Марк Цицерон - Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту
3. Что касается географии, то приложу усилия, чтобы удовлетворить тебя, но ничего определенного не обещаю. Это большая работа, однако я все же позабочусь о том, чтобы для тебя, раз ты велишь, за время этого моего отсутствия возникло какое-нибудь сочинение.
4. Ты же, со своей стороны, осведомляй меня обо всем, что бы ты ни узнал о государственных делах, а особенно о том, кто, по-твоему, будет консулами. Однако я чересчур любопытен: ведь я решил больше не думать о государственных делах.
5. Осмотрел я лесной участок Теренции. Что сказать тебе? Если не считать отсутствия додонского дуба404, ничто не мешает нам думать, что мы владеем самим Эпиром.
6. Приблизительно к календам буду либо в формийской, либо в помпейской усадьбе. Если меня не будет в формийской, приезжай, если любишь меня, в помпейскую. Это и мне будет очень приятно, и, право, не очень в стороне от твоего пути.
7. Относительно стены я приказал Филотиму405 не препятствовать тому, что ты найдешь нужным сделать. Я все же думаю, что тебе нужно обратиться к Веттию406. В наше время, когда так сомнительна безопасность для каждого честного человека, я высоко ценю возможность пользоваться в течение лета палатинской палестрой, но меньше всего хочу подвергать Помпонию и ее сына опасности обвала407.
XXXII. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., II, 5]
Анций, первая половина апреля 59 г.
1. Право, я жажду и уже давно жажду посетить Александрию и остальную часть Египта и заодно уехать отсюда, где я наскучил людям, с тем, чтобы возвратиться, когда мое возвращение станет желанным. Но в то время, когда посылают эти люди408,
Стыд мне пред каждым троянцем и длинноодежной троянкой409.
Что же будут говорить наши оптиматы, если они еще есть? Не скажут ли они, что я отказался от своих взглядов под влиянием какого-нибудь вознаграждения?
Первый Полидамас на меня укоризны положит410
— наш знаменитый Катон, который в моих глазах один стоит ста тысяч411. Что скажет обо мне история через шестьсот лет? Право, я боюсь этого много более, чем пересудов современников. Однако, думается мне, посмотрим и подождем. Ведь если поручение будет возложено на меня, то я буду в некоторой степени господином положения и тогда подумаю. Клянусь, — и отказ от поручения приносит некоторую славу. Поэтому, если Феофан412 случайно будет говорить с тобой о чем-нибудь, не отвергай окончательно.
2. Я жду от тебя писем о тамошних делах: что рассказывает Аррий413, как он переносит свою неудачу, кого прочат в консулы — Помпея и Красса ли, как говорят в народе, или, как мне пишут, Сервия Сульпиция414 с Габинием415; есть ли какие-нибудь новые законы; что нового вообще, и так как отбывает Непот416, то на кого переносится авгурат417? Право, это единственное, чем меня могут взять эти люди. Вот как легко я отношусь к этому. Но зачем я говорю о том, от чего я стремлюсь избавиться, с тем чтобы всей душой и всеми помыслами предаться философии. Таковы, говорю я, мои намерения. Я желал бы этого с самого начала; но теперь, убедившись на опыте, сколь суетно то, что я считал столь славным, я замышляю общаться со всеми музами.
3. Ты все-таки напиши мне об Аттии418 яснее: кого теперь прочат на его место, что с братом419 — Публием Клодием? Напиши обо всем этом на досуге, как ты обещал. Напиши, пожалуйста, и о том, когда ты намерен выехать из Рима, чтобы я мог сообщить тебе, где буду находиться. Не откладывая, пришли мне письмо обо всем, о чем я написал тебе. С нетерпением жду твоего письма.
XXXIII. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., II, 6]
Анций, первая половина апреля 59 г.
1. Я теперь уже совсем не подтверждаю того, что обещал тебе в предыдущем письме420, — что за время этого путешествия возникнет сочинение, ибо я настолько предался отдыху, что не в силах отказаться от него. И вот я либо наслаждаюсь чтением книг — а у меня приятный подбор их, — либо считаю волны421, потому что для ловли макрелей погода неблагоприятна. К писанию решительно испытываю отвращение. Сочинение по географии, которое я решил написать, действительно большое дело. Эратосфена422, которого я предполагал взять за образец, Серапион423 и Гиппарх424 очень сильно порицают. Что будет, по-твоему, если дело дойдет до Тиранниона425? Клянусь, эти вопросы с трудом поддаются изложению; это однообразно и доступно расцвечиванию не в такой степени, как казалось. Наконец, — и это главное — любой предлог для безделья мне кажется законным, и я даже не уверен в том, что не останусь в Анции и не проведу всего этого времени здесь426. Право, было бы лучше быть дуумвиром здесь, а не в свое время в Риме427.
2. Ты, как более мудрый, обзавелся домом в Бутроте. Но, поверь мне, этот город анциатов, где я нахожусь, очень походит на ту муниципию. Так близко от Рима есть место, где многие никогда не видали Ватиния428; где, кроме меня, нет никого, кто пожелал бы видеть живым и здоровым хотя бы одного из вигинтивиров429. Никто тут не беспокоит меня, но все любят! Здесь, здесь, конечно, следует заниматься общественными делами, а там — не только невозможно, но даже противно. Поэтому я буду писать анекдоты430, которые буду читать одному тебе, в духе Феопомпа431 или даже еще гораздо язвительнее. Мои занятия государственными делами сводятся только к тому, что я ненавижу бесчестных людей, и то без всякой горечи, но скорее с некоторым наслаждением писателя.
Но к делу. О деле брата Квинта я написал городским квесторам432. Узнай, что они рассказывают: есть ли надежда на денарии или же придется удовольствоваться Помпеевым кистофором433? Кроме того, реши, что делать со стеной434. Что еще? А вот: дай мне знать, когда думаешь выехать оттуда.
XXXIV. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., II, 7]
Анций, первая половина апреля 59 г.
1. О географии я еще и еще подумаю. Ты требуешь от меня двух речей; у меня не было желания писать их: одну, потому что...435, другую, чтобы не похвалить того, кого не люблю436. Но это мы еще увидим. В конце концов что-нибудь возникнет, чтобы тебе не казалось, что я предался полному безделью.
2. То, что ты пишешь мне о Публии437, конечно, приятно мне. Я хотел бы, чтобы ты доискался до сути дела по всем следам и сообщил ее мне, когда приедешь, а пока напиши, если что-нибудь поймешь или заподозришь, а особенно, каковы его намерения относительно посольства. По правде говоря, прежде чем прочесть твое письмо, я хотел, чтобы он поехал, клянусь, не для того, чтобы оттянуть срок явки в суд вместе с ним (готовность к суду у меня удивительная438), но мне казалось, что если он приобрел некоторую популярность от того, что сделался плебеем, то он потеряет это. «Ну, и что же? Ты перешел в плебеи для того, чтобы отправиться приветствовать Тиграна? Скажи мне: разве цари Армении не отвечают на приветствия патрициев?». Что еще нужно? Я пришпорил себя, чтобы загнать это его посольство. Если он относится к посольству с презрением и если, как ты пишешь, это приводит в движение желчь и у вносящих куриатские законы, и у птицегадателей439, то зрелище исключительное!
3. Клянусь, если сказать правду, то с нашим Публием обращаются довольно оскорбительно: во-первых, тогда как в доме Цезаря он оказался единственным мужем, теперь он не может быть даже в числе двадцати440; далее, говорилось об одном посольстве, а дано другое. То — выгодное с целью взыскания денег — предназначают, я думаю, для Друза, писаврского гражданина, или для устроителя поминок Ватиния441, а это голодное посольство письмоносца поручается человеку, трибунат которого предназначается для служения их целям. Разожги, пожалуйста, этого человека, насколько можно. Есть лишь одна надежда на спасение — это разногласие их между собой. Некоторое начало этого я заметил у Куриона442. Аррий443 уже дрожит при мысли, что консульство вырвано у него. Мегабокх444 и эта кровожадная молодежь настроены крайне враждебно. Присоединилась бы только эта распря из-за авгурата! Надеюсь часто посылать тебе прекрасные письма об этом.
4. Но я жажду знать, что означает брошенный тобою темный намек, будто уже из самих квинквевиров445 некоторые заговорили. Что это такое? Если кое-что, то хорошего больше, чем я предполагал. Но ты не считай, пожалуйста, что я спрашиваю тебя об этом с точки зрения деятельности, испытывая желание сколько-нибудь участвовать в государственных делах. Мне уже давно постыло управлять, даже когда было можно. Теперь же, когда я принужден сойти с корабля, после того как кормило было не выпущено мной, а вырвано у меня из рук, я жажду смотреть с земли, как эти люди терпят крушение446, жажду, как говорит друг твой Софокл,
...под кровом быть И шуму частого дождя внимать сквозь сон447.
