Дмитрий Силлов - Реальный уличный бой. Система выживания на улице, в армии, в тюрьме, в обществе

Ступор у оставшихся противников будет непременно. Поставьте себя на их место — резкая смена приоритетов, нестандартность ситуации, осознание, что следующая фаза развития событий — конкретные увечья и, может быть, тюрьма. Их мысли даже не надо читать. «Если этот(или эта!) так шустро вырубил(а) главного, то нам-то точно кранты!»

Не думайте об ответственности — нынешняя поправка в статье Уголовного кодекса о необходимой самообороне дает вам волю расправляться с нападающими с максимальной жестокостью еще до того, как вас собрались избивать.

Вы можете начать действовать даже при непосредственной угрозе. То есть тогда, когда цели нападающих перестали вызывать сомнения, вы уже имеете полное право начать действовать крайне жестоко. (Подробнее см. раздел «Что за это может быть».)

Но тут возникает еще одна проблема.

Помните великолепный фильм Стивена Спилберга «Спасти рядового Райана»? Там есть одна очень жизненная сцена. Когда здоровенный фашист убивает парнишку, повалив его на пол и медленно (!) всовывая в него нож. Жуткая, но очень жизненная сцена. Парень мог спастись, применив простой, но крайне эффективный прием — воткнуть палец в глаз врага. Но гениальный режиссер Стивен Спилберг ни на йоту не отступил от правды. Многие, слишком многие люди предпочли бы скорее погибнуть, нежели резко и глубоко воткнуть палец в глаз своему убийце.

Ну что ж, выбор за вами. Очень немногие бойцы обладают нокаутирующим ударом в челюсть, способным гарантированно «вырубить» крепкого мужика. Несколько большее количество рукопашников могут вмять в череп ладонью или кулаком нос нападающего. Ученики, несколько месяцев отзанимавшиеся по системе РУБ, складывают вдвое ростовой боксерский мешок прямым ударом локтем на уровне груди (сам я ломал таким ударом жесткий защитный протектор для корпуса, надетый сверху на человека в пуховике и толстом свитере)…

Но, увы, — все это не гарантирует прекращения атаки!

Во-первых, никакая боль от удара не сравнится с болью от выбитого глаза или раздробленных гениталий. И, во-вторых, — для остальных нападающих вид изувеченного в доли секунды вожака будет гораздо более впечатляющим, нежели вид вожака, нокаутированного пусть даже супермастерским свингом.

Скорее всего после того, как вы нейтрализуете вожака, оставшиеся противники обратятся в бегство. Хотя, может быть, они будут еще в ступоре. Тогда не стоит ждать, пока они из него выйдут. Надо максимально жестоко бить ногами в пах, втыкать пальцы в глаза, рвать рты, бить в горло (см. «Спецраздел»). Единственное желание, которое должно владеть вами в вышеописанной ситуации, — это убить своего врага.

«Скрещивая меч с мечом противника, не заботься о том, рубишь ты сильно или слабо; просто руби и убей врага. Всегда стремись убить врага. Не пытайся рубить сильно и, конечно, не думай о том, чтобы рубить слабо. Ты должен быть озабочен лишь тем, чтобы убить врага».

Эти слова принадлежат величайшему воину Японии Миямото Мусаси, жившему в XVII веке и известному в Стране восходящего солнца как Кенсей — Святой Меча. Его «Книга Пяти Колец» стоит в одном ряду с такими величайшими памятниками военного искусства, как «Сунь цзы», «Тридцать шесть стратагем» и «Наука побеждать» Александра Суворова.

Удивительно — тема оценки настоящего бойца по уровню его отношения к смерти прослеживается практически во всех военных, стратегических и философских трактатах, известных в наши дни. Александр Суворов писал: «Возьми себе в образец героя древних времен, наблюдай его, иди за ним вслед, поровняйся, обгони — слава тебе!..»

Что ж, последуем совету великого воина и посмотрим, что оставили нам в наследство реальные великие воины прошлого.

Знаменитый Кодекс Самурая «Будосёсинсю», автором которого был знаменитый воин прошлого Юдзан Дайдодзи Сигэсуке (1639–1731), начинается словами:

«Тому, кто вознамерился пройти путем воина, надлежит всегда помнить о смерти… Памятуя о смерти каждую минуту, каждый час и каждый день, вы избегнете мириад искушений, охраните себя от неисчислимого множества бедствий, сохраните крепость и здоровье, проживете долгую и счастливую жизнь».

Тоже самое мы находим у Миямото Мусаси:

«Путь воина есть решительное, окончательное и абсолютное принятие смерти… Самурай обязан следовать Пути Воина (Бусидо)… Под Путем Воина под разумевается смерть… Если ты живешь, свыкнувшись с мыслью о возможной гибели и решившись на нее, если думаешь о себе как о мертвом, слившись с идеей Пути Воина, то будь уверен, что сумеешь пройти по жизни так, что любая неудача станет невозможной».

«Люди презирают смерть оттого, что у них слишком сильно стремление к жизни. Вот почему презирают смерть. Тот, кто пренебрегает своей жизнью, тем самым ценит свою жизнь».

Лао-Цзы, «Дао дэ цхин»

Но лучше всех, как мне кажется, на эту тему высказался самый загадочный мистик нашего времени Карлос Кастанеда в своем труде «Огонь изнутри».

«Воин всегда живет бок о бок со смертью. Воин знает, что смерть всегда рядом, и из этого знания черпает мужество для встречи с чем угодно. Смерть — худшее из всего, что может с нами случиться. Но поскольку смерть — наша судьба и она неизбежна, мы — свободны. Тому, кто все потерял, нечего бояться…»

Наслаждение жизнью через принятие неизбежности смерти — вот чему в первую очередь должен научиться настоящий воин. Потому что, приняв идею смерти, понимаешь, что ничто в мире не имеет значения.

Приведу отрывок из своего «бандитского» романа «Разминочный подход».

«— Есть такая легенда. Жил черт-те когда царь Ксеркс, и задумал он поход против греков, кажется. Собрал тот Ксеркс под это дело нереальное войско.

Вышел утром из палатки — а она на холме стояла — и аж сам прибалдел малехо. Народу под холмом — море, до горизонта земли не видать, все люди. И тут ему в голову мысль пришла, что через сто лет ни одного человека из этого моря по-любому в живых не будет.

Стаc замолчал.

— И чего? — подал голос Витек.

— С Ксерксом-то? Да ничего. Отменил он поход. Потом вроде одумался и всеж таки попер на греков. И по ушам получил. Но не в этом суть. Суть в том, Витек, что через сто лет ни тебя, ни меня, ни твоего Сада просто не будет — и все. Да какие «через сто»? Раньше, намного раньше. Так какая разница — через сто лет или завтра?»

Странно, трудно поверить, но когда я вдруг осознал, что действительно — какая разница? — жить мне стало намного проще. Как-то сами собой сошли на нет конфликты с близкими людьми, многие мелкие проблемы перестали быть проблемами, и я понял, что жизнь с запретной для нашего менталитета мыслью — какая разница «когда»? Сейчас или завтра — есть не только самая эффективная методика для того, чтобы с удовольствием и без особых проблем жить на этом свете, но и единственно верный способ решения проблемы, описанной в начале этой главы.

Но осознание неизбежности смерти не есть панацея от всех болезней. Это лишь основной элемент комплекса психологических установок, которые я называю внутренним стержнем воина. (Интересная деталь — название пришло ко мне давно, но гораздо позже то же самое понятие внутреннего стержня воина я нашел у К. Кастанеды.) Главная цель внутреннего стержня — борьба с собственными сомнениями. Почему? Да потому, что если в любом реальном бою (читай: в сложной жизненной ситуации) ты будешь сомневаться — ударить или не ударить, то ты скорее всего не только не ударишь, но и на сто процентов проиграешь бой!

Кое-что я взял из трактатов великих воинов прошлого, до чего-то додумался сам.

Вот эти психологические установки:

1) «Быть воином — это самый эффективный способ жить. Воин сомневается и размышляет до того, как принимает решение. Но когда оно принято, он действует, не отвлекаясь на сомнения, опасения и размышления… Когда воина начинают одолевать сомнения и страхи, он думает о своей смерти, потому что идея смерти — единственное, что способно закалить наш дух».

С последним постулатом я не совсем согласен. Помимо идеи смерти, дух воина закаляют Тренировка и Размышления, как методики формирования Внутреннего стержня. Потому что человеку, не умеющему и не желающему думать, нет нужды тратить время на попытки улучшить себя. Чаще всего ему для счастья достаточно бутылки водки и троих единомышленников за углом (что, кстати, тоже есть Путь, ибо цель пути — найти самого себя. Только есть Путь до горизонта длиной в тысячу ли, а есть Путь, который короче одного шага, за которым — пропасть и пустота).

«Напрасно обучение без мысли, опасна мысль без обучения… Непременными достоинствами обладает даже малый путь, но на нем, боюсь, застрянешь, устремляясь к далекой цели. Поэтому благородный муж не тратит на него своих усилий».