А. Ахиезер - Социокультурный словарь
ПСЕВДОИНФЛЯЦИЯ. В условиях псевдоэкономики господство инфляции невозможно, так как цена не зависит от соотношения спроса и предложения, а спрос, как и производство, не зависит от цены. П. в отличие от инфляции, которая является механизмом равновесия, сбалансированности, — грозный фактор разбалансировки хозяйственных единиц, дезорганизующий элементы рынка, торговли, экономического роста и развития. П. - результат отсутствия механизма формирования общественно необходимых затрат, господства системы монополии на дефицит, (до)неэкономического хозяйствования. Они открывают возможность перекладывания на общество издержек за фантастические прожекты, дезорганизацию, воровство, бесхозяйственность и т. д. В условиях господства авторитарного нравственного идеала существует возможность возлагать на общество издержки за индустриализацию и другие прожекты посредством чудовищного подъема цен. Активизация локализма стимулирует предприятия и ведомства вздувать цены, разрушая систему хозяйственных связей. Все это в конечном итоге приводит к нарастающей лавине дезорганизации, создает предпосылки для новой победы авторитаризма. Рост хозяйственной дезорганизации, удушающего дефицита способствует усилению прорыва товаров и услуг, в сферу нелегального рынка, уменьшается удельный вес государственной торговли по относительно твердым ценам при расширении рыночной и кооперативной торговли. Это приводит к росту реальной инфляции на свободном рынке. Рост П. оставляет за бортом не только значительную массу потребителей, но и означает уход жизни из сложившейся системы.
ПСЕВДОКАПИТАЛ — важнейшая категория псевдоэкономики, возникает как результат стремления использовать все виды ресурсов для роста и развития хозяйства, для его функционирования, для обеспечения модернизации доэкономическими средствами и методами, т. е. при отсутствии рынка, включая и рынок капитала. Для П. характерно стремление использовать принципы, которые неизбежно выходят на первый план при отсутствии экономики: требования технологии, представления о производстве на основе определенного набора натуральных предметов и услуг, веры в значимость монополии на архаичные формы собственности. П. возникает в совершенно особых условиях, когда в обществе существует мощная архаичная оппозиция экономике, торговле при одновременной острой потребности в хозяйственном росте и развитии. П. может возникнуть в условиях господства различных форм докапиталистических отношений: родовых, феодальных, различных их комбинаций на фоне роста утилитарных потребностей. В этом случае общество пытается делать кальку с экономических методов на доэкономические. Вместо реального развития предпосылок экономической деятельности, самой этой деятельности общество обезьянничает, т. е. имитирует зрелые ее формы незрелыми средствами. Для П. характерны: 1) Отказ от всеобщности капитала, от его способности постоянно перетекать из одной формы в другую, из денежной в натуральную, из натуральной в рабочую силу, из сырья в машины и т. д., т. е. постоянно менять форму и содержание соответственно возникающим задачам; попытка работать непосредственно с натуральными формами капитала, которые сами по себе капиталом не являются. 2) Непонимание жизненной необходимости механизма, оптимизирующего экономику движения капитала как формы массового экономического творчества. 3) Неспособность формировать оптимальные соотношения материальных, денежных и прочих ресурсов на всех уровнях общества и т. д., что, собственно, и составляет реальное содержание постоянного движения экономики. 4) Фетишистская вера во всемогущество того, что, называется концентрацией капиталовложений (что, фактически, можно рассматривать как форму движения П.), т. е. совокупности материальных предпосылок производства как определяющего двигателя экономического, хозяйственного развития. 5) Вытекающая из воплощения этой веры дистрофия общества. Она возникала из-за мобилизации ресурсов каждой точки общества для превращения в П.
ПСЕВДОКАПИТАЛИЗМ — хозяйственно-административная система складывающаяся в России характеризовалась мучительным стремлением общества овладеть новыми, идущими от стран либеральной цивилизации научно-техническими средствами при ярко выраженной недостаточности для этого развития почвенных сил, социокультурной среды, отсутствии соответствующего массового менталитета, конструктивной напряженности и т. д., при господстве натуральных доэкономических отношений. Неспособность общества сделать существенный шаг в развитии модернизации, соизмеримой с ростом потребностей в благах, толкла на имитацию модернизации административными средствами, силами государства. Далеко зашедший этот процесс усилил раскол в обществе, а также толкнул страну на путь формирования псевдоэкономики в форме псевдокапитализма. Для него оказалось характерным: А) Государство как субъект развития хозяйства на основе натуральных (до)неэкономических отношений. Б) Формирование хозяйства в условиях господства синкретической государственности, которая обеспечивала принудительную циркуляцию ресурсов, включая рабочую силу. В) Постоянная выкачка ресурсов в пользу слоев, которые обеспечивали модернизацию (или кажется, что могли обеспечивать). Г) Рост массового страха перед угрозой уравнительности в результате модернизации, что привело с начала XX века к подавлению тех слоев, которые реально могли бы развивать частную инициативу, сил, способных к реальному экономическому развитию и в отдаленной перспективе к победе капитализма. Чем больше развивались товарно-денежные отношения в значительной степени (хотя и не целиком) под прессом необходимости платить государству, тем больше массовой ненависти возбуждал этот рост. Д) Хозяйственное развитие шло прежде всего как рост больших предприятий, монополий, подчас мало интересующихся своими издержками, себестоимостью продукции, так как они зависели не от рынка, а от государства. Они вырастали из крепостничества. Во-вторых, массовые крестьянские хозяйства медленно и неохотно вживались в товарно-денежные отношения и за малым исключением рождали лишь отдаленные предпосылки капитализма. В-третьих, реальный капиталистический элемент, связанный с рынком и свободной конкуренцией, был зажат между государством и натуральным хозяйством. Он имел дело с крайне ограниченным внутренним рынком (В среднем каждый человек по данным, опубликованным в 1909 г., мог тратить лишь гривенек в день). Этот слой был слаб экономически и политически, и не позволял говорить о господстве капитализма в стране. Крах этой внутренне противоречивой, нежизнеспособной системы, всеобщая разруха привели в конце первого глобального периода к массовому стремлению ликвидировать эту внутреннюю непоследовательность, уничтожить всякие поползновения к рынку, к независимости хозяйства от синкретического государства, что и было окончательно достигнуто на этапе крайнего авторитаризма установлением полного господства власти над производством. Сложившаяся система так называемой общественной собственности на средства производства оказалась в конечном итоге менее жизнеспособной, так как не содержала имевшиеся в прошлом элементы частной инициативы. Она сложилась как значительно более сложная и менее управляемая, чем предшествующая, что обрекает ее на гибель (см. также Государственно-монополистический капитализм).
ПСЕВДОКООПЕРАЦИЯ — имитация кооперации в системе псевдоэкономики. При этом в качестве кооперации могут рассматриваться древние общинные формы, которые не являются кооперацией в собственном смысле, т. е. демократическим объединением труда и капитала свободных субъектов (производителей и потребителей) экономической деятельности для повышения ее эффективности. Соборный идеал использует кооперативные формы для восстановления древнего локализма, что приводит к инверсионной ловушке, к неадекватным результатам, например, коллективизация без опоры на массовый соборный локализм была бы невозможно. Авторитарный идеал использует идеалы кооперации, что позволяет снять с государства ответственность за то, что официально именуется кооперацией, использовать ее для уравнительного распределения ресурсов среди части крестьян и других слоев общества, как это было при нэпе и тем самым усилить свою базу, институциональную способность «всех равнять». Кроме того П., как и всякий соборный институт, быстро способен инверсионным образом перейти к авторитарному идеалу, создавая для него социальную базу и тем самым теряя последние элементы кооперации. Система П. разрушается в результате прямого ограбления авторитарной властью, роста внутреннего отчуждения кооператоров, колхозников от форм П. слияние собственности и власти в синкретическом государстве превратило П. в фактор вовлечения новой массы условий и средств труда в сферу государственности. Но одновременно П. превратилась в постоянное поле битвы вечевого идеала за свою форму собственности, за утилитаризм, что выражается в стремлении использовать материальные и человеческие ресурсы личных, локальных целях для сокрытия иных форм труда и жизни, превратить П. в ресурс для стремления все «нести в дом», для воровства, коррупции. Попытки реформы П., т. е. перевода на экономические пути невозможны при опоре лишь на ее собственные внутренние силы, так как П. приобретает импульс к мировым связям, а не к рыночной прибыли внутри страны. Нужен новый, особенно ценный дефицит. Для ликвидации П. необходимо развитие реальных кооперативов на экономической основе. Однако на этом пути существуют мощные преграды, т. е. прежде всего господство системы монополии на дефицит, системы псевдокапитала, а главное — общая враждебность к творческой предпринимательской деятельности. Попытка поощрения развития реальных кооперативов на седьмом этапе (перестройка) в условиях господства государственной собственности оставляет для них путь через аренду государственной собственности, т. е. через поиск в каждом случае некоего сюзерена, покровителя, без которых кооперативы фактически беззащитны как экономически, так и политически. Однако развитие этих кооперативов феодального типа не исключая возможности и иных форм.
