждого [тела] в его собственное место следует полагать так же, как и относительно других видов становления и изменения. Видов движения три: относительно величины, относительно качества (eidos), относительно места, и в случае с каждым из них мы наблюдаем, что изменение происходит из противоположностей в противоположности или в промежуточные стадии. Мы не наблюдаем того, чтобы любой [субъект изменения] изменялся в направлении к любой цели, равно как и того, чтобы любая причина движения вызывала движение в любом [субъекте изменения]: как субъект качественного изменения не тождествен субъекту роста, так и причина качественного изменения [не тождественна] причине роста. Сходным образом, стало быть, следует полагать, что причиной пространственного движения может быть не любая [причина изменения] и что субъектом [пространственного движения] может быть не любой [субъект изменения].
Стало быть, если: [1] причиной движения вверх и вниз является тяготение и легкотение, [2] субъектом движения – потенциально тяжелое и легкое, [3] движение каждого [тела] в его собственное место есть движение к его собственной форме (в таком именно смысле, пожалуй, было бы лучше понимать изречение древних
, поскольку оно верно не во всех случаях: так, если Землю переместить туда, где сейчас Луна, то каждая из ее частей будет двигаться не к ней самой, а туда же, куда и теперь. Во всех случаях для подобных и однородных [тел], подверженных действию одного и того же движения, с необходимостью должен быть верен принцип: куда от природы свойственно двигаться одной части, туда и целому. Но поскольку место [тела] есть граница того, что [его] содержит; а все [тела], движущиеся вверх и вниз, содержатся между краем и центром [Вселенной]; а граница [содержащего] в известном смысле становится формой содержимого – то двигаться в свое собственное место – значит двигаться к подобному. Ибо смежные [тела] подобны между собой, т. е. вода подобна воздуху, а воздух – огню, причем [подобие] средним телам обратимо, а [подобие] крайним нет, т. е. воздух подобен воде, а вода – земле. Каждое вышележащее [тело] относится к находящемуся под ним как форма к материи) – поэтому спрашивать, почему огонь движется вверх, а земля – вниз, то же самое, что спрашивать, почему способное выздоравливать, двигаясь и изменяясь в качестве способного выздоравливать, достигает здоровья, а не белизны. Сходным образом [изменяется] и любой другой субъект качественного изменения. В то же время способное 20 расти, изменяясь в качестве способного расти, достигает не здоровья, а прироста величины. Так же изменяется и каждый из указанных [четырех элементов]: в одном случае относительно качества, в другом – количества, в третьем – места, когда легкие [элементы движутся] вверх, а тяжелые – вниз.
