Дмитрий Силлов - Реальный уличный бой. Система выживания на улице, в армии, в тюрьме, в обществе
Примерно таким же образом изготавливается маленький боксерский мешок. Большой кусок брезента сшивается по краям в цилиндр, внизу пришивается круглое дно. К дну крепится ручка, к верху — веревка, стягивающая горловину, как у солдатского вещмешка. Мешок набивается куртками, рубашками и т. д. и цепляется проволочным крючком за арматуру над дверью «хаты».
Один арестант держит мешок за веревку сверху и за ручку снизу, а второй лупит по мешку до тех пор, пока у «вертухаев» хватит терпения. Если терпения не хватает и прибегает ОМОН или ДПНСи (дежурный по надзору СИЗО) — делать нечего, сам мешок обязательно «отметут», но вещи из него администрация отбирать не имеет права. А сшить новый мешок и набить его теми же вещами не особенно сложно.
Приспособление для растяжки (см. главу «Рукопашный бой») — это крюк, на котором крепится деревянный колышек, выдранный из вешалки в бане, подправленный «мойкой» до нужной формы и просверленный посредине.
Сверло плющится «молотком» и затачивается на плитке пола. Веревку, перекидываемую через блок, лучше сильно намылить, т. к. колышек ввиду примитивности изготовления часто не хочет вращаться.
Вместо гири и штанги мы использовали сумку, набитую всякими более-менее тяжелыми вещами типа мыла, ботинок, электробритв и т. д. Вечерняя тренировка в «хате» начиналась с отжиманий узким, средним и широким «хватом» на кулаках. Отжимались не на полу, а на библиотечных книгах (на камне, бетоне, напольной плитке, как я уже говорил, отжиматься не стоит). Один-два разминочных подхода. После чего по одному предельному подходу для каждого положения рук. Потом один разминочный, один предельный подход тяги «штанги» в наклоне для широчайших. «Гриф штанги» лучше обернуть носовым платком.
После чего — прокачка бицепса с бедра. У нас «дубок» стоял рядом с батареей. Сядьте на «дубок», ноги — на батарею, трицепс руки, сжимающей ручки «гантели» (и «штанги» в одном лице), лежит на бедре как можно ближе к коленной чашечке. Качаем бицепс по 2–3 подхода для каждой руки. Потом — бицепс стоя каждой рукой также по 2–3 подхода. После бицепса — прокачка верхней части пресса. Лечь на «шконку» так, чтобы ягодицы лежали на краю, а ноги висели в воздухе. Прямые ноги поднять вверх, в верхней точке согнуть в коленях. После чего прокачать пресс, как описано в главе «Домашняя аэробика». В конце тренировки — растяжка всеми известными способами.
Две примерно равных по весу сумки — это гантели для трехфазной разводки гантелей плечами.
При наличии в камере товарища по несчастью, примерно равного вам по физической силе, становятся возможными выполнения таких упражнений, как армреслинги прокачка шеи. В общем, при наличии достаточного тренировочного опыта, желания и фантазии можно использовать практически весь арсенал бодибилдинга, представленный выше.
(Приведенный комплекс приводится в соответствии с современными достижениями программы РУБ.)
Работать на боксерском мешке можно в самом начале или в конце тренировки — лишь бы не в то время, когда меняются смены коридорных. Тогда на этажах полно всякого начальства и грохот ударов может спровоцировать незапланированное посещение «хаты» ОМОНом.
В заключение хочу лишь сказать огромное спасибо тем матерям, женам, любимым и друзьям арестантов, которые многие часы простаивают в очередях у стен тюрем, чтобы сдать передачу, обивают пороги судов и адвокатских контор и днем и ночью думают о тех, кого судьба забросила за решетку. Спасибо вам и низкий поклон!
Армия
Надеюсь, то, что в армии процветает закон кулака и «дедовщины», ни для кого не секрет. Где-то эти явления сильно сглажены (в основном в уставных частях), где-то «дедовщина» процветает во всей красе. Конечно, служить в России попроще, нежели где-нибудь в Литве, тем более что теперь это никому не грозит. Но если в тюрьме царит «воровской ход», то в армии практически всегда прав тот, у кого больше кулаки. Я в свое время нахватал там столько синяков и шишек, что после дембеля моей основной задачей стало научиться по мере необходимости раздавать эти синяки и шишки другим. Наука пошла впрок, и за это я благодарен «непобедимой и легендарной».
В остальном, если сравнивать армию и тюрьму — ну что ж, условия жизни в Матросской Тишине были в несколько раз лучше, нежели в славной прибалтийской Седьмой дивизии, в которой в свое время мне довелось служить. Не исключено, что такая разница во впечатлениях могла быть и потому, что в полк я пришел хилым, но с огромным самомнением «москвичом», которых и без этого в те времена недолюбливали сослуживцы из других регионов (сейчас, кстати, судя по отзывам моих читателей, ничего не изменилось), а в тюрьму я попал, уже набравшись кое-какого опыта в единоборствах и культуризме.
Да и с самооценкой стало несколько получше. Но вот отсутствие «шкалы» (страха перед офицерским и «дедовским» произволом) и армейского (прошу прощения за сленг, но в армии это называется именно так) «долбоебизма» (типа покраски травы перед приездом высшего начальства), существенно выделяет тюрьму в лучшую сторону по сравнению с армейской службой. Тюремная баланда также намного лучше того, чем кормили нас когда-то в Прибалтике.
Армейский уклад — порождение «совкового» режима, уродливая машина подавления личности, во многом схожа с тюрьмой. Но если в тюрьме любой произвол властей может быть встречен «в ответку» голодовкой, недовольством здоровых, прошедших огонь и воду мужчин и, как результат, значительными неприятностями для администрации от вышестоящего начальства, то за заборами воинских частей часто творится неконтролируемый и жестокий «беспредел» как со стороны офицеров, так и со стороны сослуживцев. Бесспорно, неуставщина осуждается и вроде бы на первый взгляд «пресекается» офицерами. На деле же неуставные взаимоотношения негласно поощряются руководящим офицерским составом, ибо любому командиру проще, если физически развитые «деды» будут своими руками насаждать политику кулака и пресекать волнения внутри подразделений.
Зачем нужны надзиратели, если в частях эту функцию выполняют сами «арестанты»? Солдат наблюдает за солдатом, «дед» наблюдает за «духом», который через год также будет гонять сопливых новобранцев. «Разделяй и властвуй!» — древний принцип, отменно действующий и раньше, и сейчас в рядах нашей армии. И, к сожалению, от этого никуда не деться.
Не верите?
В начале девяностых в средствах массовой информации прогремело произведение под названием «Сто дней до приказа». Хорошая повесть, злободневная, по поводу нее громко и как-то ненатурально повозмущались в прессе, по ней даже сняли фильм, в котором «духи» весело качали койку «деда», изображая поездку оного на «дембель». Нехорошо, конечно, но что делать, такие уж они, неуставные взаимоотношения, напоминающие игру подростков в снежки, в которой нет-нет да попадут кому-нибудь нечаянно в лоб снежной гранатой. Скорее обидно, чем больно. Да, мол, осознаем, есть они, эти самые взаимоотношения, искоренять надо… Но вы же сами видите — ерунда, играются наши детки в армии… Так, может, и шут с ними, пусть играются дальше, не стоит делать из мухи слона?..
В 1994 году в киевском издательстве «Трамвай» вышла книга молодого писателя Валерия Примоста «Штабная сука». Книга удивительная и страшная.
Удивительная потому, что в процессе прочтения постоянно возникает мысль — «как ТАКОЕ пропустила цензура, как ЭТО могли напечатать в нашей стране?». И страшная, страшная вдвойне для тех, кто прошел службу в армии, своей неприкрытой правдой, которая грубо и больно срывает кожу со старых шрамов, пробуждая воспоминания, которые очень хотелось забыть…
Я не буду пересказывать содержание этой книги. Скажу лишь, что она стоит на моей книжной полке рядом с «Боевой машиной» Анатолия Тараса, причем не как художественное произведение, а как полноценный учебник по выживанию, причем не только в армии.
Приведу две цитаты.
«Главное — не думать. То есть вообще. Главное — слушаться только инстинктов. Холодно — грейся. Хочется есть — ешь. Бьют — бей и ты. Не надо думать. Можно ли ударить человека? Какова мера власти над ним? Больно ли ему? Почему он ненавидит тебя? Оставь все это сюсюканье лощеным чмырям на гражданке. Думать не надо. Думающий всегда проигрывает. Ты не должен проигрывать. У тебя нет роскоши думать. Если каждый раз будешь пытаться взвешивать на весах разума ненависть и сострадание — тебе конец. Тогда ты не успеешь ударить, не сможешь ударить сильно и не захочешь ударить больно. Ты должен бить не думая, автоматически. И как можно более жестоко. Потому что у тебя нет роскоши жалеть. Ты должен выжить. Поэтому не думай, брат!»
Отлично! Но для того, чтобы в экстремальной ситуации бить не думая, то есть рефлекторно, необходимо хотя бы год-два этому поучиться. А то будешь кидаться на эдакого плохого «дедушку» со скрюченными яростью пальцами ни пойми куда, лишь бы кинуться, при этом раз за разом нарываясь, скажем, на хладнокровный, хорошо поставленный апперкот. Ярость, ненависть хороши тогда, когда они профессионально контролируемы. В таком случае они удесятеряют силы, повышают точность и мощь ударов атакующего. В противном случае все происходит наоборот. Удары летят мимо, силы мгновенно иссякают, потраченные на бесполезные рывки и вопли, и в конечном счете в бою против двух-трех-четырех противников вы неизбежно проиграете.
