Об истинной религии - Аврелий Августин
Ты дал нам в пищу “всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя” (Быт. I, 29), и не только нам, но и всем птицам небесным, и животным земным, и пресмыкающимся, а рыбам и чудищам морским – не дал.
Я говорю: эти травы, эти плоды земные – иносказательные представления о делах милосердия, которые в житейских нуждах подает плодоносная земля. Такою землею был благочестивый Онисифор, дому которого Ты даровал милость многократно покоить апостола Павла, “не стыдяся уз его” (II Тим. I, 16). То же делали и братья, взрастившие богатую жатву, пришедшие из Македонии и восполнившие недостаток его (II Кор. XI, 9). На иные же деревья он жалуется: “При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им!” (II Тим. IV, 16). Эти плоды надлежит приносить тем, кто преподает нам разумное учение, помогая постигнуть тайны Божии, и тут приносить их следует им как людям; надлежит приносить им плоды и как душе живой, ибо они – пример для подражания во всякой воздержанности, и как птицам небесным – за их благословения, которые распространяются по всей земле, ибо “по всей земле проходит звук их” (Пс. XVIII, 5).
Глава XXVI
Питаются этою пищей те, кто радуется ей; те не радуются, “чей конец – погибель, чей бог – чрево, чья слава – в сраме” (Филип. III, 19). И у тех, кто предлагает плоды, они не в том, что они дают, а в чувстве, с которым дают. Я вижу, чему радуется тот, кто служит Богу, а не чреву, вижу и радуюсь за него. Он получил от филиппийцев то, что они послали через Епафродита, вижу, чему он рад (Филип. IV, 18). То же, чему он рад, и есть его пища, ибо правду он говорит: “Я весьма возрадовался, что вы уже вновь начали заботиться о мне; вы и прежде заботились, но вам наскучило[66]” (Филип. IV, 10). Филиппийцы зачахли от длительной скуки, иссушившей плоды добрых дел их, и апостол рад, что пробились их новые ростки; рад не за себя, а за них, ибо он продолжает: “Говорю это не потому, что нуждаюсь; ибо я научился быть довольным тем, что у меня есть; умею жить и в скудости, умею жить и в изобилии; научился всему и во всем, насыщаться и терпеть голод, быть в обилии и недостатке; все могу в укрепляющем меня (Иисусе) Христе” (Филип. IV, И – 13).
Чему же ты радуешься, великий Павел? Что питает тебя, человече, обновленный познанием Бога, создавшего тебя по образу Своему, душа живая, столь владеющая собой, окрыленный язык, вещающий о тайном? Что же питает тебя? Радость. Послушаем дальше: “Вы хорошо поступили, принявши участие в моей скорби” (Филип. IV, 14). Вот чему он радуется, вот что его питает: их добрые помыслы и дела, а не разрешение собственных затруднений. “Вы знаете, Филиппийцы, – продолжает он, – что в начале благовествования, когда я вышел из Македонии, ни одна церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних; вы и в Фессалонику и раз и два присылали мне на нужду” (Филип. IV, 15, 16). Он радуется, что они вновь вернулись к добрым делам своим, видя новые всходы на высохшей ниве. О своих ли потребностях печется он, говоря: “Присылали мне на нужду”, этому ли рад? Никоим образом. Откуда это известно? Читайте дальше: “Говорю это не потому, чтобы я искал даяния; но ищу плода” (Филип. IV, 17).
Я научился от Тебя, Боже мой, отличать даяние от плода. Даяние – это то, что уделяет нам вспомоществующий при нужде: деньги, пища, питье, одежда, кров, поддержка. Плод же – добрая воля дающего. И Учитель наш не сказал просто: “Кто принимает пророка”, но добавил: “Во имя пророка”; не сказал просто: “Кто принимает праведника”, но добавил: “Во имя праведника” (Мф. X, 41). Только тогда один получит награду от пророка, а другой – от праведника. Он не сказал просто: “Кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды”, но добавил: “Во имя ученика”, и присовокупил: “Истинно говорю вам, не потеряет награды своей” (Мф. X, 42). Принять пророка или праведника, напоить жаждущего ученика холодной водой – это даяния, а плод – сделать это “во имя пророка”, “во имя праведника”, “во имя ученика”. Такими плодами питался Илия у вдовы, знавшей, что он – человек Божий, и потому кормившей его, от ворона же он принимал даяние, кормясь им внешне, дабы не погибнуть телесно без такой пищи (HI Цар. XVII, 6 – 16).
Глава XXVII
Я скажу то, что истинно в очах Твоих, Господи. Когда люди, не знающие и неверующие, которые приобщаются к вере и оберегаются в ней знамениями и чудесами (таковые и изображены, по нашему мнению, под именем рыб и чудищ морских), поддерживают и помогают в какой-либо житейской нужде слуг Твоих, не зная, зачем и почему делают это, то одни не дают настоящей пищи, а другие ее не получают: одни не поступают по святому и праведному намерению, другие же не радуются, ибо не видят еще плода. А душу питает лишь то, что радует ее. Поэтому рыбы и другие обитатели глубин и не едят пищи, которую растит земля, отделенная от горьких вод морских.
Глава XXVIII
“И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма” (Быт. I, 31). И мы видим это, видим, что “хорошо весьма”. При всех родах творений Твоих, вызываемых порознь от небытия к бытию, Ты обозревал их и произносил над ними суд Свой. Семь таких одобрений насчитал я в Писании Твоем, а это – восьмое, общее, выносимое обо всем. Рассматриваемое порознь, созданное было “хорошо”, в совокупности же – “хорошо весьма”. То же можно сказать и о красивой вещи: из каких бы красивых частей она ни состояла, она всегда красивее в целом, в стройном сочетании своих красивых частей, чем в своих частях, взятых по отдельности.
Глава XXIX
Я
