А. Ахиезер - Социокультурный словарь
ПСЕВДОКАПИТАЛИЗМ — хозяйственно-административная система складывающаяся в России характеризовалась мучительным стремлением общества овладеть новыми, идущими от стран либеральной цивилизации научно-техническими средствами при ярко выраженной недостаточности для этого развития почвенных сил, социокультурной среды, отсутствии соответствующего массового менталитета, конструктивной напряженности и т. д., при господстве натуральных доэкономических отношений. Неспособность общества сделать существенный шаг в развитии модернизации, соизмеримой с ростом потребностей в благах, толкла на имитацию модернизации административными средствами, силами государства. Далеко зашедший этот процесс усилил раскол в обществе, а также толкнул страну на путь формирования псевдоэкономики в форме псевдокапитализма. Для него оказалось характерным: А) Государство как субъект развития хозяйства на основе натуральных (до)неэкономических отношений. Б) Формирование хозяйства в условиях господства синкретической государственности, которая обеспечивала принудительную циркуляцию ресурсов, включая рабочую силу. В) Постоянная выкачка ресурсов в пользу слоев, которые обеспечивали модернизацию (или кажется, что могли обеспечивать). Г) Рост массового страха перед угрозой уравнительности в результате модернизации, что привело с начала XX века к подавлению тех слоев, которые реально могли бы развивать частную инициативу, сил, способных к реальному экономическому развитию и в отдаленной перспективе к победе капитализма. Чем больше развивались товарно-денежные отношения в значительной степени (хотя и не целиком) под прессом необходимости платить государству, тем больше массовой ненависти возбуждал этот рост. Д) Хозяйственное развитие шло прежде всего как рост больших предприятий, монополий, подчас мало интересующихся своими издержками, себестоимостью продукции, так как они зависели не от рынка, а от государства. Они вырастали из крепостничества. Во-вторых, массовые крестьянские хозяйства медленно и неохотно вживались в товарно-денежные отношения и за малым исключением рождали лишь отдаленные предпосылки капитализма. В-третьих, реальный капиталистический элемент, связанный с рынком и свободной конкуренцией, был зажат между государством и натуральным хозяйством. Он имел дело с крайне ограниченным внутренним рынком (В среднем каждый человек по данным, опубликованным в 1909 г., мог тратить лишь гривенек в день). Этот слой был слаб экономически и политически, и не позволял говорить о господстве капитализма в стране. Крах этой внутренне противоречивой, нежизнеспособной системы, всеобщая разруха привели в конце первого глобального периода к массовому стремлению ликвидировать эту внутреннюю непоследовательность, уничтожить всякие поползновения к рынку, к независимости хозяйства от синкретического государства, что и было окончательно достигнуто на этапе крайнего авторитаризма установлением полного господства власти над производством. Сложившаяся система так называемой общественной собственности на средства производства оказалась в конечном итоге менее жизнеспособной, так как не содержала имевшиеся в прошлом элементы частной инициативы. Она сложилась как значительно более сложная и менее управляемая, чем предшествующая, что обрекает ее на гибель (см. также Государственно-монополистический капитализм).
ПСЕВДОКООПЕРАЦИЯ — имитация кооперации в системе псевдоэкономики. При этом в качестве кооперации могут рассматриваться древние общинные формы, которые не являются кооперацией в собственном смысле, т. е. демократическим объединением труда и капитала свободных субъектов (производителей и потребителей) экономической деятельности для повышения ее эффективности. Соборный идеал использует кооперативные формы для восстановления древнего локализма, что приводит к инверсионной ловушке, к неадекватным результатам, например, коллективизация без опоры на массовый соборный локализм была бы невозможно. Авторитарный идеал использует идеалы кооперации, что позволяет снять с государства ответственность за то, что официально именуется кооперацией, использовать ее для уравнительного распределения ресурсов среди части крестьян и других слоев общества, как это было при нэпе и тем самым усилить свою базу, институциональную способность «всех равнять». Кроме того П., как и всякий соборный институт, быстро способен инверсионным образом перейти к авторитарному идеалу, создавая для него социальную базу и тем самым теряя последние элементы кооперации. Система П. разрушается в результате прямого ограбления авторитарной властью, роста внутреннего отчуждения кооператоров, колхозников от форм П. слияние собственности и власти в синкретическом государстве превратило П. в фактор вовлечения новой массы условий и средств труда в сферу государственности. Но одновременно П. превратилась в постоянное поле битвы вечевого идеала за свою форму собственности, за утилитаризм, что выражается в стремлении использовать материальные и человеческие ресурсы личных, локальных целях для сокрытия иных форм труда и жизни, превратить П. в ресурс для стремления все «нести в дом», для воровства, коррупции. Попытки реформы П., т. е. перевода на экономические пути невозможны при опоре лишь на ее собственные внутренние силы, так как П. приобретает импульс к мировым связям, а не к рыночной прибыли внутри страны. Нужен новый, особенно ценный дефицит. Для ликвидации П. необходимо развитие реальных кооперативов на экономической основе. Однако на этом пути существуют мощные преграды, т. е. прежде всего господство системы монополии на дефицит, системы псевдокапитала, а главное — общая враждебность к творческой предпринимательской деятельности. Попытка поощрения развития реальных кооперативов на седьмом этапе (перестройка) в условиях господства государственной собственности оставляет для них путь через аренду государственной собственности, т. е. через поиск в каждом случае некоего сюзерена, покровителя, без которых кооперативы фактически беззащитны как экономически, так и политически. Однако развитие этих кооперативов феодального типа не исключая возможности и иных форм.
ПСЕВДОЛИБЕРАЛИЗМ — попытка перенести либеральные ценности и институты на почву традиционалистских, уравнительных ценностей, что неизбежно приводит к выхолащиванию реального либерального содержания и редуцирование его до уровня средств (Псевдо…). П. служит основой для формирования соборно-либерального идеала.
ПСЕВДОРАЦИОНАЛИЗМ — попытка применить рациональную методологию к случайным фактам, к произвольному основанию, критически не осмысленным ситуациям при неспособности выявить действительные движущие силы, определяющие ход вещей, социальных процессов.
ПСЕВДОСИНКРЕТИЗМ — характерный для второго глобального периода особый гибридный идеал. Он тождествен и одновременно противоположен господствующему идеалу первого глобального периода. Они тождественны, так как оба являются нравственной основой интеграции расколотого общества, проходящего сложный путь глобального модифицированного инверсионного цикла в условиях раскола. Однако они существенно различны, так как раскол в первом глобальном периоде набрал полную силу лишь в середине, т. е. на этапе крайнего авторитаризма, когда как второй глобальный период возник как реакция на уже зрелый раскол, на содержащуюся в нем смертельную опасность катастрофического нарушения социокультурного закона. Второй глобальный период прояснил несколько расплывчатые контуры этапов первого глобального периода, и тем самым дал ключ к его пониманию. На основе П, обществу удалось избежать по крайней мере две национальные катастрофы, имевшие место в первом глобальном периоде, доведя до совершенства идеологию гибридного идеала и создав особый тип расколотых социальных отношений, т. е. пытаясь ликвидировать прямой конфликт расколотых групп, дробя раскол вплоть до каждой точки общества и тем самым добиваясь его подконтрольности. Однако эти преимущества могут оказаться мнимыми, так как консенсус был достигнут чудовищными жертвами, которые общество не забыло. Если в первом периоде господствовала национальная идея, принимавшая в значительной степени форму идеи империи и православия, а также идеи всеобщей значимости русской Правды для человечества (Москва — третий Рим), то во втором глобальном периоде П. воплоти противоположную идею, т. е. идею всемирности Правды всех эксплуатированных и угнетенных. Здесь национальная идея инверсионным образом превратилась в классовую. В скрытом виде П. несет в себе тайну: утилитарные представления о возможности рассматривать любой нравственный идеал, любую культуру, любой их элемент не как самоценность, но как возможное средство длю установления соответствующего контакта с соответствующими группами, как средство для формирования специфического нравственного идеала. П. должен обеспечить интеграцию общества в условиях раскола, решать медиационную задачу, соединяя государственность и ценности массового сознания. В условиях раскола, инверсионных колебаний, угроз катастрофы решение этой задачи постоянно находится на грани возможного. П. как гибридный идеал включает три ипостаси: 1) вечевой нравственный идеал традиционной цивилизации, выступающий в форме соборного и авторитарного идеалов; 2) усеченный, рассмотренный лишь под углом зрения средств идеал либеральной цивилизации; 3) утилитарный идеал, способный подчинить себе все иные ипостаси, т. е. сочетание их в любых пропорциях, сливать и противопоставлять и т. д. Введение утилитаризма в идеологию П. означало, что сами идеи, элементы сознания, которые всегда воспринимались как нечто естественное, неотделимое от человека, теперь стали (по крайней мере у идеологов власти) предметом утилитарно-конъюктурного манипулирования. Это открывало возможность изменять господствующую идеологию, постоянно интерпретируя колебания массового сознания, сдвиги в господствующем нравственном идеале, приспосабливая их к решению медиационной задачи, обеспечению интеграции общества. Так как эти сдвиги в господствующих нравственных идеалах протекали до сих пор по логике смены этапов глобального модифицированного инверсионного цикла, то следовательно истории П. возникает семь господствующих версий. При этом при каждом повороте делается попытка выделить из массового сознания элементы государственного сознания, соответствующие организационные формы и использовать их прямо или косвенно, т. е. через эффект парусника для решения медиационной задачи на каждом этапе как бы заново. В условиях господства локализма, соборного идеала государство строится на идее большой общины, общенародного веча, съезда представителей советов, локальных миров, представителей мест, сохраняющих, однако, свою независимость, суверенитет. Авторитарная государственность использует идею тотема-отца-вождя. Между ними, постоянно терпя поражения и постоянно набирая силу, развивается локальные миры среднего уровня, несущие в себе все культурное и организационное богатство феодализма. Вместе с тем периодически истребляемый либерализм дает, по крайней мере в тенденции, новые ответы на старые вопросы, которые, однако, не воспринимаются и не развиваются обществом применительно к его специфике. П. - особый метод приспособления общества к расколу, состоит в том, чтобы скрывать его как зло, превращать в тайну. П. выступает как фантастическое соединение несоединимого, например некритического отношения к целям и одновременно требования научно-технического прогресса, научно-технической революции, что немыслимо без постоянного изменения целей и т. д. П. излагается на языке науки (эксплуатация, революция, социализм и т. д.), что делает его понятным интеллигенции. Но одновременно его структура имеет форму манихейской нравственной притчи и именно в таком виде воспринимается широкими массами. Однако суть П. в том, что сама эта двойственность как бы не существует, она не значима, нечто вроде метафоры единой и единственной истины-Правды. Например, кривда, — метафора научной истины, например, «империализма». Она же — «истина» — научное воплощение представлений массового сознания. Каждая из версий П. последовательно осуществляется и последовательно приходит к своему банкротству. На последнем, седьмом этапе (перестройка) возникает сильнейшая критика П., разоблачение тайны на основе господства соборно-либерального идеала, как это уже имело место на последнем этапе первого глобального периода. При этом выясняется роковое обстоятельство: идеи П. невозможно защищать в открытом споре с представителями любой другой последовательной системы идей, так как спор неизбежно открывает двусмысленность П. Выясняется, что П. не имеет своей последовательной логики, которая может быть развита и могла бы объяснить реальность. Вместо этого сторонники П. постоянно отговариваются тем, что система идей П. ошибочно применялась и трактовалась на прошлых этапах, что имело место отпадение от ее высших ценностей и необходима новая партиципация и некоторым идеям классиков. В действительности эти идеи слишком абстрактны, чтобы дать реальные ответы на наши беспрецедентные по сложности проблемы. Поэтому критика П. смертельна для него. Из этого, разумеется, не следует, что оппоненты П. могут всегда претендовать на большее понимание реальности и предложить нечто лучшее. Агония П. на этапе перестройки — свидетельство распада обеспечиваемого им консенсуса. Возникает вопрос о новом консенсусе следующего глобального периода, его идеологии, которая может быть в известном смысле реакцией инверсионного типа на П.
